Катя наполнила ванну горячей водой, бросила туда ароматную «бомбочку» и легла в душистую пену. Вот так. И еще закрыть глаза... Полежать тут, подремать… А потом сделать себе апельсинового сока.

Лилька к себе домой завтракать звала, но... Нет, надо и честь знать, это она из вежливости. Странный у нее метод работы, и вообще – такое преступление, такое убийство, а она женщина молодая, пусть, конечно, оперативный сотрудник, но женщина! Наши областные ни за что бы к такому убийству женщину близко не подпустили. Полковник Гущин, например, или Колосов Никита – с ними все ясно, настоящие профи, вцепятся, как бульдоги, и давай раскрывать... А тут Лилька Белоручка... В детстве, наверное, Сонькой Золотой Ручкой дразнили, вот она драться, боксировать и выучилась. Чуть что не так – сразу в нокаут. Но спорт, соревнования – это одно, а тут такое убийство, такая явная демонстрация...

Вот именно, они там все на бульваре, вся оперативно-следственная группа, сразу это усекли – это именно демонстрация. Прямой вызов.

Катя вспомнила манипуляции с манекеном. Какое зверское лицо эксперт корчил, когда хватал его за горло. Его – потерпевшего... Представляя себя им – убийцей.

Что-то капитан Белоручка с выводами торопится. Уже и приметы преступника себе наметила... На такой скудной, куцей информации... Стоп, но там же есть просто бесценная информация – записка.

Текст – они о нем говорят как-то вскользь. Видимо, пока с этим текстом ничего не ясно. Но если это действительно вызов, демонстрация силы и наглости со стороны убийцы, то... Не в тексте ли ключ?

Выскочив из ванной, Катя, пока на кухне работала включенная соковыжималка, лихорадочно искала в записной книжке телефоны сотрудников экспертно-криминалистического управления.

Капитан Белоручка хотела, чтобы там, на месте происшествия – на бульваре, а также в кабинете Колобердяева в театре, – поработал эксперт Сиваков. Что ж, это личность известная не только на Петровке, к нему и область часто за консультациями обращается. Опытный криминалист.

– Алло, Иван Денисович, добрый день, капитан Петровская из пресс-службы ГУВД Московской области.

– Здравствуйте, мы виделись уже сегодня, Екатерина.

– Да, но там, на месте происшествия, вы так заняты были, а я не хотела вам мешать.

– Дело Москва ведет, а область помощь оказать решила? – Сиваков усмехался.

– Да я мимо ехала – честное слово, – Кате не нравилось, что она словно оправдывается. – Ну а потом, когда поняла, какого сорта это дело...

– М-да, боюсь, что вы правы. Так, собственно, чем могу помочь?

– Там возле тела какая-то бумага была найдена.

– На скамейке – примерно в полутора метрах от трупа. Записка.

– Записка? Рукописная или текст напечатан?

– Рукописная. Будет графологическая экспертиза, хотя пока у нас нет образцов для сравнения.

– Да, да, я понимаю, но сам текст? Что там написано?

– Всего одно предложение. Могу зачитать, у меня текст скопирован.

– Я сейчас тоже себе запишу, подождите секунду. – Катя бросилась за ручкой – вечно она куда-то девается!

– «Я должен и эллинам, и варварам, и мудрецам, и неверным», – прочел в трубку эксперт Сиваков.

– Все? Это все?

– Это все.

– Но ничего же не понятно... Эллины, варвары, неверные... Неверные – это что-то мусульманское?

– Не обязательно. Ясно лишь, что это фраза из какого-то духовного текста. Мы уже связались со специалистами по религии, если потребуется, пригласим представителей церкви для оказания помощи. Если появятся другие послания такого рода...

Катя помолчала: вот оно. Они все уверены, что это лишь начало, что будет продолжение, потому что...

– Вы думаете, мы еще раз столкнемся с чем-то подобным? – спросила она.

– Хотелось бы верить, что нет. Но не верится. Опыт проклятый. – Сиваков вздохнул. – Опыт обратное подсказывает.

Катя сказала «спасибо», вежливо попрощалась и повесила трубку. Еще раз взглянула на текст.

Я должен и эллинам, и варварам, и мудрецам, и неверным...

Я должен...

Эта тварь, что вырвала человеку глаза... Что такого эта тварь «должна»? Означает ли этот странный текст, что мы имеем дело с религиозным маньяком?

Или это тоже слишком быстрый вывод, как и тот, с «приметами»?

ГЛАВА 15 ПЕРЕД БАНКЕТОМ

– Друзья, друзья, давайте соберемся и начнем наконец, у меня в консерватории перерыв кончается! Отыграем сейчас, и до вечера, а там, как обычно по программе с поправкой на то, что сегодня здесь, в ресторане, банкет.

Первая скрипка, он же и дирижер, и менеджер «музыкального коллектива» ресторана «Беллецца» строго постучал по пюпитру смычком. Шла дневная репетиция программы, но все музыканты маленького оркестра нервничали.

Юлия Аркадьевна Кадош, откладывая свою виолончель в сторону, дважды уже принимала лекарство. А что, кроме лекарства, поможет, успокоит в такой ситуации? Пришли к двенадцати в ресторан на репетицию, а тут какие-то люди, говорят, из уголовного розыска, и весь персонал какой-то вздрюченный, а на поваре вообще лица нет.

– А что случилось-то? – шепотом спрашивала в который уж раз Юлия Аркадьевна Кадош.

– Помните клиента – вон за тем столиком часто сидел, обедал, – тоже шепотом отвечал пробегавший мимо официант. – Ну, повар наш выставлял всегда ему, ну, в смысле угощал, а теперь, когда эти из розыска спросили, не признается, мол, знать ничего не знает, его дело сторона.

– Простите, я ничего не понимаю, а что с тем клиентом?

– Да убили его, и где-то здесь совсем рядом.

– Убили? Кто? За что?

Юлия Аркадьевна, как и все в ресторанном оркестре, могла задавать эти вопросы, но отвечать было некому – официант, махнув рукой, скрылся на кухне.

Милиция явилась в ресторан «Беллецца» в самый разгар подготовки к вечернему приему. Ресторан в кои-то веки сняли весь целиком под торжественный банкет – с семи часов вечера и, как говорится, до последнего клиента.

– По желанию заказчика должна звучать легкая музыка – что-то из классики неутомительное для слуха, фокстроты, танго и, конечно, современная танцевальная, потому что гости захотят танцевать, – весьма сбивчиво объявил первой скрипке оркестра метрдотель.

На дневной репетиции и начали наскоро составлять программу, но мысли вслух витали совсем невеселые.

– Да, Юлия Аркадьевна, вот так живешь-живешь, ходишь по ресторанам, а потом в один прекрасный вечер – бац, и в дамки, – пианист за роялем качал головой. – А я прекрасно помню этого мужика, и не такой старый ведь еще. Где-то тут поблизости работал. Да и вы его, кажется, знали.