Командир щелкнул тумблером, соединяя Кремера напрямую с Шабановым через переговорное устройство, и углубился в длительное совещание с землей. Заложники – женщина и мальчик – в страхе прижались друг к другу, так что непонятно было, кто кого успокаивает.
– Ну вот, Кремер, – сказал Шабанов, доставая сигарету, – проиграли вы с вашим полковником Горецким. Как вы поняли, я связался с друзьями, меня встретят. И уж вам ни за что снова меня не разыскать…
– Может быть, – ответил Кремер, следя краем глаза за удаляющимися строениями аэропорта, – но есть и другие люди. Те, кого вы с Голдиным обманули. Они-то никаких усилий не пожалеют, чтобы вас найти.
Шабанов сухо рассмеялся:
– Да, но против них у меня кое-что припасено… – Он вынул из внутреннего кармана компьютерный диск. – Вот это заставит их пылинки с меня сдувать. Охранная грамота… Здесь достаточно сведений об их деятельности, чтобы я был спокоен. Положу в банк с указаниями – если со мной что-то случится, переслать вашему Горецкому… А указания составлю так, чтобы даже я сам не мог их отменить, и дам им знать об этом…
В наушниках послышался щелчок, и в разговор вклинился голос командира.
– Прошли афганскую границу, взяли пеленг на цель.
– Ясно, – отозвался Шабанов. – Покрутитесь-ка вокруг оси, хочу посмотреть, не хватило ли у кого ума пуститься в погоню…
В иллюминаторах до самого горизонта простиралось безоблачное синее предзакатное небо. Ни единого летательного аппарата в виду.
– Хорошо, – пробормотал Шабанов, – теперь прямым ходом к цели на полной.
Ми-8 напряженно затрясся, набирая скорость.
Кремер посмотрел на женщину и ребенка. Шабанов едва ли станет выбрасывать их с парашютами – это, скорее всего, блеф, страховка… Но что он сделает с Кремером? Застрелит перед прыжком? Сейчас он неуязвим – ствол автомата смотрит прямо в грудь Кремера. А вот когда станет надевать парашют… Взгляд Кремера перебежал на парашюты и вернулся к Шабанову. Тот заметил это и засмеялся.
– И не думайте… Не получится. А главное – ни к чему.
Кремер недоумевающе взглянул на Шабанова, вдруг поманившего его пальцем. Так как переговоры велись через наушники СПУ, жест этот имел только символическое значение, но Кремер наклонился и чуть повернул голову.
– Дело в том, Кремер, – Шабанов лукаво подмигнул, – что я не собираюсь убивать вас. Более того, я хочу отдать вам этот диск. Именно поэтому я вас и вызвал.
Он умолк, любуясь произведенным эффектом. В самом деле, если бы он внезапно приказал повернуть обратно и полетел сдаваться, Кремер удивился бы меньше.
– А зачем он мне? – продолжил Шабанов. – Лишние хлопоты. Неужели не спокойнее, если этими людьми займетесь вы?
Кремер ничего не ответил, но не потому, что хотел сбить Шабанова с толку – нет, с толку был сбит он сам. Слова Шабанова могли оказаться очередным трюком с неизвестной целью, но, с другой стороны, он мог говорить искренне – мало ли по каким соображениям. В таком случае Кремер возвращается с диском, а Шабанов благополучно скрывается с капсулами… Капсулы! Его нельзя отпускать…
– Не верите? – улыбнулся Шабанов. – Я отдам прямо сейчас. Вот. Возьмите.
Он протянул диск. Кремер молча взял его и засунул в карман.
– Мы над целью, – сказал командир.
Шабанов прошел в кабину экипажа. Кремер посмотрел вниз – там сухая песчаная равнина переходила в запутанные лабиринты гор. В конце длинной извилистой расщелины вспыхивал и гас яркий красный огонь, хорошо заметный даже при свете опускающегося к горизонту солнца.
