— Смотрите, сэр! Они наводят свои орудия!
В подзорную трубу было видно, как засуетились около пушек матросы полосатого корабля. Забегала по вантам палубная команда, зарифливая паруса.
— Что они делают, сэр? Они же потеряют ход!
— И мы проскочим мимо их бортов. Расстояние между фрегатами не превышает трехсот ярдов, и в этом случае капитан корабля противника рассчитывает на то, что мы не сможем стрелять. Ибо есть немаленький шанс того, что часть ядер достанется нам самим. Разумно. Но он совершенно упускает из виду ружья морской пехоты. С такой дистанции мы сметем с его палубы всех, кто там находится. Возможно, они успеют выстрелить пару раз, но это мало что им даст. Маневр, безусловно, смелый, но их капитан выбрал не того противника.
Без всяких подзорных труб были видны облачка дыма, появившиеся на палубе полосатого корабля, — его пушки дали залп. Нельзя сказать, чтобы он был очень уж удачным — снаряды легли… с перелетом.
— Ого! — вырвалось у лейтенанта. — Их пушки стреляют на такую дистанцию! Так какого ж дьявола они валяли дурака?! Они могли открыть огонь гораздо раньше, чтобы не подпускать нас настолько близко.
— Посмотрите на всплески от падения ядер, лейтенант, — прервал его словоизлияния капитан. — Судя по внешнему виду орудий, это не более чем двухфунтовки, а, посмотрите, какой всплеск дает снаряд при падении. В пору карронаде! Здесь что-то нечисто! Боюсь, что их капитан оказался гораздо более хитрым и опытным моряком, чем мы с вами ожидали. Немедленно сообщите об этом Лонгвуду! Его шлюпка должна отойти от борта тотчас же! Адмиралтейство должно знать, что противник располагает дальнобойными орудиями большой мощности.
— Но, сэр! Это же совершенно невозможно! Этим сведениям никто не поверит!
— А своим глазам вы верите, лейтенант?
Неизвестно, успел ли посыльный добежать до борта шлюпки, или она отвалила от фрегата по собственному разумению. Скорее всего, последнее. Ибо на палубе корабля почти одновременно взорвались три снаряда. И если первые два рванули на носу корабля, то третий, возможно, благодаря тому, что корабль немного наклонился, скатываясь с волны, рванул непосредственно на юте. В одно мгновение корабль остался без командира и большей части офицеров. Бритвенной остроты осколки прорубили жуткие просеки в толпе морских пехотинцев. А следующий залп обрушил на их головы остатки рангоута. На палубе фрегата мгновенно воцарился хаос, и потерявший управление корабль беспомощно закачался на волнах. Тем временем полосатый корабль резко лег на левый борт, обрезая курс «Агамемнону», а тонкие орудийные стволы диковинных пушек развернулись в сторону уцелевшего фрегата. На этот раз артиллеристы противника выбрали другую цель, и все четыре орудия ударили прямо в лоб надвигавшему кораблю. Два снаряда пролетели мимо и бесполезно лопнули в воде. Третий ушел слишком глубоко, и подводный взрыв саданул в днище фрегата пудовым кулаком. Зато четвертый врезался тремя метрами ниже бушприта и, взорвавшись, разворотил в носу корабля дыру настолько большую, что в нее, пригнувшись, мог пройти человек небольшого роста. Обрадованные морские волны тотчас же хлынули внутрь корабля. Зарывшись носом, фрегат моментально потерял ход. Запоздалая команда на батареи оказалась неэффективной. Мощный, но, увы, бесполезный залп из перекошенных пушек прозвучал совершенно впустую.
