— Учитель! Учитель!
Крики учеников вернули Нангавана к существующей реальности. Он вышел из пещеры и спросил, в чем дело.
— Новенький не хочет читать мантры! [14]
— Пусть не читает…
Вдруг где-то в горах раздался страшный гул. Лавина! Каждый из присутствующих хорошо знал, что это такое. Тысячи тонн снега и льда срываются со склонов и несутся вниз, сопровождаемые белым клубящимся вихрем. Жуткое зрелище…
К счастью, «Поднебесье» не пострадало. Шраваки отделались легким испугом. Их только обдало смертельным дыханием гор.
Ночью Нангаван не мог уснуть. Таинственный Дух подал знак. Но что за ним кроется?…
Записки Марата Империя ацтеков, Теночтитлан
Я научился понимать недомолвки, ловить на лету намеки, додумывать то, о чем они и не догадывались. Я стал их тенью, их ночным кошмаром, их проклятием. Впрочем, тень проклятия отчетливо читалась на их лицах, была физически осязаема.
Им так и не удалось создать ту жизнь, о которой они грезили и ради которой… Впрочем, я еще не полностью уверен. Они ли это? Пока многое, если не все, говорит в пользу моих догадок. Многое — но не все!
Они живут, как и прежде, среди прозрачных озер, питающихся горными стоками и ручьями. Теночтитлан прекрасен, он подобен огромному плавучему саду. По многочисленным каналам скользят легкие лодки, повсюду склоняются к воде зеленые ивы. Белоснежные дворцы и храмы покрыты изящной каменной резьбой, в которой четко прослеживаются мотивы птиц и солнца. Огромные статуи ярко, причудливо разукрашены. Как и прежде, эти существа поклоняются Солнцу. Огромный Камень Солнца установлен посреди их столицы.
Они называют себя ацтеками, что означает Люди Ацтлана. Это слово сразу поразило мой слух…
Ацтеки — храбрые, искусные и невероятно жестокие воины. Их ритуалы ужасают. Они сотнями, тысячами убивают пленников и рабов, вырывая у них сердца. Кровь, кровь — вот, чего алчут их боги!
Ацтекские аристократы щеголяют в золотых доспехах и шлемах, живут в роскоши и имеют много красивых жен. Орел, терзающий змею — отличительный знак царской власти. Такой знак носит на своем шлеме супруг Миктони, надменный и самовлюбленный правитель.
В этой империи путь наверх можно проложить себе исключительно военной доблестью и захватом пленников на поле боя. Войны питают эту империю. Бог войны Уицилопочтли отождествляется с Солнцем. Умерший или принесенный в жертву воин удостаивается великой чести — сопровождать Солнце на его пути от восхода к зениту.
Солнце, золото и кровь — вот на чем держится Теночтитлан. Однако это не делает его менее привлекательным. Я почти полюбил его площади, сады и озера с прозрачной водой.
Сегодня у меня любовное свидание. Мы с Миктони выбрали для встречи самый большой рынок, неподалеку от столицы. Красивая лодка быстро доставила меня куда следует. На огромной площади — шум и пестрота, лай собак, запахи фруктов и перца чили. Огромные связки кукурузы, бобы, тыквы, помидоры, семена чиа и амаранта, тропические плоды и колючий грушевидный кактус нопаль, растущий в полупустынях. Торговцы наперебой предлагают мясо индюков, дичь и рыбу. Тут я впервые попробовал душистый пенистый напиток из зерен какао.
Из толпы вынырнула закутанная в белоснежную накидку женщина, и я узнал в ней Миктони. Ее юбка покрыта замысловатыми узорами, а на голове красовался богатый убор из перьев.
— Тебя могут узнать, — прошептал я, прижимаясь к ней в толпе. — Надо было одеться скромнее.
— Здесь полно таких же, как мы, богатых и праздных, — беспечно возразила она. — Пойдем пить пульке! Ты угостишь меня?
Пульке приготавливался из сока агавы и предназначался для знати. Этот напиток кружил голову, притуплял внимание и развязывал язык. Поэтому я охотно повел свою мнимую возлюбленную угощаться пульке. Когда она изрядно выпьет, мне легче будет задавать вопросы…
— Миктони, — как можно ласковее произнес я, наливая ей очередную порцию пульке. — Чем так озабочен твой муж? Я видел его в храме… он бледен и встревожен. Неужели он что-то узнал о нас с тобой?
Разумеется, на самом деле ничего подобного я не предполагал. Я хотел незаметно втянуть ее в разговор на интересующую меня тему. И это удалось.
— Нет…
Она плохо держалась на ногах, и мне пришлось обнять ее.
— Тогда что же?
Если она и вправду вела свой род от Ицкоатля, то должна знать хоть часть тайны. Во всяком случае, я надеялся на это.
— Его и жрецов волнует другое. Мне нельзя даже думать о том, чтобы… Нет! На моих устах лежит печать смерти. Тебе лучше не знать…
Я крепче прижал ее к себе, чувствуя ее тепло сквозь легкую ткань одежды, и вопросительно заглянул в глаза.
— Я не могу… — простонала она, пытаясь высвободиться из моих объятий. Но пульке уже успел подействовать.
— Почему? — одними губами произнес я. — Разве мы не давали друг другу клятвы, призывая в свидетели Солнце? Разве…
— Нет, нет… — вяло сопротивлялась она. — Я не смею… Если я только помыслю об этом, то… жрецы узнают. Они убьют меня, и я не смогу сопровождать Солнце на его пути от зенита к закату. Я даже не попаду в Тлалокан…
— Тлалокан? Что это?
— Разве ты не знаешь? — Она пьяно улыбнулась. — Ты смеешься надо мной, мой Шиутекутли… Каждый маленький мальчик знает, что Тлалокан — это желанный, цветущий рай, обитель бога дождя. Но если я… — ее тело сотрясала дрожь, а лицо побледнело, — то мне не будет доступа туда…
— Если ты… — побуждал я ее высказать запретную мысль. — Если ты… что? Говори же! Я готов разделить с тобой любую судьбу, даже жертвенный алтарь…
При упоминании о жертвенном алтаре передо мной мелькнули свирепые лица жрецов, и я невольно содрогнулся. Но мне во что бы то ни стало следовало вызвать Миктони на откровенность, поэтому приходилось пускаться на любые ухищрения.
— Не проси о невозможном! — взмолилась она. — Я погибну и погублю тебя… Мы будем прокляты. Нашей участью навеки станет Миктлан — низший подземный мир, которым правят бог и богиня Смерти. Ты этого хочешь?…
Я молчал, глядя на нее умоляющим взглядом.
— Жажду разделить с тобой все, — соврал я, ужасаясь, как великолепно я прикидываюсь.
Она тяжело вздохнула и провела рукой по лицу.
— Теперь ты знаешь, почему меня зовут Миктони. Это имя, созвучное Миктлану. Оно напоминает о смерти. Оно как тавро, отмечающее посвященных. Беги! Беги от меня прочь, если хочешь спастись! Забудь обо мне! Выбрось меня из своего сердца…