— Слушай, Дима… — обратилась она к его спине. — Ты всегда был таким весельчаком?
— Что? А ты не помнишь, каким я был?
— Смутно. Помню только, что ты был в меня влюблен.
— А, ну это состояние протяженное… — весело ответил Дима. — Влюблен я в тебя был всегда. То есть с тех пор, как стал чувствовать себя мужчиной. Ужасно, конечно, что ты так поздно меня оценила. Но это теперь не важно. Мне все равно. Главное — ты теперь со мной. А что ты вдруг ударилась в воспоминания?
— Так просто. В последние дни многое наводит на воспоминания, особенно о школьной жизни.
— А вот я ничего не вспоминаю, — ответил Дима. — Все, уступаю тебе доску. Гладь самое шикарное платье, и пошли! Я тебя поведу в японский ресторанчик. Прелесть что такое.
— Это палочками есть? — возмутилась Катя. — Не пойду! Вся измажусь!
Но ее возражение не было принято. Катя гладила свое выходное платье из серого бархата, доставала жемчужное ожерелье, красилась, и все время ее не покидало чувство, что она что-то забыла, забыла и теперь никак не может вспомнить. Только тогда, когда она села рядом с Димой в машине, она вспомнила. Отец тогда сказал: «Что это за мрачный молодой человек тебя провожал?» Тогда она рассмеялась, рассмеялась и теперь. Дима спросил ее, почему она смеется, но она ничего ему не ответила.
Вечер удался. Палочки ничему не помешали, рыбные и прочее блюда из морских продуктов были отменны, Катя спросила, не может ли Дима заказать ту самую знаменитую ядовитую рыбину, ужин с которой превращается в лотерею — сто человек съедят ее безнаказанно, сто первый отравится насмерть. Дима посоветовался с официанткой и с сожалением выяснил, что такую рыбину можно съесть только в самой Японии. И утешил Катю:
— Мы еще туда поедем и поедим! — Рассмеялся своему каламбуру. — А вообще-то в русскую рулетку мы можем сыграть и дома.
— Пистолета нет, — сказала Катя, цепляя палочками какие-то водоросли. — А когда мы поедем в Индонезию?
— Очень скоро. На днях. Сделаем визы, я вытащу деньги из одного места и поедем.
— Надолго?
— От многого будет зависеть… Вообще-то я думал сделать так: ты поедешь туда первая, я еще улажу кое-какие дела в Москве…
— Как?! — Катя выпустила палочки из рук. — Ты меня отправишь туда одну?!
— Ну не на Северный же полюс я тебя отправлю! — примирительно возразил Дима. — Всего-навсего в Индонезию, безопасную и прекрасную Индонезию. Ты сама прекрасно справишься со всеми делами. Я дам тебе нужные адреса и парочку ходов… Надо будет кое-кого уломать насчет острова…
— Послушай, ты это серьезно? — Катя все еще не могла прийти в себя.
— Да, совершенно серьезно. Знаешь, я решил — ты лучше моего сумеешь сэкономить наши деньги. Как-никак, ты теперь моя жена и скоро станешь ею официально… А муж да убоится жены своей! — Он перефразировал известное изречение. — Я тебя убоялся. И решил, что лучше, если ты сама все сделаешь, чтобы потом не упрекала меня в том, что я напрасно потратил деньги и время.
— Но… Ты хочешь свалить на меня всю ответственность? Я не смогу! Ты что?!
— Если я смог бы, то ты и подавно сможешь. У тебя два языка, у тебя обаяние…
— У тебя один язык — русский, но болтаешь ты им на всех языках мира! — возразила она. — А обаянием и тебя природа не обделила. Ты говоришь так, словно я там должна кому-то отдаться, чтобы нам сдали в аренду остров…
— Я тебя убью, если ты кому-то там отдашься, — предупредил он. — Ну Катя! Будь же человеком! Я не могу так надолго бросить фирму! Ей-богу, не могу! Ты поедешь сперва одна, а потом и я приеду туда… Кроме того, у меня Куба зависла.
— А, я предупреждала! — возликовала Катя, забыв на миг об Индонезии. — Что — нет желающих?!
— Желающих — пруд пруди… — грустно ответил Дима. — Так, организационные проблемы, пока никому об этом не говори.
— Боже мой, да я вообще ни с кем не говорю о делах, — вздохнула Катя. — И в Индонезию я одна не поеду! Не надейся!
— Глупая женщина… — сказал Дима, глядя в свою тарелку, — я тебе даю возможность выдвинуться… Не говори потом, что я развел тиранию в фирме и не предоставляю другим возможностей для профессионального роста… Практически ты явишься организатором этого тура в Индонезию, это честь, это деньги, это рост! И ты вдруг отказываешься. А мне больше попросить некого! Почему я один должен заниматься всем, буквально всем?! Не Зину же мне просить помочь, на самом-то деле?! Почему ты отказываешься? Это, учти, не просто просьба, а задание… Разве я не вижу, что ты напрасно гробишься на своем месте! «Ах, здравствуйте, купите у нас тур!» Это любая дура может сделать, даже та, которая до этого торговала газетами в киоске! Для этого большого ума не надо! А ты?! Что, присиделась на этом месте? Не желаешь ничего другого? Вообще не думаешь о своем будущем.
— Подожди-ка! — попробовала его остановить Катя, но это было бесполезно: Дима читал одну из своих блистательных лекций.
— Какие-то соплюхи, дебилки делают большие дела, а ты все сидишь в своей конурке, считаешь деньги, пишешь два-три слова, и вот все, все, на что ты считаешь себя способной?! Мне просто стало обидно за тебя… Не будь такой! Я надеялся, что ты справишься со всем сама, дал тебе задание, а ты устраиваешь мне тут сцену…
— А, ну ясно. Ты считаешь, значит, что я даром получаю деньги?
— Нет. Я считаю, что ты могла бы получать куда больше. И не потому, что мы поженимся. Не желаю, чтобы ты ловила на себе чьи-то взгляды… Хочу, чтобы тебя все уважали за твои деловые качества.
— Ладно. Тебе стоило только сказать, что это не просто просьба, а задание. — Кате наконец удалось вставить слово. — Я бы даже не стала этого обсуждать. Я поеду.
И они чокнулись.
И последний сюрприз ожидал ее совсем поздно вечером. Зазвонил телефон, трубку снял Дима, и она, глядя на него, поразилась, как изменилось его лицо.
— Да… — процедил он. — Да, даю трубку…
Он ткнул трубкой в Катю, та схватила ее и прижала к уху. Звонил следователь.
— Екатерина Сергеевна? — осведомился он. — Я не слишком поздно?
— Вы никогда не будете «слишком поздно», — любезно отозвалась Катя. «Несмотря на то что иногда он бывает хамоват, он все же поймал Шороха, — подумала она. — Надеюсь, никаких новостей…» И она спросила его: — Что-то случилось?
— Да, если вы еще не слышали…
— Учитель?
— Да. Можно пока не говорить об этом по телефону?
— Хорошо, прекрасно. — Катя перевела дух. — Может быть, только мне надо что-то опознать?
— Что именно? Нет, ничего не надо, все уже опознали, нашлось кому это сделать.
— Тимура больше не будете подозревать?
— Нет. Да мы его и не подозревали никогда. И… вашего первого супруга тоже.