– Плохо быть умной.

– Я понимаю, умным труднее получать удовольствие.

– То, что вы делаете и говорите, граничит с хамством, но почему-то мне это нравится.

– Я привык делать только то, что мне нравится, – прошептал Бондарев прямо ей в ухо.

– Вы, как и я, не любите условностей, они скучны.

– Скучны не сами условности, а люди, соблюдающие их. Где здесь может располагаться комната для переговоров?

– Вы бы хоть для приличия сказали, что я вам понравилась.

– Если бы вы мне не понравились, я бы к вам не подошел.

– У нас еще двадцать минут, – глядя в глаза Климу, произнесла Лада, – вас же интересует встреча Хайновского с Липским?

– Вы его ненавидите, – усмехнулся Клим.

– Не преувеличивайте, – она взяла мужчину за руку, – так выглядит убедительнее, будто мы идем целоваться.

– Вы их обоих ненавидите.

– Я уже не умею ненавидеть, нельзя ненавидеть то, чем живешь.

Клим и Лада прошли вдоль борта по узкому проходу между надстройкой и поручнями. Двое охранников стояли около двери, ведущей в надстройку.

– Тут найдется место, где никто не будет на нас смотреть? – с упреком спросила у охранника Лада.

Тот лишь пожал плечами, сохранив бесстрастное выражение на лице. Служба приучила его относиться к гостям с уважением и при этом неукоснительно выполнять распоряжения начальника охраны.

– На проходе мы никому не помешаем, – бросил Бондарев.

Он вел себя довольно развязно и нагло, как и подобало высокопоставленному гостю, который может брать, что пожелает, и требовать, чего захочет.

Клим и Лада стояли в узком проходе между надстройкой и поручнями. Основное веселье шло на носу корабля. На корме стояло лишь несколько пар. Лада чуть заметно кивнула. Клим скосил глаза.

– Зал для переговоров, они соберутся там.

За открытым иллюминатором виднелась большая каюта с овальным столом для переговоров. Стол был рассчитан человек на двенадцать, но теперь вокруг него стояло лишь четыре кресла. У стены под написанным маслом пейзажем примостился столик с выпивкой и легкой закуской. Сомнений не оставалось. Именно здесь должны пройти переговоры между олигархами и чиновником Совбеза.

Переговоры неофициальные. Если бы все делалось открыто, они прошли бы в любом из офисов, принадлежавших олигарху. Но там повсюду стояли подслушивающие устройства, корабль же был специально проверен.

– Не знаю, кто вы на самом деле, – произнесла женщина, – но человек вы рисковый.

– Слышать мне это приходится далеко не первый раз, – улыбнулся Бондарев.

– И достаточно наглый, – Лада повела плечом, на которое Клим положил руку.

– И это тоже мне говорят не впервые. Я привык.

– Почему вы подошли ко мне?

– Я не ошибся.

– И все же, почему?

Клим решил до конца сыграть в открытую.

– Я заметил по вашему взгляду, что вы его ненавидите, значит, не откажете себе в удовольствии сделать ему гадость.

– Я смотрела за борт, на воду, моя нелюбовь относилась к холодной ночной воде… Тем более вы не из ФСБ, я это чувствую.

– Думайте, как хотите.

– Возможно, вы из другой структуры, один из тех, кто следит за законностью действий сотрудников Совбеза. Мне, мистер Икс, это все равно. Вы правы, я хотела бы доставить Хайновскому неприятности.

– Надеюсь, не таким образом, чтобы он знал, от кого они исходят.

– Нет, что вы, я дорожу тем уровнем жизни, которого достигла.

– Неприятности у него будут, это я вам обещаю.

– А у меня?

– Вы не подлая. Просто Хайновский подверг риску вашу жизнь, подложив в сейф бомбу вместо документов. И теперь справедливо расплатится за это.

Клим просунул руку в приоткрытый иллюминатор и задернул занавеску так, чтобы изнутри не просматривался проход.

– Я удивляюсь сама себе.

– А я вам.

– Когда в доме рванула бомба, я впервые почувствовала, что жизнь моя не вечна.

Охранник выглянул за угол надстройки, увидел обнимающихся мужчину и женщину. Ладу он знал в лицо. Любовница Хайновского появлялась на светских раутах часто, хотя прежние отношения между ним и Ладой пошли на убыль. Но олигарх имел немного женский характер в том, что касалось личных отношений. Он никогда не рвал их окончательно. Жизнь, в особенности бизнес, приучили его к тому, что никогда не стоит наживать себе врагов. Обойдется дороже.

Лада подалась к Климу поближе. Ее рука скользнула под пиджак.

– О, – усмехнувшись, сказала она, коснувшись кобуры с пистолетом, – как вам удалось пронести оружие на корабль через рамку металлоискателя? Или у вас пластиковый пистолет? Я слышала, что есть и такое оружие, его нельзя обнаружить при помощи детектора. Оно стоит огромных денег.

– Пистолет обычный. Я же говорил вам, а вы не верили.

– Только охрана ходит по палубе с оружием.

Бондарев приложил палец к губам. В глазах женщины мелькнул испуг.

– Я всего лишь хотела доставить неприятность Хайновскому, но я не так мстительна, чтобы желать гибели.

– Никто не пострадает, это я вам обещаю.

И, странное дело, женщина поверила Климу. Он умел говорить так, что ему верили.

– Как редко мы смотрим на небо. Иногда целый месяц не глянешь вверх, только под ноги или по сторонам.

Лада рассматривала огромные лохматые звезды, раскинувшиеся над рекой. Дизель работал тихо, его существование ощущалось лишь по легкому дрожанию палубы, которая была сделана из толстых пихтовых досок.

– Здесь вам будет холодно и небезопасно, – сказал Клим, снимая руку с плеча женщины, – идите на нос корабля.

– А вы?

– Я найду вас позже.

Глава 4

Не успела Лада опомниться, как Бондарев вскочил на латунную трубу парапета, ухватился руками за край навеса и, ловко подтянувшись, исчез на нем. Ей впервые приходилось встречаться с подобным мужчиной.

– Уж не знаю, кто он, – пробормотала Лада, – но дело свое знает.

Она стояла немного растерянная, ей казалось, будто мужчина, так пока и не назвавший своего имени, ей привиделся. Сверху, с тонкого алюминиевого навеса, не раздавалось ни шороха. Она медленно пошла вдоль борта, миновала охранника, который курил, ловко спрятав сигарету внутрь кулака. Завидев гостью, охранник задержал дыхание, чтобы не выпустить дым. Курить охране во время дежурства запрещалось.

– Курите, меня это не волнует, – бросила Лада рослому плечистому охраннику, на полголовы выше Бондарева.