Дура она, конечно, но…
Илья взял телефон и, набрав по памяти номер, сказал:
– Привет, рыжая. На прием запишешь? Надо поговорить.
А заодно – и взглянуть на пресловутый Центр собственными глазами.
Обычное офисное здание. Кондиционер. Сонный – по раннему времени суток – охранник. Лифт на шестерых человек. Холл и улыбчивая девушка-администратор, готовая всем помочь.
– Я подожду, – сказал Далматов, располагаясь на диванчике. Он приехал пораньше, специально, чтобы осмотреться, но выяснилось – смотреть здесь не на что. Сдержанные тона. Космические пейзажи. Музыка – на грани слухового восприятия. Что-то нежное, расслабляющее.
– Чай? – предлагает девушка. – У нас особый сбор, который поможет вам настроиться на определенный лад…
Надо полагать, на тот самый лад, который значительно облегчит работу предсказательнице!
Но чай ему уже подают, не в чашке – в высоком бокале темного стекла. Над ним поднимается пар, пахнущий чабрецом и ромашкой. Хорошее сочетание! Ромашка имеет достаточно сильные аромат и вкус, чтобы спрятать другие, менее известные травы.
Девушка внимательно наблюдает за посетителем.
– Спасибо. – Далматов отставляет бокал. – Но у меня аллергия на ромашку.
– Извините. Я приготовлю другой…
Администратор уносит чай. Она отсутствует недолго – минуты две, а в холле появляется новая посетительница. Она высока, но сутулится, стесняясь своего роста и по-мужски массивной фигуры. Одежда ее – костюм уныло-зеленого, болотного оттенка, – сидит плохо. Пиджак подчеркивает широкие плечи незнакомки, но скрывает талию. Брюки обрисовывают узкие мускулистые бедра и собираются складочками ниже колена. На голове женщины – шляпка с вуалью. И лицо ее кажется перечеркнутым надвое. Верхняя половина спрятана, нижняя – открыта. Узкие нервные губы и острый подбородок с родинкой.
Женщина озирается и, заметив Далматова, говорит:
– Вы зря сюда пришли. Они мошенники. И убийцы!
Голос ее, сдобренный характерной для курильщиков хрипотцой, оборвал музыку в холле.
– И кого же убили? – поинтересовался Далматов – поддержания беседы ради.
– Лешеньку!
Женщина сняла шляпку. Короткие ее волосы пребывали в беспорядке и цвет имели неопределенный, свидетельствовавший о том, что парикмахера дама посещала давно. Узкое лицо с выраженными скулами и тяжелыми бровями было выразительным.
– Лешеньку убили! Моего Лешеньку!
– Фамилия у Лешеньки имеется?
– Ломов, – неожиданно спокойно ответила дама. – Я – Ксюша Ломова.
– Жена?
– Бывшая.
И в этот момент появилась администратор с новой порцией обязательного травяного чая, из которого, надо полагать, удалили «аллергенную» ромашку, заменив ее чем-нибудь иным, столь же пахучим, к примеру, мятой. Увидев даму, администратор поспешно отставила поднос в сторонку.
– Что вы здесь делаете?! – Голос ее утратил профессиональное дружелюбие.
– А что хочу, то и делаю! – прошипела дама.
– Немедленно уходите!
– И не подумаю!
– Я вызову охрану…
Далматов наблюдал за тем, как менялось лицо девушки-администратора, наливаясь «нарядным» багрянцем.
– А вызывайте, кого хотите! – Дама рухнула на диванчик и взмахнула рукой. – Вызывайте! Я всем расскажу о вас правду! Вы моего Лешеньку убили! Сначала свели его с этой тварью, а потом на тот свет отправили! И главное, что он завещание переписать успел…
Ксения повернулась к Далматову и заговорила, быстро, не без причин опасаясь, что охрана прервет ее словесный поток.
Супругом Ксения обзавелась рано, в том возрасте, когда большинство юных дам еще и не мыслят о замужестве. Но Ксения не относилась к большинству, да и матушка ее, женщина весьма добрая, но к дочери настроенная критично, часто повторяла: нельзя упускать свой шанс!
Ксения и не упустила. Алексей был старше ее на пять лет, ниже на полголовы, зато имел квартиру и должность, которую, впрочем, он в скором времени оставил. Он создал собственную фирму, и Ксения поспешила стать супругу надежным тылом, а заодно уж – и флангами. Работала Ксения с душой, да и Алексей имел в характере предпринимательскую жилку, и крохотная фирма выжила.
Потом – встала на ноги.
Пустилась в рост. И росла до тех пор, пока однажды Ксения не осознала, что ее финансовые возможности значительно превышают желания.
Дом задумал купить Алексей. Он же и выбрал роскошный особняк о трех этажах, с мраморной отделкой, фонтанами и суровой домоправительницей, которой хозяйка побаивалась. Она и не чувствовала себя владелицей этого слишком большого и слишком роскошного дома.
У домоправительницы же имелась племянница… Роман ее с Алексеем был стремительным, как весенняя гроза. Грянул развод, и во время процесса выяснилось, что Ксения ни на фирму, ни на дом, ни на иные вложения прав никаких не имеет. Но Алексей, не желая, чтобы дело затягивалось, милостиво подарил бывшей супруге старую квартиру и даже содержание назначил.
Он женился и был счастлив в новом браке ровно две недели, а затем скоропостижно скончался, надо полагать, от избытка счастья, завещав все движимое и недвижимое имущество молодой жене.
Сценарий, в общем-то, обыкновенный, и нельзя сказать, чтобы криминальный – вскрытие причиной смерти указало стандартнейший инсульт, – но осадочек у Ксении остался. Она провела собственное независимое расследование и вышла на «Оракул».
Появление охранника, который явно не спешил исполнить свой долг, прервало повествование Ксении.
– Женщина, пройдемте, – все же велел ей охранник, и Ксюша поднялась. Она была выше и шире его в плечах и, самое главное – чувствовала свою правоту.
– Они со мной не хотят разговаривать! – пожаловалась Ксения Далматову, от охранника она отмахнулась шляпкой. – Я сюда в третий раз прихожу!
– Скандалистка! – Администраторша взвизгнула и попятилась, предвидя грядущую баталию. – Мы ее знать не знаем! И никакого Ломова не знаем тоже!
– Да неужели?!
Охранник топтался на одном месте, то протягивая руки к Ксюше, то убирая их за спину.
– Тогда почему Надька вам сто тысяч перевела, а?! – Ксюша двинулась на администраторшу. – За какие такие заслуги?!
– Женщина, пройдемте, – заунывно бубнил охранник.
– Мы принимаем пожертвования!
– Сто штук! – Ксюша воздела руку к потолку. – Пожертвование?! Да это же грабеж!
– …женщина…
Ксения схватила бокал и выплеснула горячий еще чай в лицо администраторше. Та истошно завизжала и, растеряв остатки прежнего спокойствия, кинулась в драку. Охранник проявил благоразумие и отступил.