Любопытная получилась компания — и все именно так, как Доналд и рассчитал. Умел он собирать вместе влиятельных и харизматических персон, тех, чье слово весомо звучит в международной политике, с теми, кто способен подкрепить это слово финансовыми вливаниями.
Было время, когда столь впечатляющий список гостей мог напугать Рину. Но преимущество жизни в раковине заключается в том, что она тебя защищает. Так что насчет всей этой публики Рина особо не волновалась — справится как-нибудь. Есть только одно исключение. Уэллен. Потому-то она чуть не вихрем понеслась к противоположному борту. Достигнув его, Рина поспешно тронулась вниз, но пассажиры уже растекались по прогулочной палубе, удивленно оглядываясь по сторонам. Понять их было можно. «Сифайр» сильно отличалась от обычных пассажирских судов, гордящихся, как правило, своей новизной и блеском. Здесь же прежде всего бросались в глаза всевозможные веревки, канаты, паруса — словом, вся оснастка судна. Прогуливаясь по палубе, сталкиваешься на каждом шагу с матросами, которые вполне могут попросить тебя помочь вытянуть линь. «Сифайр» начинала свою морскую жизнь как клипер, который некоторое время доставлял английских леди и джентльменов в их американские поместья, а затем сделался прибежищем храбрых и решительных, отправляющихся в северные моря на китобойный промысел. Но пришел век пара, и прекрасная «Сифайр» со своими изящно изогнутыми бортами, роскошными парусами и классической резной скульптурой, украшающей нос корабля, оказалась не у дел. Она попала в морской музей, да там бы, пожалуй, и сгнила, если б не один старый капитан, купивший ее — денег на ремонт у него не было, однако же он просто не мог позволить, чтобы красота и история разваливались на глазах.
Доналд купил яхту у сына старого морского волка (тот, то есть сын, выпускал ее время от времени в море и водил, чтобы не забывала своего предназначения, вдоль во сточного побережья) и вернул ей прежнее великолепие. Каюты хозяина и капитана почти не отличались от тех, что были сто лет назад. Красивую фигуру женщины с развевающимися волосами, венчающую носовую часть, любовно восстановил один резчик по дереву из Новой Англии. Словом, сохранили все, что можно. С другой стороны, Доналд был не чужд нововведениям. Таковыми стали высокие перила, чтобы, не дай Бог, никто не свалился за борт; ко всем каютам пристроили сверкающие чистотой ванные комнаты; на яхте появились многочисленные гостиные и казино. При этом новая обстановка отличалась изысканным вкусом.
Рина гордилась своим хозяином, которому удалось с таким мастерством слить воедино старину и модерн. Никогда, наверное, воды Карибского бассейна не будет больше бороздить другая такая красавица яхта.
Пол бы тоже не отказался попутешествовать на такой, с грустью подумала Рина. На глазах у нее выступили слезы, и она попыталась сморгнуть их. Ведь вроде уже научилась избегать подобных мыслей, но теперь они вновь угрожающе надвинулись.
На мгновение мир вдруг поплыл у нее перед глазами. Рина отчаянно ухватилась за перила, но ладони лишь скользнули по гладко отполированной поверхности, и она едва не покатилась по ступенькам. В последний момент Рина все же удержалась на ногах, но вот столкновения с человеком, поднимавшимся ей навстречу, избежать не удалось.
— Извините, — пробормотала она, инстинктивно упираясь в широкую мускулистую грудь. Смущенно подняв голову, Рина словно утонула в чьих-то подернутых поволокой глазах. Конгрессмен Кил Уэллен.
Надо быстро еще раз извиниться и продолжить путь. Но ноги у Рины словно прилипли к ступеням. Он был молод, лет примерно тридцати пяти. Но в глазах его под темными изогнутыми бровями — больших, широко расставленных, обрамленных густыми ресницами — угадывалась глубокая, не по возрасту, мудрость. Он ее, конечно, не знает — откуда бы? Но казалось, что-то ему все же было о ней известно. Кил усмехнулся, и от улыбки, тронувшей его полные губы, жесткие черты немного смягчились. А Рина почувствовала, что изнутри ее всю так и обожгло — ничего похожего раньше она не испытывала.
— Наверное, это я должен извиниться, — проговорил Кил, уверенно, но бережно поддерживая ее за локоть. — Но так качает, знаете ли.
— Да, да, — чуть слышно согласилась Рина, пытаясь высвободить руку, и заморгала изо всех сил, словно стараясь прогнать его чары. — А теперь, если не возражаете…
Он выпустил ее, но, поспешно ступив на следующую ступеньку, Рина зацепилась подолом юбки за шишечку на сгибе перил и снова очутилась в его объятиях.
Рина мучительно покраснела, а Кил со смехом нагнулся и высвободил зацепившийся подол. При этом пальцы его слегка коснулись ее бедра, и Рина почувствовала, что ее так и обдало жаром.
Собрав остатки достоинства, она вздернула подбородок и вновь поглядела ему прямо в глаза.
— Благодарю вас, — сухо бросила она, повернулась и на сей раз благополучно спустилась вниз.
Но, добравшись до каюты, Рина почувствовала, что ее всю так и трясет от злости на саму себя. Конгрессмен ей не нравился — это было ясно задолго до сегодняшней встречи; а теперь ей не нравилось, что эта встреча настолько выбила ее из колеи.
Хорошо, американцы простили своего золотого мальчика. Но ведь те, кто простил, не лишились всего по той причине, что человек, призванный в кабинет к президенту, оказался неспособен выполнить свой долг.
Рина тяжело вздохнула, упала на кровать и грустно обежала взглядом обитые деревянными панелями стены. Она научилась загонять прошлое в самые отдаленные уголки сознания; научилась жить и даже быть любезной с другими. Жизнь ее текла, хоть и в неизвестном направлении, но ровно и спокойно, и вот этот конгрессмен, одним своим появлением, не говоря уж о хрипловатом голосе, уверенном тоне и случайном прикосновении, разрушает ту чудесную раковину, в которой она так уютно свернулась.
Нет, подумала Рина, сбрасывая одежду и направляясь в крошечную душевую, нет, она не позволит ему напоминать ей о несчастьях, прикасаться к себе, заставлять вздрагивать. Она будет избегать его. Когда на борту около двухсот пассажиров, это не так уж трудно.
Даже горячая вода не смогла унять охватившую ее дрожь. Рина знала, почему мимолетная встреча с этим человеком так сильно на нее подействовала. Ощущение было такое, словно он лишил ее защиты, раздел донага — как тело, так и душу.
Схватив полотенце, Рина выскочила из душа и принялась яростно растираться. Дура, идиотка, на чем свет ругала она себя. С чего бы это конгрессмену волочиться за ней? На борту яхты, как она уже успела отметить, немало богатых, привлекательных и молодых женщин. Все просто. Ничего не изменилось. Надо только держаться от него подальше. А сам он преследовать ее не будет.
Рина внезапно обнаружила, что неподвижно стоит у кровати, уставившись на красивое бледно-голубое покрывало. Она отшвырнула полотенце, поспешно оделась, отбросила со лба волосы, закрепила их парой маленьких серебряных заколок и обеспокоенно посмотрела на будильник.
Почти четыре. Яхта уже давно в море. И она, если не поторопится, опоздает к открытию казино, вернее, специально выделенной в нем комнаты для игры в блэкджек. По пути к лестнице Рина почти забыла о конгрессмене Уэллене. Казино находилось на главной палубе, прямо под прогулочной. Минута-другая понадобится, чтобы, перед тем как войти, перевести дыхание и бросить взгляд в зеркало.