Дым с кормы полосатого корабля повалил гуще. Накренившись на левый борт, он описал вираж вокруг обоих фрегатов. Еще пару раз прогрохотали с палубы его пушки, но это уже не имело никакого особого значения. «Агамемнон» быстро тонул, и воды вокруг него были усеяны головами спасающихся членов экипажа. «Боадицея» еще держалась на воде, но наиболее сообразительные матросы уже приступили к спуску шлюпок. Судьба товарища никого из них не прельщала — было понятно, что противник намерен пустить на дно и второй корабль. Так уж лучше спускать шлюпки с еще ровной пока палубы, чем делать это с борта тонущего корабля. И пусть шлюпочный борт слишком тонкий, но лучше сидеть на утлом суденышке, нежели бултыхаться в холодной морской воде.
— Хей-хо! Хей-хо! — пригнувшись вперед, боцман Хартли, зажав руку в кулак, подгонял гребцов. — Ходу, парни, ходу!
Шлюпка, отвалившая от борта расстрелянной «Боадицеи», наращивала скорость. Приказ капитана должен быть выполнен! И пусть позади еще слышны звуки сражения, у моряков есть своя задача. Вцепившись в планшир, лейтенант Лонгвуд не отрываясь смотрел назад. Со своего места он видел, как накренились мачты «Агамемнона». Вывод был однозначный: корабль тонет. Как и почему — выяснять не было времени.
Шлюпка уже отошла достаточно далеко от места сражения, и боцман распорядился чуть сбавить темп. С борта полосатого корабля рассмотреть затерянную в волнах шлюпку было совершенно невозможно. Опасность миновала, и следовало экономить силы. Предстоял еще долгий путь.
Но, по-видимому, ехидная Судьба в этот день решила посмеяться над моряками флота Его Величества в полную силу. Темный узкий корпус прорезал морские волны, непривычный для уха моряка звук вплелся в равномерный плеск морской воды.
Лодка!
Та самая, которую описывали спасшиеся моряки. Точнее, одна из них. Второй не было видно. Лишенная практически всех надстроек палуба, небольшое орудие с длинным и тонким стволом на носу и сильно смещенная к корме небольшая рубка. На палубе столпилось около десятка моряков в неизвестной форме, не напоминавшей одежду никакого известного флота. Поблескивающие в их руках ружья недвусмысленно намекали на бесполезность любого сопротивления.
— И куда ж вас морские черти тащат? — поинтересовался один из них, свешиваясь с палубы. — Там еще бой не закончился… Бежим?
— Вы забываетесь! — гордо выпрямился в шлюпке лейтенант. — Кто вы такой, черт вас возьми, и как вы смеете говорить с офицером королевского флота в таком неподобающем тоне?!
— Мичман таможенной службы Калифорнийской Директории Иероним де Санхурхо! Флот его величества у нас ныне котируется весьма невысоко. Соответственно, и особенного уважения к его офицерам как-то не возникает. Вас ведь предупреждали, сэр, о том, что здешние воды весьма не безопасны?
— Благодаря вам?
— Скорее уж благодаря вам. «Навигационный Акт» был принят Британией, если мне не изменяет память? И ничьи возражения не заставили вас поступиться собственными интересами?
— Это дело короля!
— Ошибаетесь, сэр! В той мере, в которой данный документ затрагивает интересы других лиц, он касается и их тоже. А поскольку ни один здравомыслящий человек не обязан ставить интересы какого-то монарха выше своих собственных, то… результат перед вами.
Лейтенант в бессильной злобе сжал кулаки. Попытка абордажа лодки ничего хорошего за собой не повлекла бы. Ее борт поднимался над водой почти на два метра, и запрыгнуть туда с качающейся шлюпки было совершенно нереальной задачей.
Отсмеявшись, мичман сплюнул на борт шлюпки.
— Бог с вами, сэр, плывите уж куда собирались. И имейте в виду: следующая попытка военных кораблей выйти в море повлечет за собой и вовсе печальные результаты. Для них, разумеется. Мы не трогаем моряков, которые пытаются спасти свои жизни, исключительно из человеколюбия. А вовсе не потому, что хотим сохранить обученных матросов для королевского флота. Но если вы будете столь непонятливы — мы можем и пересмотреть свои принципы… Поверьте моим словам, сэр, могущество флота его величества в прошлом. Это мы еще больших кораблей к вам не прислали…