– Какое лекарство?

– Я добавляю в свое питье одну каплю некой жидкости и сплю всю ночь, не просыпаясь.

Николь старалась додуматься, к чему клонил маршал.

– Почему ты молчишь? – спросил он.

– Мне кажется, что у мадмуазель нет такого лекарства, как у вас.

– Я тебе его дам.

«Ага!» – подумала Николь, начиная, наконец, догадываться о намерениях маршала.

– Ты добавишь две капли своей хозяйке в питье – две капли, слышишь? ни больше, ни меньше, – и она заснет, заснет так, что не будет тебя звать ночью, и у тебя будет довольно времени, чтобы скрыться.

– Если это все, что нужно сделать, то это совсем не трудно.

– Так ты согласна подмешать эти две капли?

– Разумеется.

– Можешь мне это пообещать?

– Мне кажется, это в моих интересах; а потом я хорошенько запру дверь и…

– Нет, нет, – с живостью возразил Ришелье. – Вот этого тебе как раз и не стоит делать. Напротив, ты должна оставить дверь незапертой.

– Да ну?! – воскликнула Николь, ликуя в душе. Она, наконец, поняла, и Ришелье это почуял.

– Это все? – спросила она.

– Все. Теперь можешь идти к своему гвардейцу и сказать ему, чтобы он собирал вещи.

– Как жаль, ваша светлость, что мне не придется говорить ему, чтобы он прихватил с собой кошелек!

– Ты отлично знаешь, что денежный вопрос берусь разрешить я.

– Да, я помню, что вы, ваша светлость, были так добры…

– Сколько тебе нужно, Николь?

– Для чего?

– Для того, чтобы подмешать две капли лекарства в стакан с водой?

– За то, чтобы их подмешать, ваша светлость, раз вы уверяете, что это в моих интересах, было бы несправедливо заставлять вас платить. А вот чтобы я оставила незапертой дверь в комнату мадмуазель, ваша светлость… Должна вас предупредить, что это обойдется вам в кругленькую сумму.

– Договаривай. Называй цену.

– Мне нужно двадцать тысяч франков, ваша светлость.

Ришелье вздрогнул.

– Николь, ты слишком далеко заходишь, – вздохнул он.

– Что же делать, ваша светлость? Я начинаю думать, как и вы, что за мной будет погоня. А с этими деньгами я смогу далеко убежать.

– Ступай предупреди господина де Босира, Николь, а потом я отсчитаю тебе твои деньги.

– Ваша светлость! Господин де Босир очень недоверчив, вряд ли он поверит мне на слово, если я не представлю ему доказательств.

Ришелье достал из кармана пачку банковских билетов.

– Вот задаток, – сказал он, – а в этом кошельке – сто двойных луидоров.

– Господин герцог желает пересчитать деньги и отдать мне то, что причитается, как только я переговорю с господином де Босиром?

– Нет, черт побери! Я сделаю это сию минуту. Ты – бережливая девушка, Николь, это залог твоего будущего счастья.

И Ришелье выплатил всю обещанную сумму: частью – банковскими билетами, частью – луидорами и двойными луидорами.

– Теперь ты довольна?

– Еще бы! – отвечала Николь. – Теперь мне не хватает самого главного, ваша светлость.

– Лекарства?

– Да. У вашей светлости флакон, разумеется, при себе?

– Я всегда ношу его с собой. Николь улыбнулась.

– И еще, – продолжала она, – ворота Трианона на ночь запираются, а у меня нет ключа.

– Мое звание позволяет мне иметь собственный ключ.

– Да ну?

– Вот он.

– До чего же все удивительно совпало, – заметила Николь, – можно подумать, что это просто вереница чудес! Ну, теперь прощайте, господин герцог.

– Почему же?

– Очень просто: я больше не увижу вашу светлость, потому что отправлюсь, как только мадмуазель заснет.

– Верно, верно. Прощай, Николь.

Накинув капюшон и украдкой улыбнувшись, Николь исчезла в надвигавшихся сумерках.

«Мне опять повезло, – подумал Ришелье, – но, признаться, мне начинает казаться, что удача считает меня слишком старым и служит мне словно против воли. Эта малявка одержала надо мной верх. Ну, ничего, скоро и я отыграюсь».

Глава 3. БЕГСТВО

Николь была девушка добросовестная: она получила деньги от герцога де Ришелье, получила вперед, значит, надо было платить за доверие и отработать деньги.

Она побежала прямиком к решетке и была там без двадцати минут восемь вместо половины восьмого.

Привыкший к воинской дисциплине де Босир был точен: он ждал ее ровно десять минут.

Прошло почти столько же времени с тех пор, как барон де Таверне оставил дочь. Оставшись одна, Андре задернула занавески.

Все это время Жильбер по привычке подглядывал, вернее, пожирал Андре глазами из окна своей мансарды. Вот только трудно было бы с точностью сказать, что выражали его глаза: любовь или ненависть.

Когда занавески были задернуты, Жильберу не на что стало смотреть. Он перевел взгляд.

Тут он заметил шляпу с пером, принадлежавшую де Босиру, и узнал гвардейца, который прогуливался и от нечего делать негромко насвистывал.

Через десять минут, то есть без двадцати минут восемь, появилась Николь. Она перекинулась несколькими словами с де Босиром, – де Босир кивнул головой в знак того, что понял ее, и пошел по направлению к небольшой аллее, ведшей в Малый Трианон.

Николь вернулась, порхая подобно птичке.

«Ага! – подумал Жильбер. – Господин гвардеец и мадмуазель камеристка хотят о чем-то поговорить или что-то сделать без свидетелей: отлично!»

Жильбера не интересовала Николь. Но он испытывал к девушке враждебное чувство и пытался собрать побольше способных повредить ее репутации сведений, которые он мог бы представить в том случае, если бы ей вздумалось на него напасть.

Жильбер не сомневался, что военные действия вот-вот начнутся, и, как хороший солдат, готовился к войне.

Свидание Николь с мужчиной в Трианоне было мощным оружием, которым не следовало пренебрегать такому умному противнику, как Жильбер, тем более что Николь имела неосторожность почти вложить его Жильберу в руки. Жильберу захотелось услышать подтверждение тому, что он сейчас видел, и перехватить на лету какую-нибудь порочившую Николь фразу, которую он мог бы выставить против девушки, когда придет время сразиться.

Он торопливо спустился по лестнице, бросился бегом по коридору через кухни и выскочил в сад через часовню. Оказавшись в саду, Жильбер успокоился: он знал здесь каждый уголок.