– Честь имею, сударь.
– Честь имею. Беги. И не хулигань.
Наследник повернулся и отчаянно ломанулся в кусты, которыми опоясывалась стоянка для машин. Под пристальным взглядом бонны я встал, открыл багажник, сделал вид, что туда что-то кладу. Потом – достал ветошь, вытер руки. Я просто проверял, что с колесом, у меня спустило колесо. Ничего более…
Вот так вот. Вот до чего мы дожились. Ехали, ехали и… приехали.
Это снова я, Александр Воронцов, вице-адмирал Флота Его Императорского Величества – только теперь уже в отставке. Человек, оторвавшийся от Родины, от корней. Грин-карта, которая у меня есть, – это всего лишь разрешение здесь жить, Северная Америка никогда не была моей родиной и не станет ею. А в России я не был уже два года.
Почему? Спросите что-нибудь полегче, может, и отвечу.
Теперь я представляю собой нечто вроде бизнесмена. Торговля оружием и решение вопросов безопасности. Вдобавок и консультант СРС. Внештатный, конечно же, никто не примет в штат разведывательной службы человека с такой биографией, как у меня, лучше сразу заявление об отставке написать. Проблемы, которые я решаю, относятся теперь к обеим Америкам – Северной и в основном – Южной.
Сюда я прилетел из Каракаса на несколько дней – просто отдохнуть. Находясь в САСШ, я, конечно же, не мог не отдать визит Ее Императорскому Величеству, которая после известных событий покинула Россию и теперь живет здесь вместе с наследником. Ее Высочество принцесса Мария осталась в России с отцом, на попечении нянек. Про развод, конечно же, никто не говорит – но Августейшей семьи больше нет. Не в смысле Августейшей, а в смысле семьи – распалась семья в самом житейском смысле. В этом во всем виноват и я тоже. Косвенно – но это не дает мне покоя.
Кабы знать, кабы ведать…
Сев в машину, я выехал с территории поместья, но через некоторое время был вынужден затормозить у первой же забегаловки. Если так ехать – рано или поздно врежешься в восемнадцатиколесную фуру, и на этом закончится твоя жизнь. Непутевая…
Болела голова – но это не от контузии, с нею-то я справился, у меня голова крепкая. От ощущения непоправимости прошлого, бессмысленности настоящего и кошмарности будущего. Вот так вот – три в одном.
Местные фермеры, заруливающие в забегаловку отведать пулярки [8] по рецепту полковника Сандерса, недоуменно косились на мой «Майбах» – такие машины здесь не останавливались, их владельцы питались в других местах.
Ну и черт с ними, пусть косятся…
Решив, что лучше пока никуда не ехать, я включил компьютер, удобно расположенный прямо на передней панели «Майбаха», вышел в Интернет. Чтобы не сидеть и думать о том, о чем думать не следует, лучше потратить минут пятнадцать – двадцать на приведение дел в порядок.
Как у любого человека, скрытного и занимающегося требующими секретности делами, у меня было шесть действующих электронных почтовых ящиков, расположенных в разных странах, у разных провайдеров и даже на разных языках – русском, английском, французском, германском. Работать в Интернете, выходя в него с арендованной машины, хорошо – след ни к кому не приведет, «Майбах» я беру в аренду по корпоративной карте и расплачиваюсь от имени корпорации. Проверил русский ящик – ничего, он у меня спящий. Все три английских – как обычно, полно спама, хватает сообщений и по делам – но ничего такого, что требовало бы немедленного ответа, займусь этим вечером. Французский ящик тоже спящий, немецкий…
В немецком было послание. Подписанное одной только буквой – К. Его я смотреть не стал – в конце концов, хватит уже. Я тоже человек.
Basta.
– Дай сигарету…
Вместо сигареты решившему закурить казачине прилетел смачный подзатыльник от вахмистра, который, как оказалось, ехал рядом, а казак Быстрицкий даже не услышал этого. Впрочем, не было в этом ничего удивительного – есаул перед выходом надел на ноги своего коня специальные чулки, заглушающие звук копыт. Раньше тряпками обматывали – теперь вот… за казенный кошт чулки эти выдают…
– Казак третьего года службы Быстрицкий!!!
Вечернюю тишь демилитаризованной зоны покрыл раскатистый рык урядника.
– Я! – Казак, несмотря на то что удар был тяжелым, увесистым, умудрился сохранить посадку и даже принял нечто похожее на стойку «смирно».
– Покурить захотелось? – зловеще сказал урядник. – Правила забыл, стервец? Я тебя чему в прошлом году в лагерях учил?
– Никак нет, господин урядник, не забыл! – на едином дыхании отчеканил провинившийся казак.
– То-то же. Как приедем – два наряда.
– Есть два наряда, господин урядник!
Правило было простое: до первого унтер-офицерского чина курить нельзя. Совсем. Вот как произведут в унтер-офицеры – тогда смоли. А так – нельзя. Вообще в армии, как и во всей Российской империи, курение не поощрялось, но в армии, а также и в казачьих войсках это довели до абсурда. Для казака сигарета, подаренная унтер-офицером за образцовое несение службы, например, была как милость, а уж целая пачка – праздник. Впрочем, были и те, кто в самом деле не курил.
Группа патруля – восемь человек, автоматы, снайперская винтовка, пулемет – ехала по внешнему периметру Дороги. Именно так, с большой буквы – Дороги, потому что КВЖД здесь была всем, без дороги здесь не было бы России. В первом году нового тысячелетия в присутствии Его Императорского Величества был сдан в эксплуатацию «скоростной путь» КВЖД аж до самой Читы, сейчас заканчивалась реконструкция пути до Иркутска с расширением моста через Байкал. Этот проект гражданского инженера десятого класса Леонтия Кабаладзе дал буквально вторую жизнь умиравшей, не выдерживающей конкуренции со стратегической дорогой Берлин – Владивосток дороге. Основным конкурентным преимуществом КВЖД теперь была скорость. Две особые ветки, проложенные где-то параллельно основному пути, а где-то и отходящие от него, – на всем протяжении дороги были накрыты легким, но прочным куполом, и получалось нечто вроде метро. Если по стратегической железной дороге груз шел со скоростью в сто – сто тридцать километров в час, то тут в прошлом году рекордный состав прошел со средней скоростью двести тридцать шесть километров в час. Скорость – вот чем брала эта дорога, она почти не имела остановок, на ней эксплуатировались мощные, сверхсовременные электровозы, а из-под купола отсасывался воздух для сокращения аэродинамического сопротивления несущемуся составу. Купцы моментально смекнули, какие новые преимущества приносит эта дорога, и контейнерный грузооборот Порт-Артура за это время вырос на сто восемьдесят процентов. Потом, в Чите, контейнеры быстро перегружали на вагоны стратегической дороги. Даже пассажиры, привыкшие к роскоши и комфорту стратегической, все чаще заказывали отдельный билет на «скоростной».