— Та-а-к… Ниже. Еще резкость…
Казаки благоговейно наблюдали за творящимся на их глазах действом — на экране проступали линии номера…
— Все. Лучше уже не будет.
Подъесаул Чернов склонился над монитором, шевеля губами…
— А… три… тридцать семь — пятнадцать. Это он. Давай сигнал Городу!
— Орел — Городу. Цель опознана. РПВ — сорок минут.
— Город — Орлу. Принял.
На экране монитора снова показался нужный казакам грузовик, он выползал с поста, становясь в стальной поток фур, катящихся к Варшаве.
— Он встал на трассу!
— Похоже, без досмотра.
Чего и следовало ожидать…
— Орел — Городу. Цель начала движение. Встречайте.
— Город — Орлу. Принял. Конец связи.
В нескольких десятках километров от границы сотник сплюнул на землю — на удачу.
— Чебак!
— А…
— Что рот открыл, ворона влетит. Заводи шарманку свою…
— Есть!
— Напоминаю порядок действий, браты казаки. Наша задача — взять груз тихо, при этом без жертв и не допустить свалки на трассе. Цель следует на тяжелом грузовике «МАН» с полуприцепом, скорее всего, груженом. Это от тридцати до сорока тонн. Бодаться с ним — последнее дело, надо остановить его, и не более того. Значит, как только мы его видим, выставляем сирену, и я в мегафон приказываю ему остановиться. Если он не останавливается, выбираем участок трассы, где поменьше машин, и ты, Петров, простреливаешь ему шину.
— Есть.
— При досмотре осторожнее. В конце концов, мы ведать не ведаем, что в машине.
— Есть.
— Тогда по коням. Чебак, выводи к трассе. Проверить оружие.
— Господин подъесаул, могу взять на сопровождение.
— Сколько сможешь вести?
— Километров пятьдесят. Потом связь пропадет.
— А в движении?
— Господин подъесаул, у нас же бипл [23] старый, как дерьмо мамонта. Если бы новый, другое дело, а этот может работать только со стационарным постом управления.
— Понял… Веди сколько сможешь.
— Вот он!
— Пошел, Чебак, пошел! Не спи!
«МАН» был лимонно-желтого цвета, поэтому выделялся в потоке. Синий, тентованный полуприцеп… здоровенная машина. Если такую по трассе пойдет мотать… под суд потом пойдем все…
Взревев мотором, выбросив град камней из-под колес, «Егерь» выпрыгнул на трассу. Сзади истерично загудели на несколько голосов клаксоны.
— Мигалку, мигалку!
Мигалку, не стационарную, а на магните, так же, как мегафон, они позаимствовали у полициянтов, не сказав, конечно, зачем им они нужны. Обошлось в литр спирта сейчас и еще литр — по возврату.
Дискантом беды над трассой взвыла сирена.
— Автомобиль «МАН», номер «а тридцать семь пятнадцать», приказываю принять вправо и остановиться для досмотра. Автомобиль «МАН»…
— Держись!
«Егерь» мотнуло влево, да так, что если бы Певцов не ухватил высунувшегося чуть ли не по пояс с мегафоном из машины сотника, тот бы вылетел на трассу.
— Пригнись!
— Стреляют!
«Егерь» вело вправо, что-то с силой ударило по висящему в оконном проеме бронежилету — раз, другой, третий. Застучало по кузову. Тяжелая машина едва держалась на мокрой от дождя трассе.
— Где? Где он?
Справа были пробиты оба колеса, но, как и на любой армейской машине, на «Егере» были специальные вставки, и поэтому машина не перевернулась и не потеряла управляемость. Но в скорости, конечно, потеряла.
— Где он?
— Вон тот. Вон он!
— Уходит!
«МАН» уже вырвался вперед, водитель увеличил скорость до предела, какой ему позволяли транспортный поток и состояние трассы.
— Вон он! Уходит тварь, уходит.
— Ах, б…!
Не совсем соображая, что он делает, сотник оттолкнул Певцова, щелкнул замком люка, откинул его вперед, полез наверх.
— Держи ровнее. Держи!!!
Рукоятки «ДШК» легли в руку, и только сейчас сотник понял, что ранен.
Где он, гаденыш?!
Те, кто прикрывал перевозку, сделали одну ошибку, одну, но смертельную. Видимо, они рассчитывали максимум на попытку задержания дорожной полицией, но не казаками. Старый «Бенц» прикрывал фуру, те, кто находился в нем, готовы были стрелять. И когда груз попытались задержать казаки, они обстреляли их, даже не задумываясь о том, что может сделать с ними пулемет «ДШК» на крыше казачьего внедорожника. Возможно, они решили, что казаки не рискнут стрелять из «ДШК» прямо посреди оживленной трассы Краков — Варшава. Но сотнику до этих до всех раскладов было глубоко… всё равно.
«ДШК» бабахнул короткой очередью, боль отдалась в руке так, что в глазах потемнело — и старый черный «Бенц», пробитый насквозь крупнокалиберными пулями, мгновенно потерял управление. Кто-то, высунувшись из окна с автоматом, целился в казаков, но не удержался, вылетел на трассу, закувыркался по ней, и колеса еще одной тормозящей фуры проехались по нему, превратив в мясную лепешку.
Со всех сторон засигналили, изумленные поляки тормозили там же, где и ехали, машины стукались одна об другую…
«Егерь» принял резко влево, разорванный пулями, дымящийся «Бенц» пронесло мимо. «МАН» хоть медленно, но уходил вперед.
Вот падла!..
Прицелившись — справа был лес, не должно никого задеть, — сотник дал короткую очередь, целясь перед кабиной. Один трассер — по виду, как метеор, размером где-то с кулак — и мчащийся с огромной скоростью. «МАН» вильнул влево, чуть не вылетев в кювет, и…
Начал тормозить…
Через несколько секунд к остановившейся фуре подлетел и «Егерь», Чебак дал по тормозам так, что всех, и сотника в том числе, бросило вперед.
— Ах ты, гад!
Полезший из кабины пан контрабандист с ходу огреб по сопатке так, что его отбросило на кабину. Подбежавший Чебак добавил сапогом в пах так, что бедного водилу согнуло пополам…
— А… За что… панове… не бийте…
— Козел! Уйти хотел!
— Отставить! Отставить, мать ваша курица!
Казаки сунули скрючившемуся у кабины водителю еще пару раз и нехотя отошли…
— Господин сотник, вы ранены…
Прилетело двоим — самому Чебаку отрикошетило от бронника, висящего на окне. В рубашке родился — пуля прошла удивительным образом, чиркнула по плечу и проделала длинную кровавую борозду на щеке. Сотнику попало в руку и в бок, в руку — царапина, пуля в боку засела неглубоко, но было больно. Бок защищал кевлар, автоматная пуля пробила его, но вошла чуть-чуть.