– Принято, господа! Счет один-один! Аппарат выполнил программу, но был сбит! Дайте картинку!
Беспилотный вертолет подлетел к собравшимся кружком террористам – один из них помахал рукой в объектив. Потом прошел дальше, камера отчетливо показала искореженный множеством взрывов, обгоревший остов пикапа и иссеченную осколками землю вокруг него. Разовая бомбовая кассета – страшное оружие, это как если с высоты высыпать на землю несколько десятков осколочных гранат, взрывающихся при ударе.
– Счет один-один, продолжаем игру! Дайте картинку с поля-два. Аппарат «Ворон» отныне будет ассистировать – давать картинку и подсвечивать цели по необходимости. Ка-70 в игре! Дайте данные по РВП!
– Аппарат в воздухе, РВП четыре – тридцать!
«Сбитый» «Ворон» успел подняться почти на предельную высоту; на нем были дополнительные баки, и топлива на выполнение еще одного учебного упражнения должно было хватить. С предельной высоты он почти сразу дал картинку второго игрового поля.
– Итак, господа, задача следующая. Перед нами – сильно укрепленный объект. Мало того, еще и находящийся в местности со сложным рельефом. Мы построили примерно то же самое, что строят боевики наркомафии в Афганистане, – горный укрепленный комплекс с подземными ходами. Неплохо укрепленный, прикрытый ПВО – автоматическими зенитными пушками калибра двадцать, крупнокалиберными пулеметами 14,5 и 12,7. Все это у нас есть, пусть и на подходе к объекту. Вертолет должен пролететь через огонь систем ПВО, прорваться к горной, сильно укрепленной базе и уничтожить ее. Еще раз подчеркиваю: пушки и пулеметы самые настоящие, и обстрел тоже будет самый настоящий, беспилотный вертолет не станет в данном случае избегать огня противника, не будет вести по системам ПВО огонь в ответ. Это, скорее, демонстрация боевой живучести машины. Итак, господа, приступаем…
На сей раз на большой экран дали картинку с «Ворона»: сильно изрезанная ущельями гористая местность, что-то вроде долины, едва заметные белые, чуть пульсирующие пятна – костры. На одном из боковых экранов дали две картинки с камер, установленных прямо на месте лагеря, – и представитель Командования специальных операций едва заметно вздрогнул. Все это – панорама долины в ущелье, что разворачивалась перед ним, – было ему до боли знакома и напомнило то, что он хотел бы забыть. Горный Бадахшан, группа из шестнадцати человек, уходящая в горы, проводник из местных, который до сих пор стучал на наркокурьеров и исламистов, а сейчас предал, – и отчаянный четырехчасовой бой против прорывающегося от границы бандитского отряда, торящего дорогу крупному наркокаравану. Погода, как назло, была нелетной, о бронетехнике в горах следовало забыть – и они бились насмерть, вцепившись зубами в камни, против втрое превосходящих по численности бандитов, прошедших специальную подготовку на той стороне границы, почувствовавших вкус крови русских и прущих напролом. Потом ему рассказывали, что, когда его оперировали, никак не могли вынуть намертво зажатый в руке пистолет.
– Внимание, входим в зону!
Вертолет управлялся с того же самолета, проверялась еще и готовность воздушного командного пункта эффективно «дирижировать» беспилотными летательными аппаратами различных классов и типов. На большой монитор дали картинку – пугающую, надо сказать. Вертолет шел в режиме «огибания местности» на минимальной высоте, буквально царапая брюхом землю. Ни один зенитно-ракетный комплекс, отечественный или зарубежный, сбить такую цель не в состоянии. Для нее опасна только скорострельная зенитная артиллерия – старая добрая скорострелка с радаром, изрыгающая море огня и буквально нашпиговывающая снарядами небо.
– До цели три километра! Входим в зону, внимание!
