Глейц заерзал на водительском сиденье.
– Мы не можем, Шолом. Без соответствующего приказа… Сам понимаешь. Меер мог созвониться с Вентайлом, и у них теперь возникли совершенно другие планы. А ты хочешь наломать дров…
– Ничего я не хочу ломать, – отмахнулся Фишер от Глейца, как от назойливой мухи. – Я просто не могу больше сидеть здесь и бездействовать. В то время как объект – вот он, под боком.
Они замолчали, каждый погрузившись в свои размышления, которые по форме и по сути кардинально отличались друг от друга. Почти все окна в номерах мотеля погасли, но в том, в котором, как выяснил Фишер, остановились Айсана и Мещереков, по-прежнему горел свет. Повернув голову, Фишер заметил силуэт девушки на фоне этого окна. Что она сейчас делает? Курит? Наблюдает за ними? Драгоценные секунды, которые еще недавно давали им преимущество, утекали, и Фишер ничего не мог поделать, кроме того, чтобы просто мириться с этим неизбежным фактом.
От невеселых мыслей Фишера отвлек свет фар, двигавшегося им навстречу автомобиля. На какое-то мгновение он ослепил Фишера, и тот рефлекторно отклонился в сторону. Автомобиль проехал мимо, но Фишер невольно обратил внимание на то, что он сбросил скорость. Глейц приоткрыл окно и потянулся в карман за сигаретами.
В зеркало заднего вида Фишер заметил, что все тот же автомобиль, который он теперь легко сумел определить как «Мерседес», разворачивается в обратном направлении. Этот маневр почему-то пришелся Фишеру не по душе. Он скорее машинально, чем осознанно расстегнул молнию на своей ветровке и коснулся пальцами торчащей из кобуры рукоятки пистолета, который Меер позаботился выдать ему взамен того, что находился сейчас в руках Айсаны Хаши-Ула.
Глейц прикурил сигарету и, выпуская дым, развернулся к открытому окну в тот самый момент, когда «Мерседес» поравнялся с их автомобилем. Выстрел грохнул буквально за секунду до того, как Фишер осознал, что это неминуемо должно случиться. Следом за ним второй, потом третий, четвертый. Одна из пуль просвистела над самой макушкой Фишера, когда он, толкнув от себя дверцу, кулем вывалился из машины, попутно выхватывая оружие из кобуры. На сиденье, занимаемое им всего секунду назад, рухнул с простреленной головой Глейц. Сразу две пули, вылетевшиее из окна «Мерседеса», пробили череп Глейца, не оставив тому ни единого шанса выжить.
Хлопнули дверцы «Мерседеса». Фишер вскочил и, оттолкнувшись, прыгнул влево. Перекатился через себя, припал на одно колено и выстрелил, точно определив для себя в качестве мишени долговязового типа в черном.
Пуля ударила Касана в живот. Он злобно выругался по-арабски, падая на колени. При этом он нашел в себе силы выставить перед собой пистолет и еще дважды спустить курок. Фишер рыбкой нырнул вперед, и ни одна из пуль не задела его. Он поймал стоящего на коленях Касана на мушку и сделал второй выстрел, на этот раз в голову. Араб дернулся, оружие выпало из его рук, а затем он и сам ткнулся лицом в землю.
– Ах, шакал поганый! – гневно выкрикнул Дауд, скрываясь за корпусом «Мерседеса» и посылая свою пулю в направлении Фишера.
Он оказался более удачливым стрелком, нежели его напарник. Пуля ужалила Фишера в плечо. Рубашка намокла и прилипла к телу. Игнорируя жжение в руке, Фишер вскочил и бросился вперед. Он намеренно шел в лобовую атаку. Старый, как мир, и не раз проверенный на практике трюк. Дауд на него купился. Он выскочил из-за «Мерседеса», рассчитывая с ходу сразить раскрывшегося противника, но времени, которое ему понадобилось на то, чтобы прицелиться, вполне хватило Фишеру для решающего выстрела. Для надежности он даже произвел два. Дауда отбросило назад, как тряпичную куклу. Он коротко взмахнул руками и упал на спину. Фишер присел и сгруппировался, держа на прицеле «Мерседес». Но, судя по всему, внутри салона больше никого не было.
