Но это глупо. В чем она может их обвинить? Положим даже, Трентон начнет выспрашивать Джоан и Глена, что да почему, а те, разумеется, представят дело так, будто она просто подслушивала и напридумывала себе всякого, в то время как они просто дружески болтали. К тому же страшно подумать, что будет, если эти двое узнают, что она действительно подслушала их разговор.
— Вам нездоровится, миссис Коллинз? — озабоченно спросил доктор Трентон.
— Нет-нет, все в порядке, — поспешно ответила Рина. Возможно, слишком поспешно, поскольку Трентон смотрел на нее так, будто она явилась с того света.
— В таком случае пойдем выпьем кофе?
Рина молча кивнула. Доктор Трентон распахнул дверь и пропустил ее вперед.
Джоан и Глен сидели рядом и невинно толковали о том, какое сегодня голубое небо и как прекрасно ведет себя в сложившейся ситуации экипаж «Сифайр».
Все обменялись приветствиями, а Глен и Джоан дружно послали Рине ослепительные улыбки. Кое-как ей удалось ответить тем же, не выдав своего состояния. Но когда доктор Трентон, поспешно проглотив чашку кофе, извинился и сказал, что его ждут дела, Ри почувствовала, что ее вновь охватывает паника. Она просто не могла заставить себя остаться наедине с Джоан и Гленом. Схватив свою чашку, она пробормотала что-то невнятное и устремилась вслед за Трентоном.
Ей ужасно хотелось выплеснуть кофе прямо в лицо Джоан. Подумать только, «сука с течкой»! Но даже праведный гнев, вызванный нанесенным оскорблением, не мог вытеснить охватившее ее чувство настоящего страха. Они тут не в игрушки играют. Так стоит ли думать об оскорблениях?
Но что она, собственно, такого узнала? Да ничего! Просто подтвердились ощущения, которые она испытывала с самого начала путешествия. Доктор Глен Тривитт и мисс Джоан Кендрик — опасные люди. Они явно что-то задумали. Но что именно? Глену не нравится, что Джоан флиртует с Килом. Но почему? Потому что она, забывшись, может выболтать что-то? Тогда что именно? Чушь какая-то.
О, Кил, ну где же ты, черт бы тебя побрал? Почему тебя все дергают, даже в тот момент, когда ты мне так нужен?
Рина неожиданно обнаружила, что ноги сами привели ее к госпиталю. Она вошла и кивнула человеку в белом, сидевшему за столом у двери. Он явно узнал ее и с улыбкой ответил на приветствие.
Рина быстро прошла к койке, на которой лежала Мэри. Как она и думала, Доналд был здесь. Его явно клонило в сон, во всяком случае, глаза у него то закрывались, то вновь открывались.
— Доналд, — негромко проговорила Рина, — я здесь. Ступайте, отдохните немного.
— Рина. — Он сонно посмотрел на нее и смущенно улыбнулся.
— Не знаете, где Кил?
Доналд покачал головой:
— Нет, сегодня еще не видел. А вам большое спасибо. Врачи говорят, Мэри держится молодцом, но мне все равно не хотелось бы оставлять ее одну. Мало ли что может случиться. — Доналд зевнул и с трудом поднялся со стула.
В любом ином случае такое безоглядное доверие к ней тронуло бы Рину до глубины души. Но не сегодня. Может, стоит, бегло подумала она, поделиться с Доналдом своими тревогами и настоять, чтобы он немедленно отыскал Кила. Но тут же она с грустью отказалась от этой мысли. Доналд и так на ногах едва держится. Наверное, и до каюты ему будет трудно добраться. А тут еще она со своими страхами; вряд ли он даже поймет, о чем речь.
— Если увижу Кила, сразу пошлю его сюда, — невнятно проговорил Доналд. Потрепав ее по плечу, он пошел к двери, собственно, даже не пошел, а поплелся. Те несколько часов, что он проспал накануне, явно не могли компенсировать предыдущих суток, которые прошли вообще без сна.
Ну вот, ушел. У Рины не хватило духа остановить его, а Мэри она оставить не может — обещала ведь не отходить ни на шаг. Или все-таки пойти поискать Кила? Здесь| хватает сестер, да и доктор Трентон рядом, осматривает Ларса.
Но чего, собственно, можно этим добиться, уныло подумала Рина. Вчера Кил ясно дал понять, что считает ее подозрения извращенной формой ревности. Так какой же смысл огорчать Доналда, которому она обещала ни на минуту не оставлять Мэри одну, тем более что таким образом только даст Килу повод посмеяться над ней да поизвить: мол, подслушивание до добра никогда не доводит, обязательно что-нибудь перепутаешь. Да к тому же что она может ему сказать?
Мэри вроде как всхлипнула, и Рина встревожено посмотрела на нее. Наверное, пора сменить салфетку на лбу. И тут же все мысли о подслушанном разговоре напрочь вылетели у нее из головы — изо рта у Мэри потекла узкая струйка крови.
— Доктор Трентон! — отчаянно закричала Рина. — Доктор Трентон! Сюда! Скорее!
Все утро и весь день Мэри отчаянно боролась за едва теплившуюся в ней жизнь. Стараясь не мешать врачам и сестрам, Рина нервно мерила шагами помещение. Она понимала, почему все так озабочены: когда у больного идет кровь, это значит, что ситуация критическая. Хуже, чем критическая. Шансов на выживание, по существу, не осталось.
Стараясь сдержать слезы, Рина подошла к койке, на которой лежала подруга. Доктор Трентон не отходил от нее и, казалось, готов был в данном случае больше положиться на Рину, чем на сестер.
— Почаще меняйте салфетки, — сказал он. — Да пусть будут похолоднее. Надо любой ценой сбить жар.
Чудеса чудесами, прогресс прогрессом, а от традиционных средств медицина тоже не отказывалась. В данном случае это и были холодные как лед салфетки, которые теперь прикладывали Мэри не только ко лбу, но и к груди. А также к спине, для чего приходилось постоянно ее переворачивать. А иначе, пояснила одна из сестер, температура будет только расти.
Несколько раз Мэри приходила в сознание, наверное, от холодных примочек.
— Я так устала, — говорила она Рине, — так устала от боли. Хорошо бы уснуть и не просыпаться.
— Нет, Мэри, нет, — вскидывалась Рина. — Сдаваться нельзя, надо бороться.
— Но так больно…
Около пяти пополудни, осмотрев Мэри в очередной раз, доктор Трентон глубоко вздохнул.
— Остается только вскрыть фурункулы, — как бы про себя сказал он. — Это наш единственный шанс.
Рина закусила губу. Не хотелось посылать за Доналдом, ему и так, бедняге, туго приходится, зачем же лишние испытания. Но потом она передумала:
— Доктор Трентон, я думаю, сначала надо позвать мистера Флэгерти.
В глазах у Трентона мелькнуло нечто вроде восхищения:
— А знаете, миссис Коллинз, в вас и впрямь что-то есть. Если она опустит руки, все, конец. А мистер Флэгерти, может, действительно скажет ей что-нибудь такое…
Никогда Рина не видела Доналда Флэгерти таким угрюмым и подавленным, как сейчас, когда его подвели к постели, на которой при смерти лежала любимая женщина. Он едва держался на ногах.
— Доналд, — негромко произнесла Рина, — скажите ей что-нибудь. Надеюсь, она вас услышит.