Кремер поднял руку:
– Минуточку, Ольга…
– Называйте меня Оля, если хотите.
– Хорошо… Оля. – Кремер поднялся, подошел к окну, окинул взглядом тесный дворик с чахлыми деревцами. – Вы не возражаете, если мы устроим нечто вроде неформального допроса?
– Конечно, нет. Спрашивайте.
– Скажите, кто именно сообщил о грузе и времени его прибытия?
– Я не знаю. Они не посвящали меня в подробности.
– Да, конечно. Но вы могли что-то заметить, услышать… Какое у вас создалось впечатление? Информация исходила из Москвы или ее источник был где-то в окружении Григорьева… Директора «Дельты»?
– Не знаю… И не догадываюсь.
– Гм… Ну ладно, дальше.
– Они наняли Медникова…
– Стоп. Кто такой Медников?
– Да черт его знает, проходимец какой-то. Фамилия его, конечно, не Медников, но как – я не знаю. Они перестраховывались, не хотели действовать сами. Медникова они наняли через меня, то есть я вела переговоры, и я оставалась в доме… В том проклятом доме для связи. Перед прибытием груза Медников должен был остановиться в той же гостинице, где останавливался сотрудник «Дельты», познакомиться с ним, выяснить детали. Потом, уже на обратном пути из аэропорта, Медников как-то заманил его или силой заставил… Он убил его в доме, спрятал труп в подвале. Потом Медников отогнал фургон на склад, я передала приказ.
– А там, возле дома, он из фургона ничего не выгружал? И ни с кем не встречался?
– Не знаю. Как будто нет. Я не видела. Я… Я была…
– Да, понимаю…
– В тот же день позже они привезли в дом и директора… Григорьева. Сами, уже без Медникова. Они убили и его…
– Так, понятно. Трупы спрятаны в подвале, в холодильнике. Почему там? Почему они сразу не избавились от трупов?
– Они не хотели рисковать, вывозить их. Ждали, пока уляжется.
– А каково вообще назначение подвала? Что там обычно прятали? Наркотики?
– И наркотики, и все прочее – ценности, химию какую-то, которой они тоже торговали. Холодильник установили как раз из-за этих химикатов, их нужно было хранить при низкой температуре. Пришлось плиты разбирать, чтобы его спустить…
– Ясно. А почему Медников остался в гостинице?
– Ну, они же отлично понимали, что груз будут разыскивать. Я передала Медникову приказ: взять под контроль положение в гостинице…
– Вот такой расплывчатый приказ?
– Ну, не совсем… – Она заметно смутилась. – Медников должен был убрать того человека, который…
– Того или тех?
– Простите?
– Речь шла только об одном человеке? Не предполагалось, что их может быть несколько?
– Как будто нет… Речь шла об одном, но может быть, просто…
– Вы сказали так: «они отлично понимали, что груз будут разыскивать». Понимали – это значит, исходили из своего видения ситуации, но не имели точных сведений, так?
– Я имела в виду именно это. Но сейчас я задумалась… В самом деле, почему говорилось лишь об одном человеке? Откуда им было знать, что он… Что вы будете один?
– Непонятно, правда? Логичнее ведь предположить, что розыск груза будет поручен группе людей. Группа мобильнее, у нее больше возможностей вести поиск сразу по нескольким направлениям…
– Да, но… Я не знаю. Я ведь не была в курсе всех их планов. Я поддерживала связь только с Медниковым, а кто знает, сколько у них еще таких Медниковых?
– Да, действительно. Итак, Медников связывался с ними только через вас.
Она кивнула.
– Но он был на складе. Он пригнал туда фургон. С кем-то он должен был там контактировать?
– Не обязательно. Я дала ему ключи.
– Пусть так. И все-таки Медников представлял для них опасность. Через него можно было выйти на вас и на склад…
Кремер умолк, подумав о том, что судьба так называемого Ивана Медникова была предрешена. Люди Шведова, видимо, не обнаружили Медникова в гостинице «Восход», и, скорее всего, они уже никогда и нигде не обнаружат его живым. Кремер почти не сомневался, что наемник так или иначе разделил участь Чаплыгина и Григорьева.
– Оля. – Кремер достал из пачки следующую сигарету. – А что же было в этом шестнадцатом контейнере?
– В шестнадцатом контейнере? – отрешенно повторила она.
– Насколько я понимаю, их мог интересовать лишь один контейнер.
– Конечно, простите… Что же со мной такое? Ведь я это и в их разговорах слышала, и от вас знаю… Нет, они не говорили, что там. – Она виновато посмотрела на Кремера.
– Ну, и главный вопрос. Где же этот контейнер или его содержимое сейчас?
– Я могу только догадываться…
– Так где?
– В доме профессора Кармазина.
– Что за профессор?
– Профессор Кармазин – это человек, к которому они иногда обращались за помощью в особо сложных случаях, когда возникали, например, проблемы со сбытом украденных произведений искусства. Смоленков говорил, что профессор может продать все, что угодно, даже лед эскимосам или песок бедуинам.
– И они отвезли контейнер к нему? Это точно?
– Может быть… Я случайно подслушала разговор о контейнере, но мало что поняла… Возможно, там было что-то, что они не могли или не решались продать сами. Не наркотики, во всяком случае, тут у них все отлажено… В разговоре упоминался Кармазин.
– Расскажите мне о нем. Вы знаете его лично? Что он за человек?
Ольга задумалась:
– Я дважды бывала со Смоленковым у него в доме. Мне трудно сказать о нем что-нибудь определенное… Пожилой, прекрасно одевается, очень обходителен, любезен… Я не удивлюсь, если он действительно профессор. Но в его лице есть что-то такое… Жестокое, хищное. Мне кажется, профессор Кармазин опаснее их всех, вместе взятых.
– Утешительная рекомендация, нечего сказать. А где он живет?
– У него загородный дом, в сторону Комсомольска, километров пятьдесят.
– Дачный поселок?
– Там поблизости есть дачный поселок, но профессор живет уединенно. У него настоящее поместье.
– И как оно охраняется?
Ольга подняла на Кремера испуганный взгляд.
– Вы собираетесь проникнуть в дом Кармазина?
– Оля, – мягко произнес Кремер, – расскажите мне, пожалуйста, все, что вы знаете об охране его поместья.
– Вокруг дома – небольшой парк, – заговорила она с явной неохотой. – Он окружен двумя двухметровыми заборами в метре один от другого. По верху заборов проходят полуметровые загородки из колючей проволоки. Есть еще вышки с лазерной системой безопасности. Не знаю, как это все там устроено – фотоэлементы, что ли, – но ближе чем на два метра к внешнему забору не подойти ни днем, ни ночью, чтобы не включилась сигнализация. Пульт управления системой находится в доме, там постоянно дежурят двое охранников. Еще два охранника – в будке снаружи у ворот. Они сменяются каждые двенадцать часов.