— До завтра, Рина.
— Кил!
Он остановился у двери и обернулся.
— Полагаю, справедливость требует того, чтобы предупредить: любых встреч с вами я намерена всячески избегать, — спокойно сказала она.
Он улыбнулся, и Рина поразилась тому, как разом смягчились его гранитно-жесткие черты.
— А я полагаю, что будет только справедливо предупредить: вам никоим образом не удастся этого сделать.
Дверь за ним закрылась.
Рина сбросила джинсы и майку, снова накинула ночную рубашку и, ложась в постель, подумала, что теперь-то ей уж точно не заснуть.
На самом же деле она и щекой подушки коснуться не успела, как уже спала. Утром ей смутно вспоминались обрывки снов. Все они были связаны с темноглазым мужчиной с удивительно сильными и нежными руками.
— Ну, как прошел завтрак с нашим китайским другом? — весело спросил Доналд Флэгерти, обращаясь к Килу, который стоял, небрежно прислонившись к мачте и глядя на мелкие волны, накатывавшие на побережье Кэт-Айленд.
Кил поднял на лоб темные очки, посмотрел на Доналда и широко улыбнулся:
— Прекрасно. Чу Лу — хороший дипломат, и он ненавидит насилие. Если бы в мире было побольше таких людей, то и волноваться бы ни о чем не пришлось.
Доналд немного помолчал.
— Думаешь, нам здесь удастся чего-нибудь добиться?
Кил задумался, пожал плечами и, скрестив на груди руки, вновь перевел взгляд на морскую гладь.
— Разумеется. А разве может быть иначе, когда собираются умные люди из разных стран, которые умеют не только говорить, но и слушать? Но, знаешь, иногда я пытаюсь понять, кто нам противостоит, и вот к чему прихожу: это не те лидеры, что собираются или уже готовы нажать на кнопку. Фанатики, а их сейчас в мире развелось немало, — вот кто меня пугает.
— Ты прав, — вздохнул Доналд, но тут же приободрился: — Нам удалось собрать приличную сумму для детского фонда.
— Угу.
— А между прочим, как там моя хозяйка?
Кил выпрямился и посмотрел на Доналда:
— Как прикажешь тебя понимать? Это действительно твоя хозяйка, так что тебе лучше знать.
— Не кипятись, дружок. Сегодня утром я ее еще не видел, но знаю, что с ней все в порядке. Она не ответила на стук стюарда, и я велел ему открыть дверь. Она крепко спала, и я решил ее не будить. Но, видишь ли, так совпало, что, когда я вчера проверял ночную вахту, до меня из гостиной донеслись голоса. И голоса были ваши. Вот почему и я спрашиваю: как тебе моя хозяйка?
Кил вернул очки на место, уселся в шезлонг и, вытянув ноги, сделал вид, что размышляет над ответом. На нем были вязаная спортивная рубашка и шорты, и сейчас, подумал Доналд, он больше походил на загорелого, состоящего из одних мышц любителя серфинга, чем на одного из самых многообещающих политиков Америки.
— Пива не хочешь? Может, так будет лучше думаться.
— А что, хорошая мысль.
В носовой части как раз показался стюард — он разносил прохладительные напитки любителям солнечных ванн. Доналд помахал ему рукой. Тот немедленно подошел.
— Принеси нам пива, Джордж.
— Сию минуту, мистер Флэгерти.
Глядя вслед поспешно удаляющемуся стюарду, Кил засмеялся:
— Знаешь, Дон, ты напоминаешь мне монарха, которого окружают верные и преданные слуги.
— Кил…
Ты что, обиделся? Напрасно. Наоборот, это комплимент. Ведь я же знаю, что ты за человек. О других думаешь куда больше, чем о себе. Такое нечасто бывает.
— Так-так. Ты, видимо, хочешь сказать, что я вел избирательную кампанию законченного эгоиста?
— А то как же?
Джордж принес пиво.
— Ну так как же все-таки насчет Рины? — сделав большой глоток, вновь спросил Доналд.
— Ты прямо как папочка. Что тебя, собственно, интересует — мои намерения?
— А то как же?
Кил вновь погрузился в молчание. Он словно сам пытался разобраться в своих чувствах к ней: и почему она сразу привлекла его внимание, и вообще, что с ним происходит. Ему хотелось, чтобы она была рядом, хотелось оберечь ее, прижать к себе, быть уверенным, что их обоих ожидает радостное будущее. Ему казалось, что во всем мире нет никого, кто лучше, чем он, понимает ее, и уж точно нет во всем мире женщины, которая подобно ей способна проникнуть в самые глубины его души. Он знал, что ответ прозвучит смехотворно, и, тем не менее, это чистая правда.
— Я собираюсь на ней жениться.
— Что? Да вы же только вчера познакомились.
— Слушай, не ты ли говорил, что на меня при виде ее словно стена обрушилась?
— Ну, это просто желание, а партнерш ты меняешь как перчатки.
Кил покачал головой и грустно улыбнулся:
— Да нет, Доналд, я совершенно серьезно. Есть в ней что-то такое… вернее, в ней есть все. Она красива, в ней таится какая-то загадка. Но дело даже не в этом. Мы живем в пору, когда главным считается достижение некоей цели. Вперед, наверх. Это неплохо. Мне нравится, когда умная женщина занимает положение, которое заслуживает. Но слишком часто получается так, что истинные жизненные ценности — любовь к ребенку, умение радоваться простым вещам, которые нас окружают — как-то утрачиваются. А Рина другая. Она любила мужа. Любила своих детей. И все. И она не боялась признаться, что в этом и состоит ее жизнь. К работе — или ее отсутствию — это не имеет никакого отношения. Мне кажется, что и у Эллен было что-то в этом роде. И может, после ее смерти только это я и ищу. В общем, я твердо знаю, что она мне нужна — навсегда. И мне кажется, что и я ей нужен.
— Ты ей нужен? — сухо переспросил Доналд. — Она сильная женщина и очень против тебя настроена.
— Всем нам кто-то нужен.
— Включая Кила Уэллена?
— Да, включая Кила Уэллена. — Он немного помолчал, словно привыкая к некоему внутреннему открытию. — Она мне нужна.
— Могу представить себе ее реакцию, — негромко произнес Доналд. — Кил, она считает, что это ты виноват в том несчастье.
— Знаю, — поморщился Кил. — Но дай ей время.
— Я смотрю, ты уверен в себе.
— Так я же политик.
— А отчего это она так устала? Ты что, до утра не дал ей заснуть?
— Не рычи, папочка. В постели у нее я не был. Да и не подумал бы забираться. Скорее бы к себе ее привел. Что это ты поселил свою главную помощницу в такую конуру?
— Да она сама захотела. — Доналд пожал плечами. — Хочет, чтобы все было, как у других — и так, мол, у нее слишком много привилегий.
Доналд заметил, что Кил внезапно нахмурился.