— Еще какая необходимость. Так ведут себя люди, когда понимают, что их пытаются подчинить. А ты мастер в таких делах.
Аристидес пожал плечами:
— Я просто хочу, чтобы ты дала мне возможность пройти это до конца. Ты видела меня только в постели и в кабинете. Ты совсем меня не знаешь. Как ты это сделаешь, если мы не будем проводить время вместе? Вдруг нас объединяет нечто большее, чем наш чудесный ребенок и неугасимая страсть?
— Послушай… насчет второго пункта… — начала Селена, но он не дал ей договорить и притянул к себе.
Он властно прижался к ее полуоткрытым губам, и она потеряла всякое желание сопротивляться.
Где-то отдаленно она услышала женский возглас и детский лепет. Ей следовало почувствовать себя оскорбленной, но она ничего не могла с собой поделать и полностью отдалась головокружительному поцелую.
Аристидес немного отстранился от неё, посмотрел ей в глаза и прежде, чем снова прильнуть к ее губам, спросил:
— Так что там насчет второго пункта?
И она поняла, что не сможет отказать ему. Потому что ее желание не угасало, оно переполняло ее и заставляло забыть обо всем на свете. Ей придется капитулировать. Пока.
Она вырвалась из его объятий и поздравила себя с тем, что у нее получилось развернуться и не упасть при этом.
— Хорошо. Ты получишь еще один день. Но все остальное мы будем обсуждать вместе.
— Так точно, мадам. — Он окинул ее взглядом и улыбнулся. — Не забудь надеть юбку.
У нее задрожали коленки.
— Только после тебя. — Раскрасневшаяся, она выскочила из комнаты, и сопровождаемая его звонким смехом, бросилась наверх переодеваться.
Селена надела юбку.
Вернее, платье. Это не значило, что она подчинилась требованию Ариса. Просто это платье было самым подходящим для дневного выхода в свет. Остальные наряды были или слишком официальными, или слишком повседневными. А она собиралась выглядеть на все сто рядом с этим образцом мужской красоты.
Арис одобрительно посмотрел на ее наряд, медленно провел глазами по манящим изгибам ее бедер под струящейся тканью платья, по стройным ногам и туфлям на платформах. Но он не стал выражать свой восторг вслух. Достаточно мудро с его стороны. Иначе она стукнула бы его чем-нибудь потяжелее.
Но когда они остались наедине, на протяжении целого дня он неустанно повторял, какая она обворожительная и соблазнительная. А Селена никак не могла насытиться его комплиментами, изголодавшаяся по ним, так же как и по самому Аристидесу.
Она очень удивилась, когда он предложил ей выбрать, куда пойти, так как полагала, что он все продумал заранее. Он никогда раньше не гулял по этому городу, поэтому предложил ей показать ему ее любимые места.
Он разбередил ее сердце. Аристидес с такой готовностью откликался на любое ее предложение. Он последовал за ней на причал, потом на Бруклинский мост. Затем они прокатились в запряженном лошадьми экипаже, покормили птичек и устроили пикник под гигантским дубом в Центральном парке.
Несколько часов спустя, когда они поужинали и допили горячее какао, он набросил на нее свой пиджак и притянул к себе.
Она таяла от его прикосновения, вдыхая опьяняющий запах его одежды, его тела. Он потерся подбородком о ее макушку, зажмурившись от удовольствия.
— Селена, огромное спасибо, что показала мне город. Эти два дня будут самыми счастливыми в моей жизни.
Она взволнованно заглянула в его глаза:
— Поверить не могу, что ты так часто сюда приезжал, но нигде не бывал.
— У меня никогда не было подходящей компании. А теперь есть.
У нее сжималось сердце. Казалось, что он чувствовал себя бесконечно одиноким.
Как будто услышав ее мысли, он вздохнул:
— Хотя я никогда не ощущал, что я что-то упустил. Но теперь вижу, что так оно и было.
Селена теснее прижалась к нему, словно пытаясь впитать ту боль, которая так долго мучила его.
— Мне казалось, что я знаю город, в котором прожила всю свою жизнь. Но сейчас, в компании с тобой, я как будто посмотрела на него другими глазами…
Рядом с ними на траву присела птичка, заставив ее проглотить конец предложения. Хорошо, что так случилось. Признаваться в том, что она была счастлива посмотреть город с ним, было бы слишком рано.
Какое-то время они сидели, окруженные безмятежной тишиной.
Вдруг Аристидес сказал:
— Я думаю, пока мы всего не решили, нам следует держать наши отношения в тайне. — Судя по всему, он увидел в ее глазах сомнение, потому что поспешил продолжить свою мысль. — Я не хочу, чтобы личная неприязнь, которую члены твоей семьи питают ко мне, и разборки в бизнесе негативно повлияли на наши отношения.
Если честно, ей тоже этого не хотелось. Но она отнеслась к его словам с большим подозрением и разочарованием. Вдруг ей захотелось очутиться далеко от него. Она начала подниматься. Но он с необыкновенной ловкостью оказался на ногах раньше ее и помог ей подняться.
Она пошла вперед. Арис последовал за ней.
Вдруг он подпрыгнул в воздух.
Селена удивленно посмотрела на него. Аристидес держал в руках летающую тарелку фризби. Потом она услышала тихий смех. Повернувшись, Селена увидела десяток хорошеньких студенток в коротеньких юбочках и облегающих топах.
Аристидес вручил тарелку полногрудой блондинке, которая подошла к нему с вызывающей улыбкой на губах. Он мило улыбнулся ей и ее подругам, сказал какую-то шутку и попрощался.
Все это не заняло больше двух минут. Но этого было достаточно, чтобы у Селены испортилось настроение.
Они шли молча. Селена думала о том, как она могла обманывать себя, поверив, что такой мужчина, как он, может быть одиноким. Поверив, что в его глазах она отличалась от толп девиц, которые постоянно охотились за ним.
— Ты делаешь это на автопилоте?
Аристидес удивленно поднял брови.
— Покоряешь женщин, — объяснила Селена.
— Я могу сказать то же самое о тебе. Только ты делаешь это с мужчинами, — послал ответный удар Аристидес.
— Я и близко не оказываю на них такого воздействия, какое ты оказываешь на женщин.
— Ты хочешь сказать, что не заметила, как у мужчин при виде тебя отваливались челюсти? Я уже почти жалею, что попросил тебя надеть юбку. Это только подчеркнуло твою женственность.
— Вот уж не надо. Мужчины не набрасываются на меня.
— Нет. Потому что мужчины ждут, когда им подадут знак. А вот женщины пользуются преимуществом бросаться на мужчин без того, чтобы быть обвиненными в сексуальных домогательствах.
— Ты хочешь сказать, что устал от женского внимания? Твоя репутация плейбоя превратилась в легенду.