– Снайпер?
– Нет. Вряд ли. Там плохие места для снайпера. Деревья, дороги с интенсивным движением. Кстати – не перекрывайте движение, пусть машины едут.
– Почему?
– Потому что от движения машин образуются воздушные волны, причем непредсказуемые. Если стрелять больше, чем на тысячу метров, – для пули эти волны будут чувствительны. Хотя… зависит от винтовки. Как я понимаю, накрыть колпаком не удастся…
– Нет.
– Тогда вот что. Поставьте рядом с ним двоих ребят со щитами. У вас есть щиты, замаскированные под кожаные папки?
– Да, есть.
– Машину подгоните прямо к трибуне, как можно ближе, и держите ее наготове, если придется срочно уносить ноги. Сделайте еще вот что. Возьмите несколько светошумовых и дымовых гранат, свяжите в сеть. По сигналу – взрывайте.
– Вы с ума сошли? За это меня просто уволят.
– Отнюдь. Это ослепит снайпера, а дым закроет цель. Иначе не получится. Еще. Как можно дальше оттесните британцев от президента, все, что можно перекрыть, перекройте своими людьми. Доверяйте только своим людям, он может проникнуть в охраняемый периметр с документами полицейского.
Марианна кивнула в знак согласия.
– Еще мне нужен тактический переговорник с вашей частотой.
– Это я вам дать не могу.
– Тогда хотя бы назовите частоту, на которой вы будете работать завтра. Я сделаю простейшее устройство, нажал кнопку – и на вашей частоте раздастся сигнал тревоги. Как только вы его услышите, хватайте президента в охапку и сваливайте оттуда со всех ног. Понятно?
Немного подумав, Марианна частоту назвала. Русский кивнул, показывая, что запомнил.
– Меня за это точно уволят.
– Не думаю. В крайнем случае, вы можете заменить Первую леди. Вы неплохо смотритесь с президентом.
Русский наклонился к самому ее уху.
– Я снял номер в гостинице как представитель прессы. Двадцать три, на втором этаже. Дверь не будет заперта.
Прежде чем Марианна придумала, что ответить на такую дерзость, русский развернулся и пошел обратно в шумящий, плывущий по волнам Шуберта зал…
Самая большая проблема встала перед ней поздно вечером. И проблема эта называлась «Номер двадцать три на втором этаже, не заперто». Надо отдать должное, Марианна Эрнандес колебалась в своем решении без малого час. Но потом все же приняла его.
Хуже, чем сейчас, все равно не будет…
03 августа1996 года.
Великобритания, Лондон.
Гайд-парк, уголок оратора
Как я уже упоминал, Британия жила и живет традициями. Традиций этих столько, что все их сразу и не упомнишь – я, например, после четырех лет жизни здесь под прикрытием, и то не был уверен, что знаю их все. Для того чтобы знать и понимать британские традиции – нужно жить тут с детства и любить эту страну…
Одна из таких вот странных и чудаковатых традиций – уголок оратора в Гайд-парке. Он расположен совсем рядом с Букингемским дворцом, на большой транспортной развязке, где сходились Парк Лейн, Гросвенор, Найтсбридж и Конститьюшн. Выглядел он – до того, как президент САСШ возжелал произнести здесь речь – весьма непрезентабельно: круглый, темно-зеленый, с синей куполообразной крышей павильон и столы со скамейками рядом. Больше всего это напоминало дешевую пивную. Теперь, конечно, к приезду высокопоставленного лица, здесь все привели в порядок – поставили разборную трибуну, кафедру наподобие университетской, только бронированную и с гербом САСШ, провели освещение, протянули микрофоны и повесили громкоговорители. На мероприятии ожидалось до десяти тысяч гостей – журналистов, высокопоставленных лиц и простых людей. Не ожидалось только одного – безопасности.
Любой политик просто не может быть политиком, если он не выступает публично – и в то же самое время любое публичное выступление – это смертельная угроза для него. Нет, не угроза его имиджу – а угроза жизни, самая настоящая. Публичное выступление, тем более под открытым небом, – кошмар Секретной службы. Куча журналистов, слепящие вспышки блицев, из-за чего агенты слепнут и могут не успеть среагировать на опасность. Град вопросов, постоянный шум. Куча народа, среди которой может быть террорист-анархист с бомбой, желающий продать свою жизнь подороже. Угроза снайперского выстрела все время, пока президент находится на трибуне, ничем не защищенный.
Кое-что сделать для обеспечения безопасности удалось, кое-что нет. Например, президент наотрез отказался выступать под пуленепробиваемым стеклянным колпаком, сказал, что это ни к чему. Не удалось радикально сократить текст выступления – президент должен был оставаться вне поля защиты больше получаса – вечность. Удалось уговорить только на то, чтобы он надел легкий кевларовый жилет под рубашку, и поместить рядом с ним двух агентов со щитами. Взрывную цепь со светошумовыми гранатами связать не удалось, подумав, Марианна решила все же этого не делать. Для противодействия снайперу принятые меры – это почти ничего.
Сейчас, пока президентский кортеж только отъезжал от отеля «Горинг», передовая группа уже давно была в Гайд-парке, на месте выступления…
В президентском кортеже первым шел неприметный черный «Ровер», предоставленный Секретной службе здешним посольством. В задачу трех агентов, едущих первыми, опережая даже кортеж мотоциклистов и местные полицейские силы, входила первичная визуальная оценка обстановки на маршруте следования. Они просто осматривали местность, не применяя никаких приборов – зато их анонимность могла помочь определить подозрительные действия каких-либо людей перед проездом кортежа и вовремя принять меры противодействия.
Второй, сильно отставая от головной машины Секретной службы, шла машина местной полиции – внедорожник «Дискавери», выкрашенный в цвета полицейской службы и завывающий сиреной. В его задачу входило расчистить дорогу основному кортежу.
Дальше, перемигиваясь красно-синими огнями мигалок, клином ехали девять мотоциклов почетного эскорта. Эта традиция осталась еще с древних времен, когда карету сопровождали конные стражи – сейчас же она шла только во вред, поскольку мотоциклисты ни от чего не защищали – зато загораживали обзор водителям. Но традиция – есть традиция.
И, наконец, основной кортеж. Первым в нем всегда идет микроавтобус с тонированными стеклами – в нем вовсю работает аппаратура прослушивания и подавления, давящая все сигналы на всех частотах, которые могут оказаться сигналами исполнительному механизму радиоуправляемого взрывного устройства. За микроавтобусом – еще две машины, едущие бок о бок, черные внедорожники «Субурбан», набитые бойцами Секретной службы. За ними, отставая на несколько метров, шла основная машина кортежа – «бегемот», огромный, сделанный по специальному заказу на удлиненной раме «Кадиллак-Флитвуд», лимузин стоимостью миллион долларов. Эта машина была защищена настолько хорошо, насколько это возможно сделать, не превращая ее в бронетранспортер. Стекла в ней были неподвижными и выдерживали пулеметную очередь в упор, а если пригнуться и скрыться за броней дверей, помеченных президентским гербом, – то спасешься, пожалуй, и от крупнокалиберного пулемета. Климатическая система президентского лимузина была автономной и при необходимости герметизировала салон и переходила на снабжение пассажиров кислородом из установленного в багажнике большого баллона. В шинах имелись специальные вставки, позволяющие проехать до ста километров с простреленными шинами.