— Но ведь с Энн, слава Богу, ничего не случилось, — напомнила Эйприл.
— Да, за Энн пришел «сыщик года», — улыбнулась Синди и, вздохнув, добавила: — А вот Джине он не помог.
— Он и Джина друг для друга не значили так много, — сказала Эйприл.
Синди воззрилась на Энн:
— А я и не знала, что вы с Марком что-то значите друг для друга. Я даже не догадывалась о ваших отношениях. То есть Джимми Дево сказал мне, что Марк в Дельте, но…
— Он действительно приехал в Дельту и нашел меня, но мы не представляем друг для друга что-то особенное, — заявила Энн, которая больше хотела задавать вопросы, чем отвечать на них. Она ощущала ужасную неловкость. — Я не знала, что у них с Джиной… что-то было.
— Ну в общем-то ничего и не было. Просто они иногда встречались. Давно.
— Понимаете, они ведь росли вместе, — пояснила Эйприл.
Синди вздохнула:
— Вы не знали? Они с Марком встречались. Марк — родственник Мамы Лили Маэ, она была замужем за одним из Лакроссов. Так что Марк с Джиной тоже были дальними родственниками, равно как и с Жаком Морэ. Но что касается Джины, то…
— У них с Марком была короткая связь вскоре после того, как умерла его жена. Но потом они расстались. Позднее снова встретились. А в общем, они были друзьями…
— Значит, он мог быть с ней, когда… когда ее убили?
— По-настоящему она в конце концов, думаю, полюбила Джона, — предположила Эйприл.
— Да, — тихо проговорила Синди, — она, конечно, могла быть влюблена в него, но это не останавливало ее от того, чтобы путаться и с другими.
— В понедельник, перед убийством, она провела достаточно много времени в конторе Дюваля.
— А как насчет Жака Морэ? — спросила Энн.
— О, я так и не смогла понять, чем он держал ее. Она встречалась с ним, — ответила Эйприл, — но не любила его. Может, они помогали друг другу время от времени пережить одиночество?
— Не знаю, — пробормотала Синди, — мне казалось, что они встречались тогда, когда этого хотел Жак.
— Но это не имело никакого значения. Любила она только Джона. Думаю, у них все получилось бы, — сказала Эйприл, выходя из-за ширмы в сценическом костюме.
— Ну иди, задай им жару, тигрица, — подначила ее Синди.
— У меня есть еще несколько минут, — отмахнулась Эйприл. — Энн, вставайте, мы покажем вам, как просто исполнять все эти движения.
— О Господи, нет, я действительно не могу. Мне сорок пять лет, я не могу быть…
— Этой может быть каждая, — рассмеялась Эйприл.
— Кем — «этой»? — не поняла Синди.
— Да какая разница кем! Поднимайтесь, Энн, встаньте между нами. Представьте себе, что вы на уроке анатомии. Это поможет вам, если вы решите закончить «Дам красного фонаря».
— Точно, поможет, и это действительно не так уж сложно, — настаивала Синди.
У Энн не было сил противиться им, даже если бы она захотела. Со смехом они буквально стащили ее с дивана. Все кипело у Энн внутри, но она решила ни за что на свете не выдать себя перед этими женщинами. Едва успев что-то сообразить, она была уже «одета». Девушки, ничуть не смущаясь, сняли с нее платье и обрядили в экзотический «гаремный» костюм цвета пламенеющей фуксии, дополненный немыслимым головным убором.
Что-то сломалось у нее внутри. Ее спокойный внутренний мир перевернулся вверх дном, но минувшая ночь была все равно прекрасна. Энн влекло к Марку, она жила им, дышала им, она влюбилась в него…
А он не просто старался погубить Джона, он хотел погубить его, потому что сам был любовником Джины.
— Движение волнообразное, волнообразное, — командовала Эйприл. — Вы должны чувствовать каждый дюйм своего тела.
— Да я стараюсь, — смеялась Энн.
— Расслабьтесь, — советовала Синди. — Бедра должны следовать за коленями, представьте, что вы — змея. Вот так. Очень сексуально. Очень мило. Отлично, отлично…
— Она чертовски способная. — Эйприл зааплодировала.
В гримерную вернулась Дженнифер:
— Эй, Эйприл, тебе пора, поторопись! А, вы учите художницу танцевать? Поостыньте. Покажите ей сначала несколько движений руками. В сущности, большинство из нас учились танцевать еще в детстве. Ваша мама не водила вас в балетную школу?
— Десять лет, — со смехом подтвердила Энн.
— Тогда неудивительно, что у вас получается. Вот увидите, вы быстро все вспомните. Тело ведь само все помнит, — сказала Эйприл.
— Эйприл, ты опоздаешь, — предупредила Синди.
— Меня уже здесь нет. Энн, это было очень мило. Если вы уйдете раньше, чем я вернусь, приходите снова.
— Спасибо, приду.
Энн не могла больше спокойно оставаться на месте. Ах, как бы ей хотелось вернуться на несколько часов назад и огреть сковородкой Марка Лакросса вместо его напарника с печальным взором.
Переодеваясь, она продолжала говорить:
— Синди, я просто хотела убедиться, что вы в порядке. Думаю, мне нужно поехать домой, посмотреть какое-нибудь шоу по телевизору и хорошенько выспаться сегодня ночью. Если что-нибудь узнаете, позвоните мне. Если я что-то узнаю, я тоже вам позвоню.
— Спасибо, Энн.
— Да, Синди, можно мне завтра сделать несколько ваших снимков?
— Вы хотите нарисовать мой портрет? — Синди казалась польщенной.
— Если вы ничего не имеете против.
— Нет, конечно. Я ведь страшно тщеславная. Буду только счастлива.
— Отлично.
— Да, отлично. Завтра увидимся. Мы вас в конце концов вытащим на сцену.
«Никогда», — подумала Энн, но, улыбнувшись, ответила:
— Мне очень понравился урок. Пока.
Выйдя из гримерной, Энн прошла через кулисы в зал и, обойдя его вдоль стены, минуя бар и оркестровый помост, удалилась.
Странно.
Она чувствовала…
Что за ней наблюдают.
Ну конечно, невесело напомнила она себе, все здесь пялятся на нее, как на белую ворону. А кроме того, она бывшая жена Джона Марсела, а Джон Марсел…
Да, похоже, почти все здесь хорошо относятся к Джону.
Его любят.
Но это не мешает кое-кому думать, что он виновен.
Зато другие точно знают, кто действительно виноват и кто подставил Джона.
Точно знают.
Марк сидел в кабинете Ли Мина и читал отчет о вскрытии тела Джейн Доу.
«Смерть наступила от… удушения». Он отложил бумаги.
— Но ее ведь нашли в воде…
— С удавкой из нейлонового чулка на шее, — закончил за него Ли Мин. — Это очевидно и просто.