Эхом грохочет взрыв внизу — ребята подорвали караульное помещение. Хлопают выстрелы — они ворвались внутрь. Пистолетные — это мои парни работают. У боевиков автоматы, с нами не перепутаешь.
Рыжий, пригнувшись к полу, ныряет внутрь. Я следом, надо его подстраховать.
В помещении царит хаос. Все перевернуто, оконное стекло заодно с рамой вынесло на улицу. Дым от разрыва понемногу вытягивается наружу, и становится видно пулеметчика. Он еще жив, бьется на полу и выгибается дугой. Не жилец — горло разорвано осколком, и разгруз на груди весь уже промок насквозь.
Щелкает выстрел Рыжего, и боевик замирает на полу.
Странное дело, но и очкастый деятель тоже жив! Хотя и очень плох, ему тоже прилетело изрядно. Основной удар пришелся ниже пояса. Он сидел за столом, а гранаты рвались на полу. Поэтому часть осколков задержал стол, за которым этот тип и расположился. Даже очки уцелели и все так же поблескивают золотом оправы.
Он скорчился на стуле и что-то шипит сквозь зубы.
Подхожу ближе.
— Бинт…
— Чего?
— Меня надо перевязать!
— Зачем?
— Вы не поняли?! Я же заложник!
Удивительным образом уцелевший ноутбук отображает сейчас картинку, передаваемую камерами слежения, в том числе лестницу, по которой все мы шли. И стоит этот ноутбук прямо перед очкастым.
— Твоя работа?
— Меня заставили!
— Угу. Папа попросил?
Он дергается, лицо его темнеет.
— Спешишь к нему? Вынужден огорчить — встречи не будет.
— Не имеете права! Вы должны оказать мне помощь!
— Как той девочке внизу?
— Это не я!
— Но ты видел?
— Я не мог им помешать!
— Мог. Главарь говорил с тобою уважительно, стало быть, послушал бы сына уважаемого человека. Ну, убили бы ее просто, зачем же так-то?
— А! Ей уже все равно…
— Мне тоже.
— Вы будете смотреть, как раненый человек истечет кровью?!
— Рыжий, ты тут человека видишь?
— Нет, командир. Не вижу таких. Покойников — этих наблюдаю.
— А они ведь не разговаривают?
— Нет. Должно быть, ветер шумит, здесь такой сквозняк…
Парень сует руку в стол. Нагибаюсь и прижимаю ее к углу. Так и есть — там у этого типа пистолет, и сейчас он сжимает его в руке. Вот и славно… Любая экспертиза найдет на нем твои пальчики — фиг кто-то теперь выставит очкастого невинной жертвой.
Какое-то время он еще дергается — не хочет помирать просто так. Ох и злобный же ты гаденыш…
Потом его рука слабеет, глаза начинают мутнеть. Все, отбрыкался. Очкастый обмякает на стуле.
На лестнице звучат шаги.
— Девять!
— Два! — откликается Рыжий. — Заходите!
В проеме двери появляется Граф:
— Командир, внизу чисто. Двое холодных.
— И у нас, — быстрый взгляд на парня, — тоже двое. Оказали активное сопротивление, стреляли…
— Понятно, — кивает боец.
Отпускаю руку борзого типа и вытираю ладонь об его одежду.
— «Вышка» — четвертому!
— На связи.
— Здание зачищено. Четверо холодных — оказали активное сопротивление. Дежурная смена станции погибла вся — духи расстреляли, а один из сотрудников оказался пособником боевиков.
— Ваши потери?
— Нет потерь, Рыжий колено ушиб. Саперов сюда нужно, здание заминировано.
— Высылаем, встречайте.
— А главарь там как?
— Взяли. И его, и охранника, никто и пикнуть не успел.
А уже в штабе я попросил показать мне тех спецов, которые так ловко ухитрились запудрить мозги боевикам, вовремя подменив картинку, и имитировать все это время радиообмен. Из-за уставленного всяческой аппаратурой стола поднялся худощавый лейтенант. Смущаясь, протянул мне руку:
— Лейтенант Григорьев.
— Звать тебя как?
— Анатолием, товарищ капитан.
— Значит, так, Толя. Из кожи вывернись — но сегодня вечером ты у нас! Понял?
— Э-э-э…
— Это приказ, лейтенант! Усек?
— Усек… Так точно!
— Расслабься. Мы тут тебе все по гроб жизни обязаны. А долги надо отдавать!
У меня были все причины для таких слов. Под лестницей саперы нашли заряд тротила. Весом около десяти килограммов. И подорвать его очкастый мог в любой момент. Если бы увидел нас на экране. А ведь эту камеру, как и заряд, мы благополучно зевнули…
Тогда я подарил ему трофейную «беретту», взятую у убитого боевика. Компьютер, конечно же, оружие серьезное. Но пистолета не заменяет. Во всяком случае — не всегда.
А сейчас мы мирно сидим у него на кухне. Вчерашний лейтенант подрос и заматерел, в глазах появилась мудрость. Да и выглядит вчерашний лейтенант теперь куда как солиднее.
— Вот ты что, решил банк надуть?
— С какого бодуна?
— Мил-друг, как ты не просекаешь? Для чего тебе, да и всем прочим тоже, банки деньги дают? Ну, скажи мне — какая им польза от сопляка шестнадцатилетнего, работы не имеющего и мозги пропивающего на вечеринках? До фига они с него денег поимеют?
— Да какие там деньги! — машу рукой. — Я-то хоть работаю, а они…
— Вот! — назидательно поднимает он палец к потолку. — Смотри сюда. Десять лет этот обалдуй скакал и ни о чем не думал. Однако ж малина кончилась, и пришли к нему суровые дяди из коллекторского агентства — плати! Чем он платить станет?
— Ну… он же живет где-то?
— Правильно мыслишь! Сейчас, по закону новому, можно взыскание и на часть жилья наложить. Это если заемщик там не один проживает, а с родными. Он ведь там официально зарегистрирован и документы все в банк предоставил. Так что абсолютно законно могут к нему в квартиру кого-то и подселить, выперев его, любезного, на улицу. Ты вот, на месте его родителей, такого счастья возжелал бы?
— Я на дурака шибко похож?
— Не похож. И оттого все свои сбережения (ну, или их большую часть) банку и отдашь. Заметь — совершенно добровольно! Тебе ведь очередной пакистанский гость под собственной крышей не нужен? И отпрыска любимого жаль до усрачки! Подохнет ведь на улице, обалдуй! Так что хоть поручителей с него и не требуют более, однако ж по факту они есть. Дальше пошли… — Толян снимает с плиты чайник и наливает нам обоим чаю. — Ты договор внимательно читал?
— А то ж! Чай, не лопух, МММ-ов всяких нагляделся.