Посочувствовал я его положению и пошел навстречу. Показал и рассказал, с чем мы работаем, стращать не стращал, просто испытал у него на глазах тройную навеску ударного состава. Обычно тяжелая железка, слегка, на один дюйм, опускающаяся, а потом улетающая в потолок, производит должное впечатление. Но не в этот раз. Пока Мануэль работал под моим присмотром — все было в порядке. И в первые три дня самостоятельной работы — тоже. А вот сегодня — не знаю отчего, но у него сдетонировал пакет с составом. Практически полный — на тысячу капсюлей. Кисть правой руки в лоскуты, но это было бы еще полбеды. Костяную мерную ложечку взрывом метнуло, как стрелу, и точно в глаз. Я прибежал на шум, вытащил его на свежий воздух, наложил жгут на руку и только тогда понял, что вожусь с трупом…
Несколько дней спустя.
Господи, что за бурундуки! Жлобы злокачественные, вороны в павианьих перьях, крабовые шакалы и паукообразные обезьяны! Это надо такое придумать — бодяжить нефть постным маслом! Сельскохозяйственная колония, ангидрид ее дивергенцию!
Нет, если спокойно подумать, то мы сами хороши. Нефть сейчас — экзотика, горное масло, ее не добывают, а собирают и продают, небось, в аптеках унциями. А мы заказали сразу десять двадцативедерных бочек. Причем цена хорошая, но и штрафы с неустойками наши юристы заложили в контракт зверские. Но — за сроки и количество. А вот про качество, помнится, писали в самых общих чертах — чтобы смолой пахло, в воде плавало и горело. И не подкопаешься теперь к этому испанскому жуку, чтоб ему кукарача в суп свалилась. А нам что делать? В пищу масло уже не годится — по запаху чистая нефть…
Впрочем, в журнал пишу уже дипломатически: «…число омыления, превышающее 150, позволяет предполагать, что поставленный под видом нефти продукт представляет собой растительное масло…» И иду радовать начальство…
Хрен редьки горше. Анатолия, вместо того чтобы наладить нам наконец «ротор» [4] для снаряжения капсюлей, послали «на револьверы». Ими, видите ли, решено вооружить не только офицеров, но и унтер-офицеров, в связи с чем делать их будут в три смены все, способные держать напильник. Великолепно. Вношу рацпредложение: изготавливать револьверы методом литья в земляные формы. Стрелять из них, конечно, будет невозможно, но при отсутствии капсюлей этого никто не заметит. Елена, видя мое состояние, отправляет поговорить с начштаба лично. Я с ними поговорю! Они мне за все ответят, и за постное масло, и за то, что каучук забыли… Отвязываю Галку, подтягиваю подпруги и еду к поселку…
Все-таки верховая езда успокаивает нервы. Добравшись до штаба, я уже не рвусь порубать Педро [5] алебардой, а рассказываю о проблемах спокойным и деловым тоном — без мата, даже с юмором. Про нефть и каучук записывают, и не просто записывают, а кладут в красную папку, Анатолия обещают три дня не загружать ничем, кроме нашего станка, словом, расходимся мы вполне довольные друг другом и жизнью.
Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее — наша задача.
И. В. Мичурин, «Итоги шестидесятилетних трудов по выведению новых сортов плодовых растений», изд. 3-е. М, 1934
Август-сентябрь 1791 года. Калифорния. Динго.
В экспедицию включили Змея как главу департамента геологии; Всеслава как имеющего практические навыки геологоразведки и атамана индейских казаков. Меня зачислили автоматически. С нами отправились Антилопа и, разумеется, Ронан. В сопровождение придали взвод нуму. От будущих союзников — Каменный Клык, один из воинов-чемеуэви и Утес. Одновременно Всеслав воспользовался походом для тренировки своих казаков-пограничников.
