– Вы впервые в Ираке, сэр? – Сержант придерживал лингафон у подбородка.
– Второй раз, два года тому назад я приезжал в Багдад с проверкой, – со скрытой гордостью сообщил он.
– Искали химическое оружие? – И хоть лицо сержанта оставалось таким же мрачным, как и прежде, капитан был готов поклясться, что тот ехидно ухмыляется.
– Не только, мои обязанности состояли в другом. – В эту фразу Томас Уэллер постарался вложить как можно больше многозначительности и таинственности, чтобы подчеркнуть свое превосходство, причастность к разведке; серебристый кейс с кодовыми замками он сжимал между ног.
Но и это не произвело на сержанта должного впечатления.
– Если вы хотите, чтобы все прошло гладко, лучше не вспоминайте об этом при парнях, – бесстрастно посоветовал сержант, – и держитесь более раскованно.
Он даже не заглядывал в карту, ориентировался по одному ему понятным приметам в безлюдном однообразном пейзаже, который не менялся вот уже несколько часов с того самого момента, когда вертолет с эмблемой ВВС США поднялся с военного аэродрома в Саудовской Аравии неподалеку от границы с Ираком. Сирийская пустыня охватила три государства. Вертолет чуть заметно наклонился, тень от него, бежавшая впереди, стала смещаться влево.
– Мы сейчас делаем крюк, но зато облетаем Неджеф, внизу сейчас неспокойно.
Капитан кивнул и стал всматриваться в полоску горизонта. Название города Неджеф было на слуху, его часто повторяли в выпусках телевизионных новостей всего мира. Уже четвертый день, как повстанцы-саддамисты захватили его и удерживали в своих руках.
Барханы исчезли из пейзажа. Их сменила унылая, выжженная солнцем равнина со скудной растительностью, рассеченная дорогой, вдоль которой торчали мачты ЛЭП с оборванными проводами. На горизонте виднелись несколько столбов черного дыма, вздымавшихся над серыми коробками городских кварталов.
– Неджеф. Добро пожаловать в Ирак, – прозвучало в наушниках.
Белозубая улыбка негра-сержанта подтверждала, что это сказал именно он. Вертолет еще больше накренился. Уэллеру показалось, что теперь машина убегает от собственной тени. Мелькнули несколько танков, размещенных вдоль дороги в окопах, «Хаммер», пылящий вслед за бронетранспортером. Впереди показалась обвалованная база – по-военному ровные ряды сборных казарм и вертолетная площадка с меловыми кругами. Фигурка солдата с флажками в руках почти сливалась с фоном-землей. Во всяком случае, тень, отбрасываемая им на песок, казалась куда более реальной, чем он сам. Пилот подвесил машину над кругом, пыль понеслась над площадкой, шасси мягко коснулись земли.
Капитан Уэллер не стал дожидаться, пока остановятся винты, спрыгнул вслед за сержантом. А потом, как показалось ему, наступила полная тишина. Но именно показалось, вскоре слух привык, как привыкают после яркого света к темноте глаза. Далекие выстрелы все же говорили о том, что рядом идет не только жизнь, но и война. Томас Уэллер сказал сержанту, чтобы тот с людьми ожидал его у вертолета, и зашагал к штабу.
Прибытие капитана и отделения морпехов не стало событием для местных американских военных. На них посматривали с легким пренебрежением, как всегда смотрят старожилы на вновь прибывших. К тому же никто, кроме командира, не имел понятия, для чего именно они прилетели. В кабинете у полковника, командующего подразделением для подавления сопротивления, мерно жужжал кондиционер, через тройные стеклопакеты в окнах практически не проникали звуки. Он устало поднял голову и принял доклад капитана Уэллера. Взгляд полковника говорил о том, что ему, в общем-то, все равно, что думает командование, ему на месте видней, как поступать с повстанцами. Прилет Уэллера предварила довольно странная шифрограмма. Предписывалось оказывать капитану и его людям всяческое содействие, безоговорочно обеспечить выполнение его задания, но в чем именно состоит задание, даже не намекнули.
Капитан расстелил на столе карту Неджефа и окрестностей, привезенную с собой. На север от города маркером была очерчена окружность, подразумевавшая около двух с половиной миль в диаметре. Полковник удивленно посмотрел на капитана, когда услышал, что из этой зоны должны быть выведены все войска. Он мог возразить, что поступить так – далеко не лучшее решение, но делать этого не стал, как не стал и интересоваться, зачем это понадобилось. Сделать он все равно ничего не мог. Перед ним стоял капитан, но решение приняли генералы.
Разговор был конкретный и без эмоций: войска уходят из обозначенной зоны, в ней располагается Томас Уэллер с отделением морпехов. По рации он распоряжается, кого пропустить к нему, а кого нет. И вновь никакой определенности на будущее. Как говорится, до следующих распоряжений.
Полковник понимал одно: капитан готовит площадку для принятия какого-то груза или человека, о котором лучше не знать лишнего. Поэтому он с легкой душой передал капитану два военных джипа и отдал приказ вывести войска из зоны, обозначенной на карте Уэллера. Правда, напомнил ему, что карты здешних мест не всегда соответствуют действительности. Там, где обозначена бетонная площадка, вполне может обнаружиться выросший за пару месяцев бархан. Уэллер кивнул, давая понять, что это ему известно, мол, и он не первый раз в Ираке.
Поблескивая чемоданчиком с кодовыми замками, капитан стоял и ждал, пока морпехи перегрузят в два бронированных джипа оборудование, привезенное с собой. Глаза Томаса Уэллера выдавали то, что сейчас решается его дальнейшая судьба. Он смотрел на мир так, как смотрит азартный игрок, поставивший на кон все деньги, на подпрыгивающий и мчащийся по кругу шарик рулетки.
Джипы выехали через ворота базы. С двух сторон возвышались огневые точки, сложенные из мешков с песком. Небольшую колонну замыкала инженерная машина разграждения – неуклюжий гибрид дорожного погрузчика, бульдозера и гидравлического крана. Однако эта машина при необходимости могла проложить проход в минном поле, разобрать завал, расчистить и выровнять площадку.
Капитану грело душу то, что он пока единственный человек в здешних местах, которому известно, что произойдет в дальнейшем. В голове сами собой всплывали звучные слова, которыми так любят бросаться телекомментаторы и обозреватели, которыми пестрят страницы серьезных газет: «геополитика», «зона жизненных интересов», «сверхдержава»… Уэллер чувствовал себя пешкой, но не на простой шахматной доске, он сам сделал себя человеком, способным вернуть удачу своей стране. И при этом не упустить собственную выгоду.
Неджеф объезжали по недавно проложенной рокаде – назвать ее дорогой язык не поворачивался. В самых непроходимых местах были в спешке уложены уже разошедшиеся, лопнувшие под тяжелой техникой железобетонные плиты, местами просто высыпали и разровняли щебень. Капитан перестал улыбаться, когда за окнами проплыл искореженный взрывом грузовик с эмблемой теперешней иракской армии, действовавшей совместно с американцами и их союзниками по коалиции. Вспомнились слова полковника о том, что днем военным удается очистить несколько кварталов и продвинуться в глубь города, но на следующее утро им стреляют уже в спину.