— Хашим! — Джетмир опустил бинокль. — Они бросают оружие! Смотри — прямо на землю!
— Трусы! — Олия со всего маху ударил кулаком по столу. Стало легче, боль слегка прояснила разум. — Они боятся воевать за свою свободу!
Словно раненый тигр, главарь бандитов заметался по комнате. Что-то надо делать… Что?
— Сколько у нас еще бойцов, Джетмир?
— Около ста. Остальные… не знаю, где они. Кто-то, несомненно, погиб. А прочие… я их не вижу.
— Надо уходить! Через тыловую стену — там солдат не может быть много! — Хашим присел на корточки перед сейфом. — Они не будут здесь вечно, скоро уйдут, оставив тут немного людей. И тогда мы снова вернемся за своим добром!
Щелкнул, открываясь, замок, и Олия потянул на себя тяжелую дверцу массивного сейфа.
Выстрела он не услышал…
— Герр майор! — лейтенант щелкнул каблуками. — Докладываю: территория складов под нашим контролем, производится зачистка и осмотр помещений.
— Беженцы?
— С территории вышло около полутора тысяч человек. Триста восемьдесят семь мужчин старше восемнадцати лет. Остальные — женщины и дети, плюс около пятидесяти человек в пожилом возрасте. В основном — тоже женщины.
— Так. Происшествия? Оружие? Я слышал взрыв…
— Два взрыва, герр майор! В одном случае заряд рванул впустую, уже в яме. Сапер постарался, молодец! Во втором — смертница успела себя подорвать. Пострадали в основном сами же беженцы — они шли рядом. Изъято и подобрано двести сорок пять единиц огнестрельного оружия и сто сорок шесть ручных гранат — их просто выбрасывали на землю. Пришлось поставить для этого пустые патронные ящики, не собирать же их потом повсюду? Среди гражданских пострадали сорок два человека. Погибло девятнадцать, включая сюда троих террористов. С нашей стороны потерь нет. Легко ранен в щеку один боец — осколок влетел в открытый люк.
— Значит, говорите, ваш главарь застрелился? — Гратц с сомнением посмотрел на Джетмира. — Совесть замучила или что?
— Откуда мне знать? — пожал плечами тот. — Я при этом не присутствовал. Вошел в комнату и увидел тело. Вот и все.
— Угу… Фридрих! — обернулся майор к гауптману. — Собери военно-полевой суд. Три офицера, секретарь… сам знаешь. Местных собрали?
— Не всех, большинство разбежались.
— Ну, что ж, переговорим с теми, кто остался. Надо думать, они укажут нам на тех, кто им особенно насолил. А пока — вот тебе первый кандидат!
— Постойте! — рванулся из рук солдат Джетмир. — Вы же обещали нам неприкосновенность?!
— Когда это? На переговорах? Так они уже закончились. Вас там никто и не тронул, хотя и было за что. А требуя сложить оружие, я вам ничего подобного не обещал. Но вот что касается прошлых заслуг… за них надо отвечать. Оттого и я выступаю на суде лишь свидетелем, ибо судьей в данной ситуации быть не могу.
— Но ведь военно-полевой суд… это расстрел!
— Иногда бывает и виселица… Это уж на усмотрение суда.
Запрыгнув в кузов грузовика, майор взял из рук ефрейтора мегафон:
— Слушать всем! Дважды повторять не буду никому!
Притихшая толпа уставилась на него сотнями глаз.
— Я не собираюсь здесь ничего обсуждать! То, что я сейчас скажу, не подлежит пересмотру и оспариванию. Здесь и сейчас я являюсь представителем верховного командования и данное решение выношу от его имени. Если кто-то не в курсе — у нас повсюду военное положение.
Он обвел глазами примолкших людей.
— Вы все либо являлись бандитами, либо способствовали им в совершении преступлений. Пользовались награбленным добром и восторженно вопили, глядя на смерть гладиаторов на ринге. Те из бандитов, чью вину мы смогли доказать, понесут заслуженное наказание. Что же до тех, кого не поймали с оружием в руках, и тех, кто оказывал им помощь… Вас судить не станут!
Толпа выдохнула. Упал кирпич с души…
— Вон там стоят грузовики, — майор протянул руку. — Этих машин достаточно для того, чтобы погрузить всех детей и пожилых людей. Ни один мужчина или женщина, способные к самостоятельному передвижению, туда не попадут! Их отвезут за триста километров отсюда и высадят. Там есть какие-то постройки, так что без крыши над головой они пока не останутся. Снабдят продовольствием на первое время. Все прочие дойдут туда сами. Немного еды на дорогу тоже дадим. Но! Не советую вам там надолго задерживаться. Местное население вас активно не любит и долго терпеть не станет.
— Но как же нам теперь быть? — прозвучал голос из толпы. — Куда идти?
— Не мое дело! — отрезал Гратц. — Я вас сюда не звал. Идите к себе домой. Предупреждаю сразу — сюда вы не вернетесь! Этот поселок будет уничтожен уже к вечеру. Никакого оружия уходящим тоже не полагается, хватит и перочинных ножей. Учитесь жить в мире с окружающими. Раненые после выздоровления также будут отсюда депортированы — за этим проследят особо!
— Прошу садиться, майне херрен! — Гратц пододвинул себе стул и сел. Снял шлем и положил его на стол. — Фридрих, это все?
— Да, герр майор! — прищелкнул каблуками его заместитель.
— Не густо…
Собравшихся было менее тридцати человек.
— Что делать, господин майор? — развел руками один из приглашенных. — Тут было не слишком комфортно существовать последнее время…
— Но сейчас-то многие вернутся назад? Или как?
— Здесь их дома… пока еще целые. Вернемся, господин майор.
— Представьтесь, пожалуйста.
— Вилли Ламсдорф, господин майор. Почтмейстер.
— Очень хорошо, господин Ламсдорф. А военные либо полицейские — тут есть? Гражданские чиновники меня сейчас не очень интересуют, поймите правильно.
— Вахмистр Бренн! — поднялся со своего места седоусый грузный мужчина. — Бывший вахмистр…
— Отчего?
— Уволен по негативным обстоятельствам, герр майор!
— А именно?
— Неуважение к религиозным правам задержанного. Нашумевшее дело — «Свидетели Иеговы против Бренна». Не предоставил пойманному насильнику возможности совершения молитвы.
— Вот как? И сколько же лет вы прослужили в полиции?
— Девятнадцать, герр майор!
— Солидный стаж! А теперь что — землю возделываете?
— Работаю в саду.
— Не надоело?
Вахмистр пожал плечами:
— Надо же что-то делать, герр майор. Просто так сидеть я не приучен.
— Это приятно слышать, вахмистр. Вы один такой нелюбитель праздной жизни? В том смысле, что есть ли еще в округе отставные военные или полицейские? Про действующих чинов полиции я и не спрашиваю: в курсе, что с ними сделали эти негодяи.