Фишер встал, двумя прыжками пересек небольшое пространство и склонился над поверженным Даудом. Араб еще дышал, но из его простреленных шеи и груди толчками выбрасывалась кровь. Глаза закатились, а губы, скрытые густой бородой, еще пытались произнести что-то вразумительное. Фишер не стал его добивать. Даже не будучи знатоком в области медицины, он прекрасно знал, что с такими ранениями не выживают. В общей сложности мучения Дауда продлятся не более полутора минут. Фишер шагнул в направлении Касана. Тут и приглядываться не надо было. Холодный взгляд безжизненно взирал на затянутый хмурыми тучами небесный купол. Касан был мертв.
Опустив руку с оружием, но не спеша убирать его в кобуру, Фишер вернулся к своей машине. Дымящаяся сигарета, прикуренная Глейцем, сиротливо валялась у переднего колеса. Фишер машинально раздавил ее носком ботинка. Понимая всю бесполезность своих действий, он все же взял руку неподвижно лежащего Глейца и проверил на запястье наличие пульса. Биение отсутствовало. Впрочем, Фишер и не надеялся на иной результат. Он поднял глаза и выхватил взглядом окно интересовавшего его номера. Силуэта девушки на фоне плохо освещенного прямоугольника уже не было.
Почти со звериным рыком Фишер бросился к крыльцу мотеля, на который уже выскочила рыжеволосая полногрудая бабенка в полурасстегнутом халате. Фишер практически столкнулся с ней нос к носу.
– Что там происходит? – голос бабенки был таким же противным, как и ее внешний вид. – Нужно вызвать полицию.
– Вызывайте, – рявкнул Фишер, пытаясь обогнуть эту массивную женщину, загораживающую ему проход. – Вызывайте немедленно.
Бабенка опустила глаза и заметила в руке мужчины оружие.
– Эй, – грозно вопросила она так, что у Фишера, казалось, задребезжали обе барабанные перепонки. – А вы кто такой? Что вам тут надо?
Он быстро вынул из кармана свое удостоверение и сунул его в раскрытом виде под нос дотошной особе.
– Дело государственной важности! Я сказал, вызывайте полицию. И дайте мне пройти, черт вас подери!
Под его натиском рыжеволосая толстушка все-таки отступила, и Фишер ворвался в холл мотеля. Быстро взбежал по лестнице на третий этаж. Огляделся. Соваться в номер, снятый на свое имя профессором Мещерековым, не имело никакого смысла. Распахнутое окно в противоположном конце коридора сказало Фишеру о многом. Он бросился к нему и весьма проворно для своего уже немолодого возраста вскочил на подоконник. Самые худшие из его предположений полностью оправдались. От окна вниз вела пожарная лестница, но беглецов ни на ней, ни в пределах видимости он не обнаружил.
Было темно, но по свету фар Фишер смог определить, что на дороге остановился автомобиль. Постояв всего несколько секунд на одном месте, он тут же с удвоенной скоростью покатил дальше.
– Стой! – что есть мочи заорал Фишер, балансируя на узком подоконнике, но ветер унес его слова в сторону.
Он поднял вверх руку с пистолетом и выстрелил в воздух. Автомобиль удалялся, с каждой секундой превращаясь в маленькую, светящуюся на горизонте точку.
* * *
Пока Гляссе разговаривал по телефону, сидя вполоборота к столику, Антьер успел сделать заказ подошедшему официанту и, как только тот ретировался, откинулся на высокую спинку стула, развернув свежий номер вечерней газеты.