С какой целью они это сделали? Петиону все это пришлось не по душе.
— Сударь! — обратился он к следовавшему за ним офицеру, швейцарцу по имени Зали-Лизер. — Против меня что-то замышляется?
— Не беспокойтесь, господин Петион, — отвечал офицер с сильным немецким акцентом, — король поручил мне за вами приглядывать, и я вам обещаю, что если кто-нибудь посмеет вас убить, он минутой позже падет от моей руки!
В таких же обстоятельствах Трибуле ответил Франциску I: «Я бы предпочел, государь, чтобы это случилось минутой раньше».
Петион ничего не ответил и вышел на Террасу фельянов, залитую лунным светом. В те времена ее в отличие от наших дней не окружала решетка: терраса была отгорожена стеной в восемь футов высотой, в которой было три калитки, две маленькие и одна большая.
Эти калитки были теперь не только заперты, но и забаррикадированы; кроме того, их охраняли гренадеры из Бютт-Де-Мулен и Фий-Сен-Тома, известные своими роялистскими настроениями.
Значит, надеяться на их помощь не приходилось. Петион время от времени наклонялся, подбирал камешек и бросал его через стену.
Пока Петион прогуливался, швыряясь камнями, к нему дважды подходили сообщить, что король желает с ним говорить.
— Вы не пойдете? — спросил Редерер.
— Нет, — ответил Петион, — там слишком жарко! Как вспомню о кабинете, так у меня пропадает всякое желание туда возвращаться; и потом, на Террасе фельянов у меня назначена встреча.
И он продолжал наклоняться, подбирать камешки и бросать их через стену.
— Кому вы назначили встречу? — поинтересовался Редерер.
В эту минуту дверь, ведущая из собрания на террасу фельянов, отворилась.
— Мне кажется, это тот, кого я жду.
— Приказываю пропустить господина Петиона! — прокричал чей-то голос. — Собрание вызывает его для отчета о положении в Париже.
— Вот так! — едва слышно проговорил Петион. Потом он продолжал в полный голос:
— Я здесь и готов принять вызов моих врагов. Национальные гвардейцы вообразили, что Петиона ждет расправа, и пропустили его в Собрание.
Было около трех часов ночи; начинало светать, но странная вещь: небо было кроваво-красным!
Получив приглашение от короля, Петион предвидел, что вряд ли ему удастся выйти из дворца так же легко, как он туда войдет; он подошел к человеку с суровым лицом, казавшимся еще более мрачным из-за проходившего через весь лоб шрама.
— Господин Бийо! — обратился он к нему. — Какое сообщение вы мне недавно передавали из Собрания?
— Что оно будет заседать всю ночь.
— Очень хорошо!.. А что вы, говорите, видели на Новом мосту?
— Пушку и национальных гвардейцев, оставленных там по приказу господина Мандэ.
— Кажется, вы еще говорили, что под аркадой Иоанна Крестителя, в самом начале Сент-Антуанской улицы собраны значительные силы?
— Да, сударь, и тоже по приказанию господина Мандэ.
— В таком случае послушайте, что я вам скажу, господин Бийо.
— Слушаю вас.
— Вот приказ господину Манюэлю и господину Дантону вернуть национальных гвардейцев из-под аркады Иоанна Крестителя в казармы, а также очистить Новый мост; необходимо любой ценой исполнить этот приказ, слышите?
— Я лично вручу его господину Дантону.
— Хорошо. Теперь вот еще что: вы живете на улице Сент-Оноре?
— Да, сударь.
— После того, как вы передадите господину Дантону приказ, возвращайтесь к себе и немного передохните; потом около двух часов вставайте и идите к стене, огораживающей Террасу фельянов; если увидите или услышите, что через стену летят из Тюильрийского сада камешки, значит, я попал в плен и надо мной совершено насилие.
— Понимаю…
— Тогда ступайте в Собрание и скажите своим коллегам, чтобы они меня вызвали… Понимаете, господин Бийо? Я вверяю вам свою жизнь!
— Можете на меня положиться, сударь, — отвечал Бийо, — отправляйтесь с Богом.
И Петион в самом деле отправился в Тюильри, положившись на всем известный патриотизм Бийо.
А тот брался за все тем охотнее, что ему на подмогу явился Питу.
Бийо отправил Питу к Дантону, приказав без него не возвращаться.
Несмотря на лень Дантона, простодушному Питу удалось его привести.
Дантон видел пушки на Новом мосту; он видел национальных гвардейцев под аркадой Иоанна Крестителя; он понял, что ни в коем случае нельзя оставлять такую силу за спиной народной армии.
Имея на руках приказ Петиона, они с Манюэлем отправили национальных гвардейцев из-под аркады Иоанна Крестителя в казармы и прогнали канониров с Нового моста.
Теперь главная дорога для восстания была очищена.
Тем временем Бийо и Питу вернулись на улицу Сент-Оноре в прежнюю квартиру Бийо; Питу кивнул дому головой, как старому приятелю.
Бийо сел и жестом пригласил Питу последовать его примеру.
— Спасибо, господин Бийо, — отозвался Питу, — я не устал.
Однако Бийо продолжал настаивать, и Питу сел.
— Питу, — начал Бийо, — я велел тебе передать, чтоб ты пришел ко мне.
— Как видите, господин Бийо, — отвечал Питу, показав в улыбке все тридцать два зуба, как и всегда, когда он улыбался, — я не заставил вас ждать.
— Нет… Ты догадываешься, что готовится что-то очень важное, верно ведь?
— Подозреваю, что так, — проговорил Питу. — А скажите, господин Бийо…
— Что, Питу?
— Отчего я не видел ни господина Байи, ни господина Лафайета?
— Байи — предатель, приказавший стрелять в нас на Марсовом поле.
— Да, знаю; я же сам подобрал вас, когда вы плавали в луже крови.
— Лафайет — предатель, который хотел похитить короля.
— Да ну? А я и не знал… Господин Лафайет — предатель! Кто бы мог подумать! А король?
— Король — самый главный предатель, Питу.
— Вот это меня ничуть не удивляет, — молвил Питу.
— Король вступил в сговор с иноземными государствами и хочет отдать Францию нашим врагам; Тюильрийский дворец — осиное гнездо, вот почему было решено захватить Тюильри силой… Понимаешь, Питу?
— Черт подери! Еще бы не понять!.. Так же, как мы брали Бастилию, верно, господин Бийо?
— Да.
— Правда, на сей раз будет полегче!
— Вот в этом ты ошибаешься, Питу.