Бывшие повесы ошеломленно переглянулись. Вот это удар! Ниже пояса!
Джейми тихо охнул.
— Видишь ли, — пробормотал он, — американки сделаны из другого теста и к тому же чертовски упрямы.
— Как и шотландки, — поддакнул Энтони. — Они совершенно не желают себя вести, как обычные нормальные англичанки, Джейсон, честное слово!
— Не важно. Вы знаете, как я отношусь к Рождеству. И требую, чтобы все, все без исключения, собрались в Хаверстоне! Теперь не время для распрей, ссор и выяснения отношений! Вам обоим следует немедленно помириться с женами до того, как наступит праздник! Беритесь за дело, даже если для этого придется вернуться в Лондон! Позор! Ведете себя, как капризные дети!
С этими словами Джейсон направился к двери, оставив братьев размышлять о своих грехах, но у самого порога обернулся:
— Вы как два медведя. Неужели не понимаете, какой пример подаете детям?
— Медведи, — фыркнул Энтони, едва дверь закрылась.
Джейми, подняв глаза к небу, сухо заметил:
— Хорошо еще, что потолок не обвалился от его криков.
Вопреки своему же собственному отказу приехать жена Джейми вместе с детьми появилась в Хаверстоне на следующее утро. Очевидно, что-то заставило ее смягчиться. К величайшей досаде Джейми, остальные ее братья сопровождали сестру. Какая неприятность! Мало того, что он никогда не ладил с родственниками, никто не позаботился предупредить, что они собираются в Англию на Рождество. Будут теперь путаться под ногами!
Джуди, в восторге оттого, что лучшая подруга наконец приехала, бросилась к ней и, проворчав:
"Давно пора», — потянула Джек в гостиную посмотреть Подарок, как его все называли.
До самого вечера девочки не отходили от столика, почти такого же высокого, как они сами, и перешептывались, строя догадки относительно таинственного свертка. Их живейший интерес привлек к Подарку внимание взрослых, которые не могли не заметить, что девочки словно прикованные стоят на одном месте. Странная это вещь — любопытство! Иногда его просто невозможно сдержать, и тогда…
Пока гости в который раз высказывали предположения и делились своими соображениями, в передней разыгрывалась весьма интересная сцена. Несмотря на то что остальные радостно встретили вновь прибывших, не удостоив братьев Джорджины более теплым приветствием, чем короткий кивок, Джейми последовал за женой наверх, в спальню, где они всегда останавливались по приезде в Хаверстон. Няня поспешно унесла близнецов в детскую. Джорджина по-прежнему упрямо молчала, и Джейми с каждым мгновением терял надежду на легкое примирение. Значит, она так и не смилостивилась, хотя все-таки приехала. Поэтому Джейми смело ринулся в бой, как в омут головой.
— Ты все твердила, что останешься в Лондоне, Джордж, — подчеркнуто сухо напомнил он. — Что заставило тебя изменить решение?
Джорджина ответила не сразу, поскольку как раз в этот момент лакей внес один из сундуков, который она и начала разбирать. Джейми, услышав шаги другого слуги на лестнице, поспешно захлопнул дверь и прислонился к ней спиной, сообразив, что тот поймет намек и догадается немного обождать. Он стоял, не сводя с жены пристального взгляда и втайне любуясь ее миниатюрной округлой фигуркой. Красивая женщина, его жена, с густыми каштановыми волосами и карими глазами. Рождение детей пошло ей на пользу, она расцвела, словно летняя роза в саду. Как же трудно было завоевать ее.
Начало их романа можно было с полным правом назвать необычным. На ухаживание в полном смысле слова это никак не походило. Джорджина, желая вернуться домой, в Америку, переоделась мальчишкой и нанялась юнгой на судно Джейми. Тот сразу понял, что она не настолько молода, какой хочет казаться, разгадал маскарад и получил великолепную возможность и достаточно времени, чтобы совратить девушку, хотя для этого пришлось немало потрудиться. Он уже совсем отчаялся добиться своего, когда «крепость» сдалась. Только одного не учел прожженный юбочник и завзятый донжуан, — того, что влюбится сам, да так, что голову потеряет. К собственному удивлению, он не представлял себе жизни без Джорджины. Однако он поклялся остаться навеки холостяком, так что пришлось решать нелегкую задачу, как сделать девушку своей навсегда и избежать церковного обряда. Сомнения, правда, длились недолго. Братья Джорджины прекрасно решили эту проблему за будущего зятя. Правда, пришлось весьма деликатно подтолкнуть их к этому решению, но они якобы силой вынудили его пойти к алтарю, за что он вечно будет им благодарен. Только черта с два признается в этом! Уж такого они от него не дождутся!
Оставалось одно — заставить ее открыться в своей любви к нему, и после этого супружеская жизнь, можно сказать, стала безоблачной. Иногда ее горячий американский нрав давал себя знать, и тогда разражались бури и штормы, поскольку Джорджина никогда не стеснялась выразить свое недовольство. Но он без всякого труда заговаривал ей зубы, и не проходило и часа, как снова воцарялось безоблачное настроение.
Поэтому Джейми и не понимал причин столь жестокой ссоры и никак не мог взять в толк, почему они до сих пор не помирятся. Перед отъездом в Хаверстон она все еще отказывалась разговаривать с ним, а также, что было важнее всего, дверь ее спальни оказывалась неизменно закрытой. И все из-за того, что дочь набралась весьма цветистых выражений, более подходящих взрослому мужчине?!
Или это предлог? В таком случае чем вызван столь бурный взрыв? На Джорджину не похоже дуться из-за подобных пустяков да еще и винить его в дурном воспитании Жаклин, хотя он уж точно ни при чем…
— Ну? — не выдержал он ее молчания.
— Томас убедил меня, что я придала чересчур большое значение выходке Жаклин… — сухо процедила жена.
— По крайней мере у одного из твоих братьев в голове мозги, а не каша, — облегченно вздохнул Джейми. — Не забыть позже поблагодарить его.
— Не трудись. Я все еще расстроена, и это из-за тебя. Но мне не хотелось бы обсуждать это сейчас, Джейми. Я приехала ради детей, потому что Джек постоянно ныла и куксилась из-за Джуди. Должна же я думать о благе девочки!
— Ад и кровь, значит, я не прощен?! — взревел Джейми.
Вместо ответа Джорджина отвернулась и продолжала раскладывать вещи. По ее упрямо нахмуренным бровям Джейми понял, что все еще только начинается. Она не собирается сейчас спорить с мужем, как бы ни была раздражена. Кажется, у нее действительно есть причины для обиды. Но будь он проклят, если хотя бы подозревает, в чем тут загвоздка! Он и в самом деле ни в чем, абсолютно ни в чем не провинился! Как же теперь быть?!
И тут Джейми заметил горестно опущенные плечи, верный признак того, что ей такое положение вещей нравится ничуть не больше, чем ему. Ну разумеется! Ведь она его любит!
Джейми шагнул к жене, но, к сожалению, забылся и совершил непоправимую ошибку, прошептав ее имя.
— Джордж!
Джорджина на мгновение замерла. Потом гордо выпрямилась. Минута отчаяния миновала, и лицо застыло маской надменности. Джейми выпалил все известные ему ругательства, и хотя детей, к счастью, поблизости не оказалось, желанного эффекта он тем не менее не достиг: жена даже глаз не подняла. С этим ему пришлось удалиться. Некоторое удовлетворение Джейми, однако, нашел в том, что изо всех сил пнул стоявший за дверью сундук.