– И вы хотели бы, сказку вспоминая, для души прикупить… железяку?
Адвокат буквально-таки просиял.
– Рад, очень рад, что вы, молодой человек, понимаете мои мотивы. Тяга к прекрасному, знаете ли…
Ну да, здравствуй, гость торговый. Вот тебя-то вторую неделю и ждем, все жданки съели. Даже начали прикидывать, как бы самим выходить на торг. Все правильно. «Единорог» стальградский – вовсе даже не животное мифическое, это вполне конкретная скорострельная картечница… пулемет, ага. Превосходящий по иным параметрам все, созданное за пределами нашего обожаемого отечества. На испытаниях полигонных господин Хайрем Стивенс Максим, недавно вместе с еще одним господином основавший завод по производству похожих машинок, сулил господину Рукавишникову… в общем, посулил бы, наверное, довольно много – но шеф, рассмеявшись, заявил, что такие вот машинки скоро будут буквально-таки на каждом углу продаваться, почти как горячие пирожки или калачи. И удовольствовался скромной суммой тысячи в полторы фунтов.
Что было дальше, Лоб, конечно, не знал – не по чину и не по должности, да и своих забот, откровенно говоря, по горло. Но предположить-то, судари мои, предположить как раз было легко: по нескольким каналам за границы богоспасаемого Отечества ушла информация об испытаниях, об их результатах и – главное! – о том, что «Единорогов» в данный момент на нашей грешной земле существует две штуки. Тут разом двух зайцев прихлопнуть можно: выяснить, какой из надежных вроде бы человечков на самом деле прирабатывает на стороннюю державу (и какую именно!), и приобрести покупателей посолидней…
Тем временем беседа вдруг несколько обострилась.
– Ладно, Яшка, довольно с тебя.
Голос Демьяна был абсолютно трезвым и ничуть не пресекался. Отодвинув нешуточное блюдо с очередным дорогим угощением, он этак невзначай положил ладони на стол и сжал их. Внушительные, надо сказать, кулаки. Как довесок, тяжелый угрюмый взгляд убивца, уйму народа положившего в сыру землю.
Надо сказать, господин Нефедов чуть осекся, удивленно взглянул на впервые внятно заговорившего казака и этак слегка побледнел. Немножечко, конечно, – что поделать, непроизвольная физиологическая реакция, вполне бывает и у отважных людей.
– Яшка – он у нас голова, – тихо, но весьма внушительно продолжил Демьян. – Коли что обговорить да выяснить – это он всегда. А вот решаю я. Эта «железяка» во много мильонов станется, вздумай ты ее сам мастерить да потом еще выпуск налаживать. Сечешь, господин хороший?
– Вот именно, Владимир Дмитриевич, – с готовностью подхватил Яшка. – Пока-то еще опыты проведете, пока-то сплав нужный подберете, пока поймете, как бы общую конструкцию упростить… и времени немало уйдет, и деньги страшные.
Слегка опешивший адвокат поспешил попотчевать себя коньяком. Затем чуть ослабил галстук и откинулся на массивную спинку стула из очень недешевого дерева.
– Вот как… почтенные, а тюрьмы вы, стало быть, не опасаетесь ничуточки? Я тут краем уха слышал от своих подопечных, что господа арестанты очень не уважают персон, обижающих девок. Весьма даже не любят… или наоборот – очень любят, это уж с какой стороны посмотреть. Но вам на той стороне ужасно не понравится.
– А мы, пожалуй, попытаем судьбу. – Ухмылка Демьяна непривычного человека могла нешуточно испугать. – Сдается мне, мил человек, тебе железяку добыть куда важней, чем гадость честным людям сделать.
