– Добро, – кивнул Петрович, поднимаясь с топчанчика. Повернувшись ко мне, он проговорил: – Коля, ты посиди здесь, ладно? Мне с Мишкой еще переговорить надо.
– Не вопрос, – ответил я, садясь на место Петровича. Получилось немного комично – вроде как смена караула. Хотя во всей этой ситуации, похоже, никто не находил юмора. Так уж получается, что замечаешь совершенно глупые мелочи во время не самых приятных ситуаций – наверное, это подсознание пытается механически отвлечь сознание от реальности.
– С-п-а-с-и-б-о, – просипел спасенный, держа кружку и глядя прямо перед собой. Кивнув неизвестно чему, он просипел: – М-у-р-а-т.
– Не благодарите, – покачал головой я, разглядывая лицо гостя. – Не благодарите и не разговаривайте. Просто пейте, и все. Вам станет легче.
– М-у-р-а-т, – снова повторил наш гость.
– Коля, – кивнул я. «Странное имя, Мурат, – подумал я, – вроде внешность европеоидная, и восточных черт я особенно не заметил, хотя когда перед тобой буквально посиневший человек смотрит в одну точку, держит кружку черными пальцами и с трудом пытается выразить благодарность, последнее, о чем думаешь, – какой он национальности. Мурат так Мурат, мне-то что, главное, что бы жив остался». Я не знал, как вести себя в таких случаях, вроде как уходить было неправильно, поэтому я только еще раз повторил:
– Мурат, ты не разговаривай, пей. Все будет хорошо.
– Бу-бу-дет, – кивнул он, все еще не отрываясь от одной точки, после чего сделал еще один глоток.
– Ты как полегче станет, позвонишь близким, скажешь, что все у тебя хорошо, – продолжал я играть подбадривающую партию.
– Н-е-т, н-е-к-о-м-у, – помотал головой тот, и мне показалось, что в его глазах мелькнуло что-то вроде злости. Правда, моментально вспыхнувшая злоба тут же исчезла.
Оставшийся день он не разговаривал – на все попытки и предложения связаться с кем-то из близких он только отрицательно качал головой.
Мурат приходил в себя почти день, к счастью, ничего серьезного он заработать не успел, слишком быстро мы его заметили. Кроме того, у него было невероятно крепкое здоровье. Петрович утверждал, что воспаление легких он просто априори обязан себе заработать, но все обошлось. Вечером к нам заглянул Мишка с еще одним мужиком, как выяснилось – врачом по образованию. Осмотрев Мурата, который в кои-то веки отлепил взгляд от одному ему видимой мертвой точки, врач проговорил:
– Госпитализация не нужна, вовремя вы подсуетились. – Разведя руками, он добавил: – Ну вы, мужики, сами все лучше меня знаете. У вас таких случаев хватает, можете помощь пострадавшему оказать. Единственное – таблеток для поддержания иммунитета ему не помешает попить.
В ответ на слова доктора Петрович еще раз покачал головой.
На следующее утро Мурат попытался уйти. Он встал, сделал несколько шагов и упал. Когда мы его подняли и положили на койку, он прохрипел:
– Я должен домой…
– Сегодня моторашки в город не идут, – покачал головой Петрович, хмуро глядя на бунтаря. – Ты лежи, друг. Просто лежи…
– Не хочу, – упрямо помотал тот головой. – Стыдно.
– Да, стыдиться есть чему, – холодно сказал Петрович. – Особенно не учиться на собственных ошибках. Куда бы ты ушел? До первой лунки?
В ответ мужчина только повел шеей и снова уставился в одну точку.
Следующие два дня Мурат потихоньку восстанавливался. Разговаривал он односложно – отвечая на тот или иной вопрос. Особенно он ничем не отличался – разве только тем, что каждое утро поднимался с кровати и пытался уйти. Я… я не могу описать, почему он это делал, мне кажется, он чувствовал себя неудобно, находясь на попечении незнакомых людей, которые вынуждены о нем заботиться. А так вообще он был мужик нормальный, по крайней мере мне он показался нормальным – в нем чувствовалась сильная личность. И сейчас этот сильный человек не мог осознать себя в новой роли – в роли больного, лежащего на кровати. Он словно стеснялся своей участи, словно хотел убежать отсюда поскорее и чтобы никто не узнал о произошедшем.
На третий день они с Петровичем поссорились. Когда хозяин дома поставил рядом с кроватью Мурата тарелку с куриным супом, тот вдруг сказал:
– Я все оплачу.
– Что? – переспросил Петрович, глядя на спасенного им человека.
– Я оплачу все неудобства, – твердо проговорил Мурат.
– Да что же это такое! – задохнулся от возмущения Петрович и выскочил из комнаты.
– Я все оплачу, – словно заклинание повторил Мурат и спокойно взялся за ложку.
Вот так вот и жили. Странный гость, который чувствовал себя неуютно от того, что стал обузой для нас. Петрович, который был возмущен до глубины души тем, что человек решил ЗАПЛАТИТЬ за то, что тот спас ему жизнь и приютил. Для Петровича это было просто нормально, как помочь подняться упавшему на улице в гололед. Петрович жил по своим законам, и предложить ему деньги за его доброту было все равно что подкинуть деньжат Марии Терезе просто за то, что она такая есть. Петрович – не Мария Тереза, конечно, но в доброте в этом мире он уступал только Льду с Арией, которые вообще смотрели на мир счастливейшими глазами собаки.
На четвертый день, когда мы привычно собрались в зале, Мурат вышел к нам. Бросив взгляд на Алекса, который играл на моем ноуте, на Андрея, который каждый вечер слушал радио, отслеживая новости, связанные с ним, меня, мирно читающего очередную книжку из библиотеки Петровича, он проговорил:
– Меня зовут Мурат Мамедов. Я благодарен вам, я никогда не встречал таких добрых людей. – Бросив взгляд на Петровича, мирно чистящего свое ружье, Мурат заявил: – Семен Петрович, извини, если обидел, предложив деньги. Я никогда не был в таком униженном и беспомощном положении – спасибо. Я вам век буду благодарен.
После чего наступила тишина. Мурат смотрел на нас, а мы на него. Тишину нарушил голос Алекса:
– Петрович, тащи водку. За жизнь разговаривать будем. Самое время, че (вот это «че» он мог бы и не добавлять – хорошо сказал, но на такого дурака, как Алекс, обижаться вообще глупо, испортил момент, ну и ладно).
А вот когда Петрович достал бутылку водки, мне почему-то стало плохо от одного ее вида.
Все любят истории, когда богатые, влиятельные и знаменитые люди попадают в глупые ситуации. Да что там, даже за просто неудачные и глупые фотографии знаменитостей папарацци получают неплохие деньги. В какой-то мере Мурат оказался именно в когорте тех людей, которые относятся к влиятельным. А еще он оказался заложником собственной гордыни.
Но обо всем по порядку. Алекс разлил водку по стопкам на троих. Я скривил физиономию и отмахнулся, а Андрею даже не предлагали – он только выключил радио на плеере и в компании Льда прислушивался к нашему разговору, хотя вида и не подавал. Когда Алекс, Мурат и Петрович ударили по первой, Мурат выдохнул: