В пять лет лейб-гвардейцы впервые доверили ему настоящее оружие, и он с гордостью выпустил несколько пуль в мишень. Это было вполне нормально, мальчик и должен проявлять интерес к оружию, как будущий защитник Родины. Он видел, как к папе приходили люди, иногда совсем не в генеральских чинах, но на груди которых были орденские планки и Георгиевские кресты, как у папы, и папа уважительно принимал их и разговаривал с ними, иногда долго. Он знал, что папа правит страной и рано или поздно править страной придется и ему тоже, и делал выводы, что профессия военного очень уважаемая, если папа так встречает военных, часто своих бывших сослуживцев, или людей, посланных к нему Георгиевской думой.
Когда мама разругалась с папой из-за того, что папа привел в дом другую женщину, он сильно обиделся и на папу, и на маму. На папу – потому что он предал и его, и маму. На маму – потому что она ничего не сделала с этой… ничего не сделала для того, чтобы остаться с папой, а просто взяла его и увезла в Америку. Но заложенные еще с детства моральные нормы не дали сбоя – раз папы нет рядом, значит, он должен защищать маму, пока нет папы. Потому что он мужчина, пусть и маленький.
Америка Павлу не понравилась, а что тут может понравиться. Они жили в большом поместье… даже в трех, сменили три разных дома, и ему это не нравилось – зачем все это? У него здесь совсем не было друзей – разве что как-то раз к нему приехала тетя Ксения и привезла Николя на несколько дней. Они даже придумали план – Ник помог ему забраться в багажник машины, когда они уезжали. Сначала хотели и вовсе в чемодан… он лежал бы тихо-тихо, но он был слишком большим или чемодан был слишком маленьким. Николя ничего никому не сказал, как и подобает другу, но его хватились и нашли. Мама тогда плакала.
У мамы постоянно были какие-то люди, они громко восхищались им и что-то дарили, но это ему не нравилось. Ему не нравилось и то, как жадно они смотрят на маму, и что мама позволяет так на себя смотреть, потому что так она тоже предавала и папу, и всю их семью, точнее то, что от нее осталось. К нему приводили учителей, и он говорил с ними на чужом, не русском языке, но особого рвения к учебе не проявлял. Мама решила осенью отправить его в школу в Швейцарию – туда же, где учился Николя. Он смирился с тем, что живет в чужой стране, но не совсем. Он знал, что такое шестнадцать лет, – это когда ты становишься взрослым, и никто не имеет права приказывать тебе, что делать, никто, даже папа и мама. Оставалось всего три года ждать – три года, и он взрослый. В этот день он намеревался купить билет и убежать в Россию… даже если мама будет против. Он сильно скучал по той стране, из которой его увезли, по тем друзьям, которые у него были, и знал, что на чужбине ему делать нечего.
Когда их с мамой похитили, он честно сопротивлялся, несколько раз выстрелил в нападавших в черных масках и, кажется, в одного или двух даже попал. Он знал, кто такие террористы и убийцы, он был совсем маленьким, когда папа и начальник дворцовой полиции объяснили ему это. Он знал, что есть на свете плохие люди, которые прячут свои лица под масками, чтобы их не узнали, и убивают хороших людей. Делают они это потому, что у них есть собственные убеждения, но убеждения эти противны всем честным людям – и они убивают для того, чтобы запугать честных людей и лишить их воли к сопротивлению. «Всегда борись! – так сказал ему папа. – Всегда борись и никогда не сдавайся, как бы страшно и тяжело ни было». Русские всегда шли вперед, даже когда против них был весь мир – шли и побеждали. Он запомнил это, и именно поэтому тогда схватил выпавший из рук автомат и начал стрелять.
Оказалось, что их похитили англичане. Враги. Он знал, что они враги, потому что послушал несколько разговоров папы, а потом спросил у самого папы – кто такие англичане. Папа поднял его на руки и серьезно – он всегда говорил серьезно, и Павел даже маленький это ценил – сказал, что англичане очень плохие люди. Они живут на маленьком островке и завидуют тем, у кого много земли, – нам, русским. И раз земли у них мало, они хотят отобрать землю у других народов, чтобы и у других ее тоже было мало. Они хотят, чтобы все воевали друг с другом, потому что, если наступает мир, они не могут проворачивать свои грязные и подлые делишки. И еще папа сказал, что англичане убили его дедушку и его прадедушку и рано или поздно он должен будет за них отомстить, если не удастся папе…
Тогда того, что сказано было, вполне достаточно – Павел запомнил, что англичане враги и им надо отомстить.
На большом вертолете их привезли в уединенный дом в лесу и поселили жить там. Там тоже были англичане, их было много, и у них было оружие. Главным среди них был дворянин, но Павел возненавидел его, потому что дворянин не может держать в плену женщин и детей, потому что это недостойно дворянина. Еще хуже было то, как он смотрел на маму, как он с ней говорил – и мама тоже улыбалась ему. Это было предательством не только папы, но и дедушки и прадедушки.
Павел решил начать собственную игру – за то время, пока он жил в САСШ без друзей, он привык быть очень скрытным, а после того, как его вытащили из багажника, не доверял никому, даже маме. Он знал, ему нужно оружие. Оружие нужно всем – оружие было у папы, оружие было у военных, охранявших их в России, оружие было у папиных друзей – и оружие нужно было ему. Но оружие было у англичан. Значит, решил он, надо усыпить бдительность англичан и получить доступ к оружию, именно поэтому он попросил научить его стрелять. Именно поэтому он полюбил гулять по лесу, запомнил, как закрывается и открывается дверь. Рано или поздно ему удастся получить доступ к оружию, и тогда…
Странно, что речь идет всего лишь о двенадцатилетнем мальчике, верно? Но ничего странного, если речь идет о двенадцатилетнем сыне офицера, пусть даже вынужденном провести некоторое время на чужбине. Даже маленькие дети все-все понимают, ведь не зря ниндзя, воины-тени, японские убийцы и шпионы, начинали учить своих детей с двухлетнего возраста.
Свое выступление он наметил на послезавтра. Если ничего не случится. В подвал ведет одиннадцать ступенек, ровно одиннадцать, дальше – тяжелая дверь. Сержант закрывал ее, чтобы никто не слышал стрельбы. Изнутри она открывалась таким блестящим хромированным рычагом, который надо было опустить вниз, чтобы закрыть дверь, и поднять вверх, чтобы открыть. Оружие – в большом ящике, сержант доставал его и несколько снаряженных магазинов. Раскладывал их на одном из двух стрелковых постов… он просто не подозревал, что говорящий на хорошем английском пацан рассматривает его как врага, своего врага и врага своей страны, которого надо уничтожить. Выстрелов никто не услышит, потом надо подняться вверх… там был этот барон или виконт… как его там, их с мамой комната и больше ничего. Днем их комнату не охраняли, только ночью. Надо спрыгнуть с мамой с балкона во двор и добежать до машин, они стоят прямо во дворе. Один раз он притворился, что у него болит живот, и его повезли к местному доктору, он запомнил, что ключи всегда в замке зажигания машины. Он не умеет водить машину, но мама умеет, она часто ездит в город. Ворота, которые ведут во двор, активируются большой красной кнопкой, возле нее всегда есть человек и еще один во дворе… их тоже придется… Потом…
Если все получится… ловите конский топот, как говорили в русском триллере «Уйти и не вернуться» – про войну, он любил его смотреть в Интернете, синематографа тут не было. Он любил смотреть русские фильмы, когда добирался до компьютера…