— Что? Боже мой? Неужели с ним что-то случилось?!
— Нет. Я себя хорошо чувствую. Просто малыш…
— Что?
— Зашевелился! Йен, он зашевелился! Зашевелился во мне! Попробуй! — И она положила ладонь Йена на свой живот.
— Чувствуешь?
— Нет.
— Боже, он не хочет больше шевелиться!
— Дети в любом возрасте редко слушаются своих родителей.
— Йен! Но он — живой! Понимаешь? Во мне зародилась новая жизнь!
Йен нежно обнял жену и осторожно привлек к себе.
И вдруг почувствовал протест. Он с удивлением посмотрел на Элайну. Она же высвободилась из его объятий, выпрямилась и решительно сказала:
— Йен! Ты больше не будешь пытаться выгородить свою армию. Так?
Маккензи не стал отвечать на этот вопрос. Он снова положил ладонь на живот Элайны. Упавшие ей на лоб локоны коснулись его лица. И Йен снова привлек к себе жену…
«До чего парадоксальна бывает подчас жизнь! — думал он. — Только что опустили в могилу Тедди Мак-манна. А тут зародилась новая жизнь. Жизнь его внука или внучки…»
Элайна чувствовала силу рук Йена, обнимавших ее. И невольно спрашивала себя, скоро ли ее супруг наконец перестанет ее жалеть и даст волю накопившемуся в его душе негодованию? А в том, что так непременно произойдет, она не сомневалась. И даже чувствовала приближение этого момента всем своим нутром. Да, очень не вовремя она дала Йену пощечину!..
— Надо что-то делать, — задумчиво проговорила Элайна.
— Ты о чем?
— О том, как нам теперь быть.
— Не дави на меня, Элайна. Что-нибудь придумаем.
А сейчас давай отдохнем.
Плечи Элайны вдруг задрожали, и она, закрыв лицо руками, вновь разрыдалась, нарушив данное себе обещание.
— Ты что? — встревожился Йен.
— Так, ничего. Просто я… О Йен! У тебя ведь такая большая и дружная семья. Брат, сестра, родители… И великое множество родственников… А у меня был один Тедди… А теперь и его не стало…
— Но у тебя есть я.
— Есть ли, Йен? Скажи мне правду: ты действительно со мной?
— Тот же вопрос я могу задать и вам, миссис Маккензи.
— Мне?
— Конечно!
— Прости, но это странно звучит. Разве может быть иначе, если я уже почти на пятом месяце беременности от тебя? Да я схожу с ума, когда тебя нет рядом! Да и вообще я всецело в твоей власти!
— Мм-м… Видишь ли, дорогая, я очень сомневаюсь в том, что у меня есть власть над тобой!
— И тем не менее считаешь себя вправе решать, где мне жить.
— Я служу в армии и должен ехать туда, куда пошлют. Но одну тебя здесь больше не оставлю!
— Отправь меня в Симаррон.
— Видишь ли…
— В чем же дело?
— Я решил взять тебя с собой.
Да, Элайна хотела бы поехать с ним. Даже очень! Слишком много она пережила за четыре месяца разлуки, постоянно думая о том, чем все это время занимался муж, помимо выполнения своих служебных обязанностей. И образ дочери полковника Мейджи возникал перед ней постоянно…
Но Элайна и виду не подавала, что ревнует. Поэтому и сейчас хотела уйти от этой темы.
— А что, если Флорида решит выйти из Федерации? — спросила она.
— Этого не будет, — уверенно ответил Йен. — Во всяком случае, пока об этом говорить рано. Мы даже не знаем результатов президентских выборов. Что же касается нас с тобой, то не сама ли ты сказала, будто мои решения для тебя — закон и потому ты должна им подчиняться, какими бы странными они тебе ни казались?
— Да…
— И ты будешь подчиняться!
— Ладно, но только при одном условии.
— При каком же?
— Если эти решения будут разумными и справедливыми.
— Они всегда разумны и справедливы! Йен нежно провел ладонью по волосам жены. Она склонила голову ему на грудь и закрыла глаза. Про себя же отметила, что от ответа на вопрос, принадлежит ли муж ей всецело, он уклонился. И сразу же спросил, всецело ли принадлежит ему она. Конечно, он приехал сюда только ради нее. Поэтому в сложившихся обстоятельствах ей оставалось только подчиниться воле мужа. Впрочем, Йену, наверное, лучше не догадываться об этих мыслях супруги.
— Йен.
— Что, дорогая?
— Ты хочешь, чтобы мы жили вместе?
— Элайна, ты моя жена, ждешь от меня ребенка. Как же мне не хотеть этого? Кстати, не ты ли сама решила отправиться сюда вместе с отцом? Вспомни, разве не так?
— Ты все решил еще до нашего разговора.
— Об этом попросил меня Тедди. Хватит, Элайна! Давай немного отдохнем…
Ее действительно неодолимо клонило в сон. Может, это свидетельствовало о душевном выздоровлении. Пожалуй, теперь она не хотела, чтобы тех желторотых юнцов в солдатской федеральной форме отправили на виселицу. Их смерть не воскресит Тедди. Сейчас Элайна, справившись с эмоциями, хотела только справедливости.
Но совсем простить их не могла. Хотя в глубине души и желала этого… Как забыть о происшедшей здесь трагедии? Нет, это невозможно! Никогда!
Воздух становился все прохладнее. Особенно по утрам. И все же солнечные лучи еще ласкали обнаженную спину Йена, пилившего молодые сосны. Он счел полезным освободить берег бухты от деревьев — так, чтобы к дому никто не мог подобраться незамеченным с этой стороны. К такому решению его подтолкнули недавние трагические события.
После похорон Тедди прошло четыре дня. Джером и Джулиан еще не вернулись с военной базы. Йен ждал их с нетерпением, поскольку ему предстояло через две недели вернуться в полк. А если он возьмет с собой жену, для переезда понадобится еще больше времени.
Последние две ночи Йен подолгу беседовал с дядей и Лоуренсом, надеясь, что жена покрепче уснет и тогда он, не опасаясь разбудить ее, тихо разденется и ляжет рядом с ней.
Йен высоко взмахнул топором и одним ударом отрубил толстую ветвь от поваленной сосны. Он вовсе не собирался цепляться за Беламар, но не мог противиться Элайне, для которой эта бухта, роща и дом Тедди стали святынями.
Конечно, угодья Макманнов не представляли особой ценности, и Йен вряд ли выручил бы за них приличную сумму, если бы вознамерился продать. Большого количества претендентов ожидать не приходилось. Отчасти потому, что юг полуострова кишел бандитами, дезертирами и пиратами, облюбовавшими укромные бухты для стоянок своих кораблей. Там же жило много флоридских индейцев. Нашли себе приют и беженцы различных цветов кожи из всех штатов Федерации. А еще этот край почему-то притягивал к себе романтиков и вообще людей необычных. К последним принадлежал Тедди Макманн.