А как улыбалась милая Кэти, как лукаво смотрела порой, когда он не сразу мог подобрать слова, чтобы выразить ей свое восхищение! Сколько оттенков было в ее шепоте, смехе, прикосновении рук! И время ничуть не изменило ее. Не прибавило ей ни веса, ни тяжести движений, ни угрюмости глаз.
Лучше бы уж она подурнела, или вышла бы замуж за одного из своих писателей, или очерствела бы душой. Быть может, сейчас Джордану было бы от этого легче.
А Тара… Тара — прекрасная женщина. Замечательная, чуткая. И все же что-то тяготит Джордана, не позволяя полностью отдаться ей.
Джордан почувствовал, что его страсть угасает. Ласки уже не так волнуют душу, и какой-то холодок отчуждения притаился в глубине сердца, заставляя его сторониться бурных любовных объятий.
— Что с тобой? — мягко прошептала Тара.
И он стал уговаривать себя, подбадривать, убеждая, что прошлое все равно никогда не возвратится, смешно рассчитывать на его благосклонность. Ведь Кэти сама ушла от него и вряд ли удастся заманить ее обратно. И надо честно признать свое поражение.
Джордан посмотрел в окно. Над садом тяжело нависла черная, мутная ночь. Ночь его воспоминаний. Прошло десять лет, а она все так же мучает его, не дает покоя. Но жизнь продолжается. И надо как-то устраиваться в ней. Надо бежать от призраков, которые преследуют его и на этой постели.
Он резко встал и взял на руки Тару. Выйдя за дверь, он улыбнулся, и его лицо просветлело от вдохновившей его надежды.
— О! Куда это мы идем? — поинтересовалась эта влюбленная в него женщина, прижимаясь к его груди.
— В твою комнату. В ней мне нравится больше.
— Почему?
— Потому что она твоя. Она полна тобой, пропитана запахом твоих духов.
— Спасибо, — нежно прошептала Тара, прекрасная в своей наготе, и обвилась руками вокруг его шеи.
А чуть позже Джордан стоял под душем и ожесточенно тер себя мочалкой, пытаясь избавиться от этого запаха. За несколько минут до того, ласково распрощавшись с Тарой и сказав ей «до свидания», он обрадовался, что остался один. Вновь стоя у окна, Джордан разглядывал гостевой домик. Какая-то непонятная сила словно бы притягивала его сюда.
Сюда, где, казалось, ничего не изменилось с той памятной ночи. Где вновь и вновь с упрямым постоянством к нему возвращалось чувство подступающего к его дому прошлого.
Майлз Ривз, сидя в тени веранды, наслаждался мягкой прохладой обдувающего его ветерка. Только этой весной Мэган уговорила его сделать над верандой крышу, напомнив о приближающейся летней жаре. Тогда Майлз решил: у Мэган что-то с головой — ведь Массачусетс только что пережил одну из самых суровых, морозных зим. Но все же выполнил просьбу. И теперь в полной мере убедился в ее правоте.
Жара стояла адская. Солнце пекло нестерпимо, и казалось, что к полудню все живое исчезает с поверхности земли, спрятавшись от его жестких, обжигающих лучей. Но на веранде было изумительно. И Майлз каждый раз радовался своей мудрой предусмотрительности.
Он взял в руки флейту и нежно погладил ее блестящую гладкую поверхность. Приятно мысленно вернуться в прошлое. Сам он не слишком часто вспоминал годы совместного творчества с другими музыкантами «Блу Хэрон», но радио и телевидение то и дело включало их музыку в свои новые программы. И это каждый раз наполняло душу Майлза гордостью и самолюбивым удовольствием. Да, они были первоклассной группой. И люди до сих пор восхищаются их мастерством. А начинающие музыканты учатся у бывших участников «Блу Хэрон» высокой технике исполнения.
И вот теперь Джордан решил вновь собрать всех вместе. Замечательная идея. И то, что группа распалась, послужит хорошей рекламой их новой встрече. Ведь они все равно бы разошлись рано или поздно. И смерть Кейта была лишь поводом к происшедшему. Зато теперь это сыграет им на руку.
Майлз задумчиво посмотрел на свою флейту. На Бостон опускался вечер. И свет уличных фонарей, бледными пятнами покрывая пол веранды, плетеное кресло-качалку, в котором сидел Майлз, стол с лежащей на ней флейтой, мягкими тенями разрисовывал лицо музыканта, придавая его чертам какой-то смутный, почти фантастический оттенок. Впрочем, Майлз мало изменился за прошедшие со времени их совместных выступлений десять лет. Невысокого роста, веснушчатый, с карими глазами и копной густых рыжих волос, он в покрывавших теперь город вечерних сумерках выглядел почти так же, как в тот самый день, когда впервые познакомился с Джорданом, Кэти и Кейтом.
Еще раз прикоснувшись к блестящей поверхности флейты, он рассмеялся, вспомнив веселые забавы прошлых лет. И ведь что интересно, даже Майлза с его скромным, застенчивым нравом не обошла дурная слава, почти неизбежно преследующая любого известного музыканта. А ведь Майлз и Кэти были, пожалуй, самыми тихими в группе. Именно они всегда сглаживали все конфликты, возникающие в их компании, все противоречия их очень непростого союза.
А отношения в группе были довольно напряженные. И это неудивительно при сложившейся внутри ансамбля иерархии. Джордан — о да, он был неоспоримым лидером их группы. И уже это было известным источником конфликта. Шелли всегда заступалась за Кейта. Джуди поддерживала то одного, то другого. А Деррик был в полном подчинении у своей жены. Ларри же раздражали все.
К тому же у каждого были свои секреты, свои отдельные планы и мечты. И переплетение этих скрытых причин еще более запутывало их и без того непростые отношения.
Майлз ничуть не скучал по тем аплодисментам, которыми их встречали большие переполненные концертные залы. Ему хватало и того небольшого успеха, что выпал ему на долю в новой, недавно возникшей группе «Молли Мэгуайрз», где он играл одну из ведущих ролей. Они выступали в Бостоне и его окрестностях, а по четвергам принимали участие в концертах клуба Тима О'Мэлли.
Но Майлз не хотел отказываться от поездки во Флориду. Хотя новая встреча после стольких лет разлуки и тревожила его своей непредсказуемостью, он с нетерпением ждал этого волнующего события. Ему так хотелось вновь сыграть в группе Джордана.
Только Джордан умел с истинным искусством слить в единую мелодию неповторимые голоса гитары и флейты, только с ним можно было соединить в одну композицию ритмы классического рока и звучные шотландские напевы. И Майлзу так не хватало этой их совместной работы. К тому же очень хотелось повидать Кэти и, конечно же… Шелли. Шелли, которую он любил всю жизнь и которая не отвечала ему взаимностью. Расставшись десять лет назад, они даже ни разу не позвонили друг другу. Словно какая-то тайна, скрытая в глубине взаимоотношений в их группе, разъединила их.
Майлз выглянул в сад. Было уже совсем темно. Пора ложиться спать. А то забеспокоится Мэган и нарушится связь его воспоминаний. Что сегодня было бы совсем некстати.
Мэган тоже принимала участие в концертах «Молли Мэгуайрз». Она играла на флейте и пела красивым, нежным сопрано. Майлз жил с ней уже пять лет. И ни в чем не мог упрекнуть ее. Она была ласковой, заботливой и чувственной женщиной. В мае ей исполнилось сорок. И хотя она не обмолвилась об этом ни единым словом, Майлз знал, что Мэган мечтает узаконить их положение, создать семью, пока она еще способна родить ему ребенка.