– Заметьте, Владимир Дмитрич, – позволил себе чуточку фамильярности Яшка, – мы ведь не отказываемся обсуждать сделку в принципе. Найдете ли вы других, столь же понимающих, – это еще бабушка надвое сказала. А нас, очень может статься, быстро из острога вытащат. Примчится господин Ульянов с самолучшими адвокатами и как-нибудь извернется, он юноша хваткий и напористый. Уж больно важное дело нам доверено, мы все-таки на особом счету стоим…
Адвокат вскинул брови, вновь на мгновенье уставился куда-то пустым взглядом. Затем нарочито медленно отрезал себе кусочек телятины, изящно отправил ее в рот и усугубил сельтерской водой. Взяв таким образом паузу, Нефедов собрался с мыслями. И слегка усмехнулся.
– А вы, ребята, определенно и раньше такими негоциями занимались. Чувствуется навык и слаженность… ожидали торговли, а?
– Владимир Дмитрич, ну что вы, право… мы просто готовы к разным житейским неожиданностям.
– Для работяги у тебя, Яша, язык уж больно хорошо подвешен.
– Увы, – ханжески поднял глаза к небу стальградец. – Работягами ведь не рождаются… всякие бывают превратности судьбы и неожиданности фортуны.
– Вернемся к толковищу. – Демьян и в обычной жизни не склонен к долгой светской беседе, а уж сейчас-то…
– И сколько же вы, почтенные, хотите? – окончательно расслабился адвокат. Дело-то выгорело, и обхаживать, как выяснилось, этих двоих не требовалось – сами все поняли правильно.
– Сумма «четыреста» мне совершенно не нравится, – это Яшка.
– Тыща. Не меньше! – подпел Демьян.
– Разумеется, каждому. И дополнительно еще пятьсот – у нас, знаете ли, еще возникнут накладные расходы по совершению негоции.
– И не в рублях. Нам козырных хрустов охота. Пуды… тьфу, то есть фунты.
Почтенный Владимир Дмитрич застыл, как мешком по голове стукнутый. Побагровел, еще раз рванул галстук, задышал весьма громко и прерывисто, сжал кулаки. Так себе кулачки, по сравнению с Демьяновыми. Затем Нефедов слегка склонил голову и начал массировать виски.
В общем-то Лоб и сам полностью охренел от наглости Демьяна. Две с половиной тысячи фунтов – это вам не фунт изюма. Семь шиллингов – вот сколько служащий в Англии получает в день. Ну казачок, ну попадешься ты мне… уйдет ведь клиент, уйдет, тварь такая.
– Вы… Вы… Вы… – начал заикаться «адвокат».
– Господин Нефедов, вы бы уж ко мне попроще обращались, вот как с самого начала, – покачал головой Яшка.
– Выродки! Недоноски! Сволота подзаборная! – адвоката все-таки прорвало.
– Владимир Дмитриевич, вам бы коньячку для успокоения… – советует сердобольный Яшка.
– И лимончиком, непременно лимончиком закусывайте, оно очень способствует… – прибавляет Демьян, ухмыляясь.
– Две с половиной тысячи фунтов… что вы с ними делать будете, нищеброды??? – громким шепотом, чуть не срываясь на крик, шипит «адвокат». – Да вы их даже пропить не сможете – раньше сдохнете от своей водки!
– Владимир Дмитрич, мы ведь в сущности тоже не настаиваем. Вполне можем сейчас подняться и пойти домой. А вы походите себе по ярмарке, поспрошайте – авось у кого и подешевше «Единорог» завалялся, это ж все-таки Нижний…
На самом-то деле все совершенно иначе, чем в действительности, как говаривал поганец Муля Сохатый, земля ему иголками. На самом деле нам как раз и необходимо тот конкретный образец «Единорога» впарить этому лоху ушастому. Как объяснил без подробностей Александр Михайлович, им тот «Единорог» еще лет тридцать не повторить. А если и повторят, да если на поток поставят – туда им, слабоумным, и дорога. И ведь двоих покупателей уже спровадили, а этот… как милейший Петр Викентьевич глянул на его фотографическую карточку, так немедленно и заявил: он, голубчик. Ему и отдадим – за любые деньги, а понадобится, так и сами приплатим.