— Скажи, — смущенно опустив глаза, спросила она, — ведь мы расстались не потому, что у нас что-то не ладилось в наших сексуальных отношениях?
— Конечно, нет. С этим у нас всегда все было прекрасно.
— Да, но одного секса, увы, мало для создания крепкой семьи.
— Но и он очень важен.
— Не потому ли тебе так нравится Тара? У нее, наверное, самое красивое телосложение — просто мечта любого мужчины? И тебе очень хорошо с ней?
Кэти хотелось быть дерзкой, хотелось победить Джордана в этом непринужденном словесном поединке. Но он лишь печально улыбнулся в ответ.
— Тело-то у нее красивое, — согласился он.
— И к тому же молодое, — добавила она, недовольная, что сама же вынудила Джордана признать достоинства Тары.
— Но я всегда любил только твое. И ты сохранила его в замечательной форме.
— Неужели?
— Да. Я ведь тоже старался все эти годы выглядеть как можно лучше. Но когда я увидел рядом с тобой этого древнегреческого бога, я понял, что вряд ли смогу состязаться с ним.
— Это ты о Джереми?
— О нем.
— Тело-то у него красивое, — улыбнулась она, повторив интонацию Джордана. — Но мне всегда нравилось только твое.
— Спасибо.
— И ты сохранил его в замечательной форме.
— Неужели?
— Уверяю тебя.
— Чтобы доказать тебе это, я готов заниматься с тобой любовью бесконечно.
— Мы и так уже наделали много глупостей. Нам надо остановиться. Кроме неприятностей, это нам ничего не принесет.
— Одну неприятность мы уже имеем.
— Какую? — испугалась Кэти.
— Твоя рукопись. Как я ни старался ее спасти, она все же упала в ванну и, боюсь, безнадежно промокла.
— Что ты говоришь! — вскрикнула Кэти и со всех ног бросилась спасать погибающий роман.
Рукопись и правда была в крайне плачевном состоянии. Ее листы набухли и покоробились, а некоторые из них слиплись друг с другом и, расползшись на кусочки, превратились в кучу макулатуры — теперь уже в прямом смысле слова.
Кэти было и смешно, и грустно. Она сидела на полу, перебирая остатки безнадежно утраченного романа, а Джордан, стоя над ней, спокойно наблюдал, как она пытается что-то рассмотреть в этих мокрых рваных листах.
— Помоги мне, — обратилась она к нему.
— У тебя все равно ничего не получится.
— Я хочу найти титульный лист с адресом и телефоном автора. А, вот седьмая глава целиком. Вот восьмая…
Джордан, вздохнув, присел рядом с ней на корточки. Он поправил полотенце, сползшее со спины Кэти, и поднял с пола какой-то мокрый, менее других исписанный лист.
— Вот он, — протянул он его Кэти.
— Замечательно. — Она подхватила лист и кинулась к телефону.
— Подожди, Кэти! Ведь сегодня суббота. Не лучше ли отложить это дело до понедельника?
— Время не терпит. К тому же я точно знаю: есть еще один экземпляр.
Она очень скоро дозвонилась до автора, которым оказалась молодая женщина с очень приятным голосом. Кэти предложила ей те условия, которые они всегда предлагали в таких случаях своим авторам, и договорилась о контракте на две книги.
Джордан, прислонившись плечом к косяку, с любопытством разглядывал Кэти, пока она говорила по телефону. И когда она, удовлетворенная полученными результатами, улыбаясь, повернулась к нему, он с усмешкой сказал:
— Кажется, наша любовь доставила удовольствие не только тебе, но и автору этого романа.
— Благодаря ей она получит немалые деньги.
— Бесконечно рад за нее.
— Я тоже. Но сейчас мне надо переодеться к ужину.
— Понял. Уже ухожу. Не забудь, что в семь за нами зайдет Мики. Кстати, ты уже сказала Джереми о нашем ужине наедине?
— Да. Он не возражает.
— Надо же! Какой снисходительный любовник.
— Я же говорила: он очень внимательный человек, — пожала плечами Кэти.
— Тогда я не знаю, радоваться за Джереми или пожалеть его.
Кэти улыбнулась. Джордан так ни о чем и не догадался. Что ж, это к лучшему. Пусть немного поволнуется и погадает об их отношениях. Она ведь этого и хотела.
— Тебе пора к Таре, — сказала она.
— Неужели? — шепнул Джордан и обнял ее за плечи. По телу Кэти пробежала сладостная, тревожная дрожь.
— Мы должны остановиться, — взволнованно прошептала она, стараясь освободиться от охватившего ее жаркого, страстного томления.
Она не имеет права поддаваться своей слабости. Она не верит в будущее, не ждет в нем ничего хорошего для себя. Многие годы прошли с тех пор, когда они с Джорданом безраздельно верили друг другу. Время разрушило их веру, развеяло по ветру их наивное юное заблуждение. И теперь поздно возвращаться обратно. Поздно идти по мосту, давно сгоревшему в жестоком пламени ночного пожара.
Но Джордан все приближался и приближался. Полотенце, накинутое на плечи Кэти, упало на пол. Сердце гулко стучало в груди, и на душу вновь накатывала теплая, томительная волна нежности. Его губы прикоснулись к ее губам, и долгий страстный поцелуй отнял у нее последние остатки воли.
Но вдруг Джордан резко отстранился. Глаза его блеснули решимостью, и он взволнованно произнес:
— Да, мы должны остановиться.
Он оставил Кэти и быстро, не оборачиваясь, вышел из комнаты. А она долго недоуменно глядела на захлопнувшуюся за ним дверь и бессознательно терла ладонью еще горевшие от поцелуя губы.
Саут-Бич всегда нравился Шелли. Что-то особенное, неповторимое было в его нарядных, празднично украшенных домах, шуме весело галдящей толпы, наивно радующейся каждой непритязательной мелочи, блеске сияющих разноцветными тропическими чудесами витрин. Пляж и золотисто-голубоватые прибрежные волны спокойного в этом месте моря пестрели светлыми, шумно хлопающими на ветру высокими парусами широких голубых досок для виндсерфинга. По набережной торопливо сновали со своими маленькими белыми тележками крикливые продавцы мороженого и горячих, аппетитно пахнущих жареных орешков. Вдоль небольших, залитых солнцем улиц выстроились, наперебой предлагая прогуливающимся туристам свои разнообразные товары и услуги, маленькие магазинчики всех сортов и видов, булочные и светлые, разукрашенные кафе. Телесериал «Полиция Майами» поднял престиж этого местечка и немало способствовал его процветанию.
По вечерам тихие приветливые сторожилы этих мест выбирались из своих небольших уютных домиков на традиционную степенную прогулку. Неторопливо прохаживаясь по высоким, чисто прибранным тротуарам, они снисходительно поглядывали на юркие ватаги играющих ребятишек, на любителей шаткой, коварной езды на шумно шелестящих по мостовой роликовых досках, на восторженно глазеющих по сторонам любопытных суетливых туристов. Сменялись моды и стили, возрождались к новой жизни поблекшие архитектурные шедевры, приходили и уходили новейшие пристрастия и увлечения, расцветали и разорялись сверхсовременные клубы и казино, а эта спокойная, размеренная жизнь, продолжалась, словно бьющий из-под земли маленький, незаметный родничок.