Шабанов настроил «Баклан-20», поговорил с встречающими на языке фарси, снова приказал экипажу развернуть вертолет и оглядел пустое небо. Излишняя предосторожность – никто не рискнул бы открыто преследовать его. Пожалуй, вокруг в воздухе находится столько военных самолетов и вертолетов, сколько хватило бы для нового вторжения в Афганистан, но они разумно держатся за пределами прямой видимости. Шабанов не тот человек, который позволит шутить, полковник Горецкий знает это и крепко вбил в головы всевозможным начальникам мысль соблюдать крайнюю осторожность.
Ми-8 неподвижно висел в прозрачном воздухе. Двигатель работал ровно, с пульсирующим грохотом, лопасти звенели и свистели над тонкой обшивкой фюзеляжа. Шабанов перебрался в салон, упаковал кейс в сумку, надежно привязал ее к себе и распахнул дверь. Грохот и свист усилились троекратно.
– Высота? – спросил Шабанов в микрофон. Ветер рванул его короткие светлые волосы, глаза блестели веселым вызовом.
– Три тысячи метров, – отозвался второй пилот.
– Поднимитесь до четырех.
Вертолет пошел вверх. Шабанов выбросил в открытую дверь два парашюта и заговорил с Кремером.
– Пора прощаться… Отойдите в конец салона и встаньте за женщиной. И побыстрее, не то я рассержусь и все-таки продырявлю вас…
Кремеру ничего не оставалось, как подчиниться.
Шабанов снял гарнитуру и стал надевать парашют, но при этом умудрялся держать автомат направленным в сторону Кремера. Он стоял в проеме, ветер упруго врывался внутрь, рукава куртки трепетали, как маленькие крылья. Уходит. Уходит с капсулами!
Автомат направлен на Кремера и женщину…
Шабанов вывалился из вертолета спиной вперед. Кремер бросился к двери. Шабанов выполнял классический затяжной прыжок.
В последний раз Кремер прыгал с парашютом в незапамятные времена… Сколько же лет назад? Очень давно, а без парашюта он и вообще никогда не прыгал.
Тем не менее он сорвал гарнитуру с головы, швырнул на пол. Лопасти неподвижного вертолета рубили воздух со стальным звоном. Командир спешно связывался с кем-то по радио.
Кремер прыгнул головой вниз, точно так, как когда-то давно, помня, что если хочешь увеличить скорость падения, нужно уменьшать сопротивление воздуха. Холодный ветер резал глаза миллионами крошечных бритв, мешал рассмотреть Шабанова далеко внизу. Только бы он не раскрыл парашют прямо сейчас… Тогда Кремер камнем промчится мимо него и врежется в землю.
Расстояние между ними сокращалось – медленнее, чем хотелось бы Кремеру, но сокращалось. Кремер верно выбрал направление первоначального импульса. Шабанова можно было догнать с помощью двух-трех отработанных маневров, и Кремер чувствовал, что подсознательно вспоминает их. Еще бы немного удачи…
В тот момент, когда Шабанов раскрывал парашют, Кремер обрушился на него, как коршун. Удар был настолько силен, что обоих развернуло в воздухе. Кремер вцепился в куртку Шабанова в ожидании рывка при раскрытии парашюта. Стропы натянулись с хлопком, Кремера едва не отбросило от Шабанова, но уже в следующий миг он держал противника железной хваткой. Шабанов пытался стряхнуть Кремера, они боролись в воздухе, а земля стремительно приближалась.
Они приземлились со скоростью, вдвое превышающей расчетную для этого типа парашютов. Кремер кубарем покатился по откосу и повалился спиной на камни, тут же вскочил и ринулся обратно. Шабанов путался в стропах, освобождаясь от парашюта, но когда Кремер добежал до него, он уже стоял напротив, сжимая в руках автомат. Расстояние не превышало двух метров.