Байкеры – народ приметный. В России многие считают их чуть ли не отбросами общества, но в Европе каждый понимает, что человек за рулем мощного мотоцикла далеко не беден. Мало кто может себе позволить такую дорогую игрушку. Образ крутого парня, затянутого в кожу, пренебрегающего условностями, это способ выделиться, доказать, что тебе наплевать на деньги и всеобщие добродетели.
Уже назавтра мощный мотоцикл, купленный Бондаревым в соседней Австрии, мчался по шоссе, легко обходя легковые автомобили…
Клим не спеша ехал по одной из центральных улиц Берна. Рокот двигателя его мощного мотоцикла, работающего в четверть силы, заставлял мирных и спокойных прохожих вздрагивать, напоминая им о том, что даже в тихой Швейцарии еще не перевелись люди, предпочитающие мирному сидению за офисными столами кочевой образ жизни.
Он миновал то самое кафе, где по утрам пил кофе, и никто из его посетителей не признал в байкере респектабельного мужчину, любителя почитать за столиком местные газеты. Старые умения не забываются, и хоть Клим уже больше пяти лет не сидел за рулем мотоцикла, управлялся с ним так, словно половину жизни провел в седле.
Полицейский на выезде из города неодобрительно посмотрел на Бондарева и его машину, но западный блюститель порядка – не русский милиционер, умеющий, если захочет, придраться и к телеграфному столбу. Нет нарушения – не будет и останавливать.
Мотоцикл легко проходил один поворот горной дороги за другим. Пейзажи открывались головокружительные. За очередной скалой показалась небольшая заправка, домик хозяина и придорожное кафе. Без особых эффектов Бондарев подкатил к навесу и поставил мотоцикл на подножку. Толкнул дверь кафе, звякнул колокольчик. Свет в зале не горел, в полумраке виднелись с десяток старых деревянных столиков и бильярдный стол, поблескивали на полке разноцветные шары. За стойкой, как и следовало ожидать, никого не оказалось. Клим ударил ладонью по латунному звоночку. Вскоре колыхнулись бамбуковые занавески и появился хозяин заправки, он тер покрасневшие от сна глаза тыльной стороной ладони.
– Обычно посетители появляются позже, – пробормотал он, – поэтому, если желаете горячие блюда, вам придется подождать.
Клим Бондарев неторопливо осмотрелся.
– А я и не спешу. – После чего сделал заказ.
Хозяин с интересом рассматривал незнакомого ему байкера.
– Вы с ними? – спросил он.
– С кем?
– С парнями Курта.
– Первый раз слышу о таком, – Бондарев тяжело поднялся и пересел за столик поближе к бильярду.
Хозяин глянул на часы, что-то прикинул в уме.
– Если вам не трудно, пересядьте за любой другой стол, – предложил он.
– Трудно, – прищурившись ответил Бондарев.
– Вы не с Куртом, а это его любимый столик.
Клим приподнял подставку для салфеток, глянул на ее дно.
– Тут нигде не написано, что за столом позволено сидеть только Курту, – ухмыльнувшись, проговорил он.
– Мое дело – предупредить, – хозяин недовольно тер губы, – но Курт человек вспыльчивый, ему может не понравиться, что вы заняли его место.
– Я тоже не слишком добродушный, – напомнил Бондарев.
– Обычно они приезжают в семь, у вас осталось полчаса.
Бондарев не ответил, он сосредоточенно отрезал от огромного, на полтарелки, куска мяса маленькие кусочки и отправлял их в рот. Как и обещал хозяин, в семь часов на шоссе послышался рев моторов. За цветастыми занавесками кафе замелькали тени. Гул стоял такой, что можно было бы кричать и никто бы не услышал крика. Один за другим смолкли мотоциклы. Дверь в кафе резко отворилась. Грузный мужчина за тридцать с обветренным загорелым лицом сделал пару шагов и остановился у бильярдного стола. Следом за ним вошли другие байкеры, среди которых затесались три девушки.
Курт с четверть минуты рассматривал невозмутимо жующего Бондарева. Компания, затаив дыхание, ожидала продолжения. Наконец Клим поднял голову и глянул в глаза вожаку залетных байкеров, чуть заметно кивнул.
– Ты ему говорил, что это место занято? – не оборачиваясь к хозяину, поинтересовался Курт.
– Говорил, но… – хозяин заведения умолк, потому что Курт взбросил руку.
– Какой клуб? – Курт обошел Бондарева и глянул ему на спину.
На кожаной жилетке желтела надпись: «Железные волки. Берлин».
– Не знаю такого… – отчетливо произнес Курт, – ты что, глухой?
Не дожидаясь ответа, Курт звучно ударил в собственную ладонь кулаком над самым ухом Бондарева, тот даже не пошевелился. Компания байкеров недовольно загудела.
– Он тебя вдобавок не видит, Курт, – сказала худющая девчонка, с ног до груди затянутая в черную кожу, изукрашенную блестящими заклепками.
Внешняя агрессивность главаря байкеров была показной, Бондарев понял, что за угрюмым лицом прячется вполне вменяемый и веселый мужик, а «наезд» – это ритуал.
– Освободи стол! – рявкнул Курт и попытался ударом ноги выбить из-под Бондарева стул.
Попытка удалась, но не потому, что Клим не был готов к ней. Стул с грохотом отлетел к бильярду. Мебель в кафе стояла надежная, даже ни один стык не треснул. Бондарев успел вскочить и поддел ногу Курта, когда она шла вверх. Грузный предводитель байкеров с размаху упал на пол спиной. Клим преспокойно отошел к бильярду, взял со стойки кий и обвел компанию взглядом. Курт хватанул воздух ртом и поднялся на ноги. Его авторитет пошатнулся в глазах приятелей. Никто не рисковал первым подойти к незнакомцу, вооруженному кием. Все прекрасно знали, что в ручки для тяжести залит свинец.
– Можешь садиться, – предложил Бондарев, – не знал, что это так для тебя важно.
– Я… – Курт приближался, нервно сжимая кулаки, остановился в двух шагах от Клима, тот смотрел на него спокойно.
– Теперь ты знаешь такой клуб? – приветливо усмехнулся Бондарев, отложил кий на стол и протянул руку.
Курт недоверчиво косился на предложенную ладонь, пожать ее сейчас – означало примириться с поражением.
– Померяемся силой на руках, – предложил Бондарев, – это лучше, чем крушить кости. – Он поставил локоть на стол и пошевелил пальцами.
Курт обернулся, никто из байкеров не был против предложенной затеи, но его сдерживал страх вновь оказаться побежденным.
– Ну же, – поторопил Бондарев.
Цепкая потная ладонь Курта коснулась пальцев Клима. Худосочная девица тут же присела на корточки, проследить, чтобы ничей локоть не отрывался от стола.
– Начали! – выкрикнула она неожиданно приятным грудным голосом.
Лицо Курта налилось кровью, он давил изо всей силы, жилы на лбу вспухли. Бондарев ощутил, как дрожит рука противника.
«Раз дрожит, значит, он на пределе. Но и я выкладываюсь».
Мужчины смотрели друг другу в глаза. Рука Бондарева качнулась, но он тут же сумел восстановить равновесие. Курт оскалил зубы.