— Когда северяне пришли в Сент-Августин, — говорила Элайна, — то я впервые поняла всю несправедливость и гнусность рабовладения. Белый человек не должен владеть, как своей собственностью, чернокожим мужчиной, женщиной, ребенком. Иметь право бить их, издеваться, убивать… Наконец, продавать, как скотину!
Элайна замолчала, не находя больше слов. Но они уже были не нужны. Йен привлек к себе жену и, нежно обняв, приник к ее губам.
На землю упала ее одежда, затем одежда Йена…..Они лежали поддеревом, обнаженные, почти счастливые… Над ними шумели листья. Йен смотрел на Элайну и не мог налюбоваться ее красотой. Время от времени он наклонялся и целовал жену в губы.
И вдруг Йен увидел, что глаза ее расширились от ужаса. Увлекшись, Йен не услышал осторожных, крадущихся шагов. И это он, Пантера, умевший различать на расстоянии самый тихий звук! Когда же наконец Йен услышал, то было уже поздно…
— Какая умилительная идиллия! — прозвучал над ними чей-то знакомый голос. — Пантера и Мокасиновый Змей возлежат под деревом совсем голые и предаются любовным утехам.
Йен попытался вскочить, но в грудь его уперся ствол револьвера. Он поднял голову. На него смотрели холодные глаза Питера О'Нила…
Элайна дико закричала и, схватив сорочку мужа, прикрылась ею.
— Вставай, Элайна, — усмехнулся Питер, рядом с которым стояли еще двое мужчин. — Ты, как всегда, отменно сработала.
При этих словах Йен бросил на жену испепеляющий взгляд. Предательство! Это она навела на его след этих мерзавцев! Чтобы освободиться от него, Йена Маккензи!
Но что может сделать обнаженный, лежащий на земле человек с тремя до зубов вооруженными мужчинами?! Два «кольта» и сабля Йена остались под сосной, прикрытые одеждой. Ему не дотянуться до них…
Питер же с ненавистью и торжеством смотрел на беспомощного врага, — Право, я так взволнован, что не знаю с чего начать. Нет, в том, что я убью тебя, Маккензи, не сомневайся. Ты это уже давно заслужил. Но, думаю, лучше перед этим привязать тебя к дереву, чтобы ты полюбовался моими любовными забавами с твоей женой. Что на это скажешь, Маккензи?
— Питер, ты в своем уме? — воскликнула, придя в себя, Элайна. — А вы двое? Неужели не понимаете, что этот негодяй использует вас, солдат Конфедерации, как орудие личной мести?
Йен озадаченно посмотрел на жену, и она ответила ему гневным и презрительным взглядом, поскольку поняла, что муж подозревает ее в предательстве. Питер почувствовал, что время работает против него.
— Вставай, Маккензи! — рявкнул он. — А ты, Элайна, замолчи и уходи отсюда. Мы освободили Мокасинового Змея во имя правого дела южан!
Элайна бросила взгляд на мужа. У него сжалось сердце, когда он увидел, что жена готова подчиниться Питеру. Но в следующую секунду Йен разгадал ее намерения.
Элайна неторопливо подошла к брошенной под сосной одежде, нагнулась, схватила оружие и бросила мужу.
Поймав револьверы, он тут же разрядил их в сообщников Питера. Один сразу же рухнул замертво. Второй, тяжело раненный, выронил из рук оружие. Йен мгновенно повернулся к Питеру и увидел, что тот обхватил рукой Элайну, прикрываясь ею, как щитом.
— Застрели его! — крикнула Элайна.
Но Йен, опасаясь попасть в жену, медленно опустил свой «кольт».
— Нет! — вновь закричала Элайна, локтями отбиваясь от Питера и пытаясь вырваться. — Стреляй! Сейчас же стреляй!
Йен видел, что Питер выронил револьвер и теперь безоружен. Он сделал шаг вперед, но в ту же минуту О'Нил выхватил из-за пояса кинжал и приставил его к горлу Элайны.
— Еще шаг — и я пущу ей кровь! — И повернулся к залитому кровью сообщнику. — Татум! Приведи лошадей. А ты, Маккензи, стой на месте. Иначе… Он знаком показал, что сделает с Элайной… Татум привел лошадей. На одну из них Питер посадил свою заложницу, держа кинжал у ее горла. Потом подозвал Татума, который перехватил нож, пока Питер взбирался на лошадь. Снова взяв кинжал, он велел Йену не двигаться с места, пока они не уедут. Дикая ярость и сознание своего бессилия охватили Йена, наблюдавшего эту сцену.
— Ни слова! — предупредил Питер Элайну. — Иначе тебе конец! Ничего. Скоро мы приедем в хижину, где меня ждет Прайват Джарвис. Вместе с Татумом нас будет уже трое. Тогда нам не страшен никто. А с твоим муженьком я все равно разделаюсь.
Элайна, взглянув на его искаженное злобой лицо, испугалась.
— Питер! Не будь зверем! Когда мы вернемся к конфедератам, обещаю признаться, что я и есть Мокасиновый Змей. Тебя и твоих людей щедро наградят за мое спасение!
— Нет уж, дорогая! Сначала мы приедем в хижину, и ночью я получу от тебя то, чего хотел давно. А потом… Потом — посмотрим!
Быстро одевшись, Йен вскочил на Пайю. Он убеждал себя, что нагонит Питера, только нужно соблюдать осторожность. Мерзавец должен думать, что оставил врага далеко позади.
Как, впрочем, пока и было…
Питер втащил Элайну в покинутую индейскую хижину, которую использовал «как базу во время охоты на Йена Маккензи. Когда он бросил молодую женщину на циновку, та закричала, но Джарвис, сидевший у очага рядом с Татумом, вскочил и зажал ей рот ладонью. Однако крик разнесся далеко.
Он долетел и до ушей Йена, который почти нагнал беглецов и теперь скрывался за могучим дубом, росшим напротив хижины. Оттуда через дверной проем Иен видел все, что происходило внутри.
Услышав отчаянный крик жены, он выскочил из своего укрытия и бросился в хижину…
— Маккензи! — воскликнул Питер, увидев на пороге Йена.
Майор, не медля ни секунды, выстрелил в Джарвиса, зажимавшего рот Элайне. Тот со стоном упал. Татум выстрелил в Йена, но промахнулся. Прогремевший тут же выстрел из ружья О'Нила тоже не достиг цели.
В этот момент раздался еще один выстрел, снаружи, и в хижину вбежал мужчина в серой форме конфедератов, Свет от огня камина упал на его лицо.
— Джером! — крикнула Элайна.
— Джером? — остолбенел Питер. — Откуда ты взялся? Неужели тебя еще не повесили?
— Надеюсь, к этому приговорят тебя за попытку изнасилования, — холодно отозвался Джером.
— Стреляй в него! Стреляй! — закричал Питер Татуму.
Но тот даже не пошевелил рукой.
Йен отодвинул застывшего, словно статуя, Татума, и подошел к Питеру. Бросив на пол «кольт», он вытащил саблю.
— Между нами давно шла война. Давай разом покончим с ней. Защищайся!
Но Питер, быстро нагнувшись, поднял «кольт» Йена. Элайна пронзительно закричала и бросилась на Питера. Тот, не ожидая ее нападения, выронил оружие, и Элайна отбросила его ногой к стене.
— Вынимай саблю! — грозно приказал Маккензи. Питер выхватил саблю и с бешеной злобой бросился на противника. Йен вдруг почувствовал себя безумно усталым. Но на карту была поставлена жизнь и честь его жены, и это придало ему уверенности и сил. Не зря же его прозвали Пантерой!