В авангарде ехал парный разъезд пайютов, обгоняя нас на несколько сот метров. Остальные участники двигались колонной по двое в ряд, ведя за собой заводных коней. После первого трехчасового перехода сделали короткий привал, чтоб и лошадям отдохнуть, и самим поразмяться. Потом снова ехали около трех часов, пока не нашли удобное место для остановки. Передохнули часа два, пообедали, переждали полуденную жару и снова тронулись в путь. График движения был выбран исходя из того, что основную массу наших лошадок составляли прирученные мустанги, не отличающиеся особой выносливостью. Такой режим позволял сохранять коней бодрыми и способными не только неторопливо рысить, но и, в случае необходимости, прибавить скорости. В дороге всякое может случиться.
Поскольку по этому пути наши ездили довольно часто, дорога обошлась без приключений. Ну не считать же за них вынужденное купание меня, Змея и Антилопы в одном из ручьев. Мы решили по ходу дела прикинуть, как будем делать мостик через эту «водную преграду», я оступился и рухнул в жидкую прибрежную грязь. Антилопа кинулась мне помогать, поскользнулась и кувырнулась тоже. Серега попытался нам помочь, в итоге выбирались втроем уже без посторонней помощи. Пришлось всем нам, мокрым и грязным, отстирываться в бочажке рядом, к удовольствию Гарма. День стоял жаркий, так что никто не простыл. А к полудню следующего дня уже разбили лагерь в тени обрыва, возле которого был найден образец оловянной руды. Пока готовилась еда, проехались в обе стороны где-то на километр, осматривая удобные для разработки выходы касситерита. Такое место нашлось метрах в семистах к северо-западу от стоянки. Так что за обедом мы уже вовсю прикидывали, как будет добываться руда и сколько понадобится рабочих для копи. Главным вопросом было — организовывать ли переработку прямо здесь или вывозить касситерит в «Ломоносов» и устраивать там металлургический центр. У обоих вариантов имелись свои плюсы и минусы, так что к единому мнению не пришли.
На следующий день мы со Змеем в сопровождении Утеса и нескольких нуму совершили еще одну разведку, на юго-восток от лагеря, удалившись километров на десять-двенадцать. Ронан же вызвался добыть некоторое количество касситерита, чтобы потом, в «Ломоносове», попробовать воспроизвести технологию получения олова, применяемую у него на родине. Наша поездка тоже оказалась не напрасной. Змей, обратив внимание на каменную осыпь, повернул коня прямо туда. Подъехав к ней, он спрыгнул с лошади, подобрал какой-то камушек и протянул мне.
— Смотри!
Камушек янтарно-желтого цвета блеснул на солнце.
— Золото? — удивился я.
— Сам ты золото, — усмехнулся Серега, — это сфалерит, цинковая обманка. Сульфид цинка, в общем. И, похоже, с примесью свинца или меди или того и другого вместе.
— Тогда давай наберем его пару мешков, а дома поэкспериментируем с получением чистого цинка. Медь у нас есть, значит — будет латунь.
Во вьюках нашлось четыре мешка, в каждый из которых можно было набрать килограммов по тридцать, чтоб не сильно перегружать лошадей. Хорошо, что Змей предусмотрительно настоял, чтобы взяли с собой пару вьючных. Так что назад мы возвращались не с пустыми руками. По пути кто-то из наших индейцев подстрелил молодого оленя, так что обед тоже имелся. Правда, по возвращении в лагерь выяснилось, что на вертеле жарится почти целиком приличный кабанчик, а Антилопа колдует у котла над супчиком из его задних ног. Так что наша добыча плавно переместилась на ужин и следующий день. Поскольку на завтра мы планировали тронуться к дому, загодя приготовленное мясо будет нелишним. Сразу же был разведен еще один костер, и свободные от дежурств индейцы занялись заготовкой еды на дорогу. С учетом кабанчика и имеющихся запасов хлеба и круп, продуктов на обратный путь должно было хватить даже с запасом. Гарм получил от Змея сочную косточку с хорошим куском мяса и весело хрустел в сторонке.