— Совершенно верно. Более того, мы должны будем придумать абсолютно неотразимый повод для вторжения. Такой, чтобы не усомнились в праведности наших поступков сами русские.
— И какой же? Я уверен, у вас уже есть какие-то наработки.
Вместо ответа сэр Джеффри спрятал в несессер одну папку и вынул другую, точно такую же. Отдал ее североамериканцу.
Уайт читал, и сэр Джеффри с удовольствием отмечал, как меняется — на глазах меняется! — выражение его лица.
— Это правда? — тихо спросил Уайт.
— Абсолютная.
Джон Уайт неверяще покачал головой.
— Вы понимаете, что мы должны будем это проверить?
— Проверяйте. Но осторожно. Вы должны понимать, что здесь полно русских агентов. Если русские поймут, что нам все известно, они заметут следы.
— Вы хотите сказать, что русские не знают?
— Скажем так — русские знают не все. И тем более — не все знают. Знают только те, кто должен знать.
— Я так понимаю, на берегу нас ждет… определенная поддержка со стороны местных, — уточнил Уайт.
— Совершенно верно. Поддержка нас ждет. На берегу будут люди, которые… устали от русского господства.
— А как насчет Польши?
— Извините, сэр, но Польша не продается, — отрезал сэр Джеффри. — Там все билеты на сеанс проданы. Тем более что вы и не сможете оказать им серьезную помощь, корабли и авианосцы там бесполезны.
— Давайте играть, — Джон Уайт вернул папку, — мне надо все хорошенько осмыслить.
Начали играть. И сэр Джеффри, особо и не стараясь, разделал североамериканца под орех. Это не Джеффри Ровен выиграл, это Джон Уайт проиграл. И бездарно проиграл. Не мог сосредоточиться — и мячи летели куда угодно, но только не туда, куда надо. Вот и вышел сэр Джеффри с поля с двумя очками преимущества, а будущий министр безопасности Родины — с проигрышем и невеселыми думами…
— Вы меня кое-чему научили, сэр, — уныло констатировал он.
— Чему же? — поинтересовался сэр Джеффри.
— Иногда не стоит всеми силами стараться выиграть. Иногда нужно просто дать сопернику проиграть.
— Вот именно! — назидательно поднял палец сэр Джеффри. — Вот именно! Как раз то, что мы должны сделать с этими чертовыми русскими! Не выиграть у них — а дать им проиграть. Дать им вести игру — и потом в самый решающий момент поставить подножку.
— Сэр, я могу обращаться к вам за советом… если понадобится?
— О, конечно, конечно, — согласился сэр Джеффри, — в любое время дня и ночи. Только телефонируйте.
Совсем придурок. Еще не дошло, что в разведке нет друзей и союзников и не стоит их заводить.
Бар назывался «Девятнадцатая лунка» — точно так же назывался бар в любом приличном гольф-клубе. По правилам игры, неофициальным, но почитаемым всеми, за выпивку платил проигравший.
— Что будете заказывать? — моментально появился вышколенный официант, едва разгоряченные игрой посетители заняли столик.
Уайт вопросительно уставился на сэра Джеффри.
— Минеральная вода «Эвиан» есть?
— О, конечно, есть. Вам с газом или без газа?
— Без газа.
Уайт немного подумал.
— Я, пожалуй, выпью виски. «Гленфиддич» у вас имеется?
— Разумеется, сэр.
— Тогда самый лучший, какой у вас есть. Без льда, без содовой, на три пальца.
На три пальца — это значит нажраться в хлам. По североамериканским понятиям, по русским — это слону дробина.
— Вы не рассказали о программе-максимум, сэр, — вежливо напомнил североамериканец в ожидании напитков.
— Программа-максимум — это революция, — ответил сэр Джеффри, — самая настоящая революция.
— Где? — неверяще спросил Уайт.
— В Российской империи, сударь. Конечно же, в Российской империи.
Принесли напитки — здесь с этим быстро, персонал вышколен и бегает стрелой. Джон Уайт сразу же отхлебнул виски, солидно так, возможно, для того, чтобы побыстрее прийти в себя.
— Как вы это сделаете, сэр? Вы считаете, что такое государство можно опрокинуть революцией? Вы серьезно?
— Серьезнее некуда. — Сэр Джеффри отпил холодной минералки, с наслаждением ощущая ее вкус, вкус горного родника. — Вот как раз такое государство и можно опрокинуть революцией. Ваше — нельзя, а Россию — можно. Хотите, скажу почему?
— И почему же?
— Потому что средний североамериканец, пресловутый «Джо Сикс-Пак», сыт политикой по горло. Когда приходит время выборов, а это происходит часто, он включает телевизор и видит бесконечные «коммершиалз», где кандидатов продают, словно новый сорт сыра в вакуумной упаковке. А потом, после выборов, он видит, что ровным счетом ничего не изменилось. Только хуже стало. Единственное, на что североамериканцы могут повлиять путем выборов, это на местном уровне — выбрать шерифа, мэра и на этом успокоиться. Вы не задумывались, почему в вашей стране нет ни одной общенациональной газеты? [133] А вот в России такого цинизма и апатии у людей нет. Если людям дать свободу, тем людям, у которых ее никогда не было, они с радостью схватят ее и совершат кучу ошибок. Потом они будут с ностальгией вспоминать о прежних временах, как о временах стабильности и порядка, где был Государь Император, и большую часть проблем, свалившихся сейчас на них, решал он. Но это будет потом…
Джон Уайт цедил виски, постигая очередную главу «Евангелия от разведчика».
— У вас есть конкретные планы? Исполнители?
— Господи боже мой… Вы никак не можете отойти от бюрократии. Планы, исполнители — что за чушь? Ситуация может меняться по нескольку раз на дню, и то, что вы разрабатывали месяц, может обесцениться за час. Самое главное — наличие ресурсов, исполнителей и методик работы с нашей стороны. Все это есть у вас. Все это есть у нас. Этого пока достаточно. Если мы увидим, что назревает революция, — мы подтолкнем процесс в нужном направлении. Нет — и не надо, время еще будет. Революции выносят на поверхность всю ту гниль, что скопилась на самом дне, — и с этой гнилью придется работать. Но так даже лучше — работать с гнилью. Она всегда готова продать вам Родину со скидкой…
— Допустим… — Будущий министр безопасности Родины был осторожен. — Не скрою, предложения ваши весьма интересны, хотя я еще раз подчеркиваю: давать единолично ответ о принятии их либо об отвержении я не имею права. Как бы то ни было — в случае их принятия нам нужно будет создать некий координирующий комитет. Черт, чтобы перебросить в зону боевых действий хотя бы одного морского пехотинца, понадобится проделать уйму вещей. А вы говорите — об авианосных группах и половине корпуса морской пехоты САСШ.