В разреженном воздухе траектория пули становится более пологой, это надо учитывать.
Снайпер вводит поправку, но не на два деления, а на три. Что-то ему подсказывает, что именно так будет правильно.
Первая цель – она неподвижна. Но стоит за костром, а это сильно повлияет на выстрел, цель в прицел видно плохо из-за колыщащегося горячего воздуха.
Снайпер аккуратно дожимает спуск – и цель падает.
– Попал.
Вторая цель – она появляется на проволоке, как бы выходит из небольшого строения. Падает почти сразу, ее разрывает на части.
– Попал.
Третья цель – эта уже движется быстрее, причем перпендикулярно стрелковой позиции. Гремит выстрел.
– Попал.
Четвертая цель – самая сложная. Она не просто движется, а движется по замысловатой траектории, рывками. Гремит выстрел, и пуля поднимает фонтан земли совсем рядом.
– Спокойнее, курсант, давай еще раз. Хороший выстрел – это не быстрый выстрел. Готов?
Выстрел – манекен срывает с крепления.
– Попал.
– Последний выстрел, да, сержант?
Ганнери-сержант морской пехоты САСШ, получивший тяжелое ранение в Мексике и отправленный сюда передавать опыт курсантам и дослуживать оставшееся до пенсии, согласно кивает головой.
– Ваша правда, сэр. Он специально смазал последний выстрел.
– Как вы это поняли?
– Я подговорил второго номера, чтобы он дал немного неверную поправку. На таком расстоянии одно деление в сторону – и промах. Но этот парнишка стреляет не так, как ему говорят, а так, как надо.
– То есть – он знает поправки наизусть?
– Скорее всего так, сэр. Он специально иногда промахивается, чтобы не показать нам, что он на самом деле может. Но это очень опасный парень, да, сэр. Вероятно, он стреляет с самого детства и знает что к чему.
– Он смог бы служить на вашем прежнем месте службы?
– Да, сэр, безусловно. Мне кажется, он ничуть не хуже любого из нас.
На самодельном шевроне ганнери-сержанта – черный шахматный король, две перекрещенные снайперские винтовки. Подпись – «Мы торгуем свинцом, дружище», это из «Великолепной семерки», ковбойского фильма со Стивом Маккуином. Разведывательно-снайперский взвод, Рота Hotel (штабная рота специального назначения) двадцать шестого экспедиционного отряда Корпуса морской пехоты САСШ.
Декабрь 2011 года.
САСШ, штат Луизиана.
Полигон для отработки действий
в затрудненных условиях
Мухи и комары – твои друзья.
Змеи – твои друзья.
Даже крокодилы, эти неуклюжие, но смертельно опасные рептилии родом из каменного века – тоже твои друзья.
Не думай ни о чем. Просто помни это. И иди вперед.
Цепочка смертельно уставших молодых людей, с рюкзаками по тридцать килограммов весом за спиной, с оружием, поднятым вверх на вытянутых руках – продвигается по заболоченному лесу, чрезвычайно скверному месту, которое вплотную примыкает к какому-то заповеднику. Это полигон для отработки действий в экстремальных условиях, армию привлекло здесь то, что тут рядом – классическое болото и заболоченный лес вроде мангрового. Много птиц, змей, водятся крокодилы – они очень активны, потому что неподалеку проходит национальное шоссе, они выползают прямо к дороге, подбирают объедки, а кто-то их и специально там кормит. Белые ублюдки… националисты, они почему-то любят крокодилов, в то время как черные их убивают, делают из кожи сувениры на продажу и едят их мясо. Говорят, что в этих местах мафия и ку-клукс-клан избавляются от трупов, скармливая их крокодилам, и потому местные крокодилы часто нападают на людей. Но на самом деле это не так – крокодил, тем более сытый крокодил, предпочтет уползти даже от одного человека. А здесь их – больше сорока.
Тяжелее всего пулеметчикам. Североамериканский пулемет в полтора раза тяжелее русского, тащить его на вытянутых руках четвертый час – занятие не из легких. Даже если передавать его внутри расчета каждые двадцать минут.
Вонь испарений, какое-то шуршание. Крики птиц.
Совсем стемнело – не видно ничего. Гораздо страшнее идти, если не видишь конца пути и даже не представляешь, где он.
Что-то дергается под ногой – как будто наступил на утонувшее бревно, но оно оказывается живым…
Не думать ни о чем. Просто – идти вперед.
Рокот вертолетных турбин, свист винтов.
– Прожектор! Все вниз!
Падаешь – прямо в грязь, в мутную, вонючую жижу, в темную, стоялую воду – и замираешь. Если не двигаться – с вертолета тебя различить почти невозможно.
Вертолет грохочет как раз над самой головой, прожектор жадно шарит по лесу, высвечивая световым лучом уродливые, поросшие мхом толстые стволы деревьев посреди воды. Кое-где из воды торчат заросли камышей, где-то их нет.
Потом совмещенный с прожектором пулемет открывает огонь, красные строчки трассеров пронизывают заболоченный лес, втыкаются в деревья, гаснут. Хочется встать и бежать куда глаза глядят. Гремят взрывы – то ли взрывпакеты, то ли настоящие 2,75 ракеты. Пороховой дым плывет по лесу…
Наконец, проверив лес и убедившись, что в нем никого нет, вертолет плавно отваливает на восток, грохоча турбиной. Из мутной жижи один за другим поднимаются курсанты, вода и грязь текут с них.
– Командирам групп проверить личный состав и доложить. Готовиться к движению!
Сигнал опасности – на него уже нет никаких сил реагировать.
Уставший до чертиков капитан – инструктор – продвигается по пояс в воде к головному дозору, подавшему сигнал опасности.
– Что тут у вас, какого черта остановились?
– Сэр, кажется, впереди засада.
Один из Чарли-Танго, в отношении которых его предупредили, что с ними надо держать ухо востро. Среднего роста, крепкий парнишка, ничем не примечательный, но капитан заметил, что этот Чарли-Танго, да и остальные тоже – не такие, как все. Они молча шли по болоту, не ныли, не ругались, не скулили, не спрашивали, когда привал и когда эта хрень, ко всем чертям, кончится. Серьезные ребята… такие не отступают и не ломаются.
– Почему ты так думаешь, курсант?
– Птиц нет, сэр. Нет ни птиц, ни крокодилов. Везде они есть, а тут их нет. Они что-то чувствуют.
Белозубая улыбка вспыхивает на черном как смоль лице.
– Значит, ты думаешь, что там засада, курсант?
– Да, сэр.
– И что ты думаешь делать?
– Надо поиметь их, прежде чем они поимеют нас, сэр.
– Что тебе нужно для этого?
– Еще три человека, сэр.