— Конечно. Не смею вас задерживать.
— Слушайте, адмирал. Я знаю, что вы сели в лужу. И я бы тоже так сделал. Но вы не войдете в Объединенный комитет начальников штабов. Выйдете на пенсию. Станете аналитиком «Фокс Ньюс» и расскажете миру, какие мы все идиоты. Наслаждайтесь жизнью.
Рэмси ничего не ответил и просто наблюдал, как это ничтожество удалялось в сторону Капитолия. Он, несомненно, гордился своим звездным часом, спеша доложить, как лихо поставил на место главу военно-морской разведки.
Адмирал подошел к пустой скамейке и сел. Холод постепенно просачивался через теплое пальто. Сенатор Аатос Кейн даже не имел представления, что его ожидает; впрочем, как и все остальные.
Но скоро они все узнают.
Мюнхен, Германия
13.00
Вилкерсон спал хорошо. Он был доволен и горд тем, как проявил себя в охотничьем домике, а затем и с Доротеей. Неограниченный доступ к деньгам, несколько пустяковых обязанностей и красивая женщина рядом — все это неплохая замена его несостоявшемуся адмиральству.
Все это, конечно, при условии, что он останется в живых.
Готовясь к этому заданию, Вилкерсон тщательно изучил семью Оберхаузеров. Их состояние исчислялось миллиардами, и оно было не унаследовано, а постепенно накапливалось на протяжении столетий политических потрясений. Были ли они оппортунистами? Безусловно. Их фамильный герб, кажется, все объяснял. Собака, зажавшая во рту крысу, помещенная внутрь гербового котла. Какое бесчисленное множество противоречий. И в этом герб был очень похож на саму семью — или семья на герб. Но как еще они смогли бы выжить?
Однако время не пощадило их. Доротея и ее сестра были последними из рода Оберхаузеров. Два прекрасных и высокочувствительных создания. Они были очень похожи, хотя каждая прилагала массу усилий, чтобы отличиться. Доротея получила ученые степени в бизнесе и активно работала вместе с матерью на семейных предприятиях. Она вышла замуж, когда ей едва исполнилось двадцать, и родила сына, но он погиб пять лет назад, через неделю после того, как справил двадцатилетие. И после этого она стала совсем другой. Ожесточилась. Пала жертвой сильных страстей, несчастья и непредсказуемого поведения. Застрелить человека из дробовика, как она сделала это прошлой ночью, а после заняться любовью — все это доказывало правильность выводов Стерлинга.
Кристл никогда не интересовали ни бизнес, ни замужество, ни дети. Вилкерсон видел ее только однажды на благотворительном приеме. Именно тогда он первый раз увидел Доротею. Та, соблюдая приличия, пришла туда с мужем. Кристл была скромной, несмотря на многочисленные научные звания. Ученый, как ее отец и дед, изучающая всякие исторические артефакты, размышляющая над бесконечными вариациями мифов и легенд. Предметом исследований обеих ее диссертаций были скрытые связи между древними цивилизациями — например, атлантов (Вилкерсон узнал об этом, прочтя обе работы) — и развивающимися культурами. Все это фантазии. Но мужчины из рода Оберхаузеров были увлечены подобного рода смехотворными теориями, и Кристл, кажется, унаследовала их любопытство. Дни, когда она могла выносить и родить ребенка, уже прошли, и Стерлинг гадал, что же произойдет после того, как Изабель Оберхаузер умрет. Две женщины, ненавидящие друг друга, причем ни одна из них не имела детей. Они унаследуют все состояние.
Впечатляющий сценарий с бесконечными возможностями.
Вилкерсон был на улице, недалеко от их отеля — великолепной гостиницы, способной удовлетворить капризы любого короля. Доротея прошлой ночью позвонила из машины, поговорила с консьержем, и номер уже ждал их, когда они приехали.
Солнечная Мариенплац, раскинувшаяся перед ним, была заполнена туристами. Странная тишина висела над площадью, нарушаемая лишь шарканьем подошв и гулом голосов. В поле зрения оказались магазины, кафе, центральный рынок, королевский дворец и церкви. Массивная ратуша нависала над площадью, ее изукрашенный фасад был испещрен темными отметинами времени. Вилкерсон не пошел в квартал музеев, а целенаправленно направился к одной из многочисленных булочных. Везде шла оживленная торговля. Он был голоден, и несколько шоколадных печений сейчас будут в самый раз.
Киоски, украшенные пахучими сосновыми ветками, попадались тут и там — часть городской рождественской ярмарки, которая растянулась до заполненной прохожими главной улицы старого города. Вилкерсон слышал, что каждый год сюда на праздники приезжают миллионы людей, но он сильно сомневался, что у них будет время ее посетить. Доротея была на задании, и он тоже, что заставило его вспомнить о работе. Ему нужно было связаться с Берлином и обнаружить свое присутствие хотя бы ради своих сотрудников. Поэтому он достал свой мобильный телефон и набрал номер.
— Капитан Вилкерсон, — сказал секретарь после необходимых приветствий. — Мне было приказано направлять каждый ваш звонок непосредственно коммандеру Бишопу.
Прежде чем Стерлинг смог спросить почему, на линии раздался голос второго человека в его команде:
— Капитан, я вынужден спросить, где вы находитесь.
Его внутренний сигнал тревоги немедленно ожил. Брайан Бишоп никогда не использовал в обращении к нему «капитан», только если его не слушали другие люди.
— А в чем проблема?
— Сэр, этот разговор записывается. Вы были отстранены от всех проектов и объявлены представляющим угрозу безопасности третьего уровня. Нам было приказано определить ваше местонахождение и немедленно вас задержать.
Вилкерсон попытался сохранять спокойствие.
— Кто отдал эти приказы?
— Из офиса директора. Они пришли от капитана Хоуви, подписаны самим адмиралом Лэнгфордом Рэмси.
Вообще-то именно он, Вилкерсон, рекомендовал коммандеру повысить Бишопа. Тот был услужливым офицером, выполнявшим любые поручения с неизменным усердием. Это было отличным качеством тогда, но не сейчас.
— Я в розыске? — спросил Вилкерсон.
Только после этого он все понял — и нажал отбой, прежде чем услышал ответ. Посмотрел на мобильный телефон. Они поставлялись с встроенным локатором GPS для экстренного слежения. Проклятье. Вот как они нашли его прошлой ночью. Вилкерсон размышлял. Конечно, перед нападением он и понятия не имел, что целью был он сам. Позже был в шоке, и Рэмси, чертов сукин сын, уговорил его поспать. Этим адмирал выиграл время, чтобы направить по его следу новую команду.
Его папочка был прав. Не смей доверять ни одному из них.
Внезапно город площадью в 120 квадратных миль превратился из уютного убежища в ловушку. Вилкерсон оглянулся вокруг и увидел толпу, сжимающуюся от холода, несмотря на зимние пальто.
И ему больше не хотелось печенья.
* * *
Рэмси покинул Национальную галерею и направился в центр Вашингтона, ближе к цирку Дюпона. Обычно для своих специальных заданий он использовал Чарли Смита, но сейчас это было невозможно. К счастью, у адмирала было из кого выбирать. Он хранил их номера в памяти телефона, и все были по-своему способны. Лэнгфорд имел репутацию заказчика, хорошо и вовремя платившего за все предоставленные услуги. И это помогало ему, когда требовалась срочная помощь.