Говорить было уже опасно – подполковник показал на пальцах – тихо и вперед. Снайперы поползли...
* * *
– Мирон... дай сигарету!
Это были полицаи... вспомогательная полиция, в которую какого только сброда ни набрали. Румыны дали им оружие, какое не жалко, поставили во главе подразделений румынских офицеров (проштрафившихся) и закрывали глаза на постоянные нарушения Конвенции по правам человека и еще множества других документов, которые кто-то и когда-то принял и которые регламентировали нормы и правила обращения с мирными людьми в зоне боевых действий. Полицаев поставили на внешнем периметре для того, чтобы в случае нападения они приняли удар на себя. Вообще-то этот самый периметр они должны были патрулировать – но, убедившись в том, что офицер за ними не смотрит, они уселись на каких-то ящиках, закурили – а один из них включил дешевый китайский транзистор на батарейках, который он вчера отобрал у какого-то пацана.
Все-таки один насторожился, когда что-то зашуршало в траве – совсем не с той стороны, с какой приближались снайперы. Это было где-то за контейнерами.
– Что там?
Один, видимо, неформальный лидер – махнул рукой.
– Оставь. Это собаки. Или крысы.
– Собаки?
– Ну да... Видел, стая какая вчера была...
– Говорят, кого-то из румын в Одессе в подвале загрызли, они туда сунулись, движение заметили – а там целая стая. И суки щенные.
– Больше слушай...
– Не, Петро дело говорит. Одичавшие собаки – опасное дело, особенно если они в стае. А суки щенные когда – еще опаснее.
Лидер расхохотался.
– А автомат у тебя на что? Щас я им...
– Не, Михей, не ходи. Пальба будет – мамалыжники сбегутся, орать опять начнут. И оштрафуют...
– Тогда пойду поссу.
– Дай пива...
Один из бандитов, держа автомат примерно так, как деревенские носят дрова – в каком-то боевике его так держал какой-то негр – ему показалось, что это круто, – поднялся в полный рост с ящика. В этот момент все остальные – неосознанно, человек с древнейших времен первым делом замечает движение, движение означает опасность – отвлеклись на вставшего. Двое снайперов поднялись из травы, в руках одного был пистолет «АПБ», другого – автомат «АС Вал»...
Полицаи погибли в одну секунду, повалившись в разные стороны. Из транзисторного приемника громыхал негритянский речитатив – непонятно, но круто.
– Чисто!
Не убивать этих было нельзя – каждая такая группа прикрывала проход в сплошной стене контейнеров. Если бы кто-то патрулировал на самих контейнерах – база и вовсе была бы неприступной, потому снять этих верхних патрульных без шума было бы невозможно. Да кто будет, кому это надо? Мамалыжники – они и есть мамалыжники.
– Делай быстро!
Пока первый занял у двери позицию с пистолетом «АПБ» наготове – мало ли кто выйдет, – Второй лихорадочно оттаскивал трупы, приводил все в порядок. Кровь до конца, конечно, не замажешь, но...
– Чисто!
Держа наготове оружие, они осторожно стронули с места дверь – и та поддалась неожиданно легко и без омерзительного скрипа железом по железу. Петли были смазаны...
Черт... если есть беспилотник – идем прямо волку в пасть.
С той стороны зачем-то был смотровой глазок, первый прильнул к нему – и от неожиданности тихо присвистнул.
– Ё-моё...
С той стороны были машины, вытоптанная трава... мамалыжники поленились придать этому всему вид нормальной базы... да и смысл? В одном месте у контейнеров стояли машины, несколько грузовых машин, грузовики НАТО с румынскими трехцветными флажками на кабинах. В центре – стоял вертолет, тоже с флажком.
Судя по бортовому номеру – это был вертолет, возивший командующего румынским контингентом.
Солдаты были частично выстроены цепью, частично – патрулировали внутри периметра. Их было не меньше сотни... а, наверное, даже и больше, и это значило, что надо было уходить...
Первый показал на пальцах – идем дальше. Он и сам не знал, что заставило его так сделать...
Накидка... дверь. И тоже – смазаны петли.
Вперед.
* * *
В периметре временной зоны безопасности был не командующий румынским оккупационным... тьфу, миротворческим контингентом в Румынии, хотя вертолет и в самом деле был его. Вертолет этот привез на секретную встречу руководителя румынской секуритаты – так по-прежнему называли эту службу в кругах разведчиков, человека по имени Вирджил Гроза. Это был один из самых опасных людей Румынии, и более того – он входил в число двадцати самых богатых людей Румынии. Все его богатство проистекало отсюда, из южного сектора миротворческой операции «Оливковая ветвь». Сейчас это богатство находилось под угрозой, и он делал все, чтобы эту угрозу отвести. Не ради страны – ради своих настоящих и будущих денег.
Дело было в том, что изначально Румыния, не слишком-то большая и сильная страна, занятая еще и реинтеграцией Молдовы – не хотела брать себе целый сектор ответственности, они просили для себя только то, что им было по силам проглотить, – Одесскую область. У них и в мыслях не было оккупировать Крым. Но тут уперлись «державшие масть» в игре поляки, которые понимали, что собираются откусить такой кусок, которым можно и подавиться, кусок, по размерам равный всей их стране. Они понимали, что им нужен хотя бы один союзник, и поставили перед румынами ультиматум – или вы берете себе целый сектор, или мы вообще ничего вам не дадим. Так румыны были вынуждены участвовать в оккупации территории, которая по размерам была больше Румынии, территории со сложными природными условиями, сложным рельефом местности, сложным этническим и религиозным составом проживающих здесь жителей и сложной историей. Торговались только насчет Крыма – румыны тогда выдвинули, наверное, разумное предложение – после оккупации страны предложить России вернуть ей Крым в обмен на благожелательное отношение к миротворческой операции. Но поляки, для которых отдать России что бы то ни было хуже пытки, – встали на дыбы и заставили-таки Румынию взять на себя ответственность и за Крым. Ослабленный, на старой технике, в сотрясаемой вооруженным мятежом стране Черноморский флот сумел отбить первую атаку румынских вооруженных сил, пресечь активизацию боевиков крымско-татарского меджлиса и обеспечить эвакуацию тех, кто пожелал эвакуироваться. Возникла ситуация, угрожающая восстанием по всей Украине: солдаты и офицеры Черноморского флота бросили клич ко всем гражданам Украины – оказывать захватчикам вооруженное сопротивление. Хуже того – они заявили, что не только Крым, но и вся Украина является неотъемлемой частью славянского национального пространства и после победы земли Украины должны войти в русско-белорусский союз, потому что украинцы – такие же славяне, как и русские, как и белорусы, и делить им нечего. Наступление поляков захлебывалось, танковые бои в районе Харькова завершились тяжелым поражением польских жолнеров с потерей около пятидесяти танков. И тогда поляки сумели втянуть в оккупацию Украины и американцев, которые до этого планировали всего лишь благожелательно наблюдать со стороны, оказывая нарождающейся Четвертой Речи Посполитой моральную, дипломатическую и финансовую помощь. Только после массированного авиаудара палубной авиации и после высадки в Крыму и по всему побережью американских частей морской пехоты и спецназа SEAL сопротивление русских моряков и добровольцев из казачества и гражданских удалось сломить. Причем Севастополь пал после десяти дней уличных боев, Одесса продержалась две недели.