Этого никто не видел. Невозможно было установить камеру, ее бы сразу снесло шквалом огня. В одном из ущелий несколько замаскированных зенитных установок самых разных типов – от повидавшего виды ветерана ДШК на станке до четырехствольной скорострелки «Эрликон» швейцарского производства – открыли огонь по пролетающему вертолету, стремясь шквалом огня сбить его с курса и обрушить на землю. Борт вертолета – он был окрашен в бурый с разводами цвет для маскировки – моментально заискрил рикошетами, пули и снаряды били по броне, но пробить ее пока не могли.
Поняв, что машина попала под обстрел, оператор сделал то, чего делать был не должен – но и прямого запрета на это не было. Развернуться – этот тип вертолета был очень маневренным и мог уверенно лететь хвостом вперед – и нашпиговать горный склон снарядами тридцатимиллиметровой пушки он не мог, но уйти из-под обстрела и не доводить испытание на боевую живучесть до конца он был способен. В конце концов, несмотря на молодость, оператор был профессионалом, а там, в нескольких сотнях километров от воздушного командного пункта, пытались испортить его инструмент, тот самый, которым он собирался делать работу. Это был его аппарат, его вертолет. И потерять, и даже допустить, чтобы ему причинили хоть какие-то повреждения, он не хотел, пусть это и была игра. И поэтому он, резко сработав шагом винтов, буквально выстрелил вертолет вверх, выводя его из зоны огня. Маневр был настолько быстрым и четко выполненным, что ни один из операторов зенитных установок не успел на него среагировать. Вертолет на какие-то мгновения выпрыгнул из-за гребня холма, стоящий в обзоре поисковый локатор зенитно-ракетного комплекса засек его, но даже не успел точно классифицировать его как цель. Мгновение – и вертолет снова ринулся в ущелье, миновав зону огня. Особенно эффектно маневр смотрелся с экрана – сначала будто небо прыгнуло зрителям навстречу, а потом им показалось, что еще немного – и они останутся на этих скалах вместе с догорающим вертолетом.
– Лихо…
– Волк – Мосину-один, прошу доложить о повреждениях и возможности выполнения учебной задачи, прием! – полковник Манн не забывал о своих обязанностях.
– Мосин-один – Волку, повреждения незначительные. Выполнение учебной задачи возможно, как поняли?
– Мосин-один, принято, приступить к выполнению учебной задачи!
Вертолет появился над полем боя внезапно – только что на большом экране перед зрителями проносились лишь каменные стены ущелья, мелькала лента горной речушки внизу – и вдруг они вынеслись на полном ходу в небольшую долину. Какие-то палатки, горящие костры, остовы бронетехники – все это мелькнуло на мгновение, стремительно надвигаясь, а потом почти все поле зрения скрыл дым от стартующих НУРСов и ракет – и сплошная стена разрывов внизу.
Дирижеры из «оркестровой ямы» своевременно переключили на большой экран картинку с парящего в небесах «Ворона» – и там, где совсем недавно пульсировали белые точки костров и стояли черные квадратики техники, сейчас было лишь сплошное бурое облако.
– Мосин-один – Волку, учебная задача выполнена, прошу подтверждения, как поняли?
– Волк – Мосину-один, подтверждаем: цель поражена, возвращайте аппарат на базу, как поняли?
– Мосин-один, вас понял, приступаем к процедуре вывода.
Не сдержавшись, кто-то захлопал, кто-то подхватил…
– Как видите, господа, – чистая победа. Только секунду-две беспилотный вертолет был в поле зрения систем ПВО. Нормальный контакт установить так и не удалось. В гористой, пересеченной местности эта машина неуязвима. Сложнее будет на других ТВД, на Востоке – там ровная местность, пустыня, не спрячешься. Но и там свою роль сыграет внезапность удара. Не забывайте – выставленные нами расчеты зенитных пушек и пулеметов заранее знали о пролете машины и были готовы к нему. В реальной жизни это будет по-другому – полевой лагерь, незнакомая местность, техника, скучившаяся у заправщиков, вымотанные маршем расчеты зенитных средств, всеобщий бардак. В этом случае такой вот вертолет имеет возможность первым же ударом выбить все зенитки, а потом не торопясь добить тех, кто останется.