– Кто – вот эти?
– Я же говорю – говнюки. Пендаля под зад получили, теперь сидят ти-тихонько. А че, шеф и так в общак отстегивает.
– Кому?
– П-Пантелею, кому же еще.
– Ты же говорил, что давно не видел его.
– А он с-сам этим и не занимается. Н-на хрена ему? Хыз с Борисиком приезжают. П-помнишь таких?
Жиган кивнул. Конечно, он помнил пантелеевских быков.
– Они все здесь?
– К-куда же им деться? Борисик пару лет отсидел, но еще в прошлом году откинулся. Теперь вот снова у Пантелея.
– Ты бы тоже мог к нему пойти.
– Я? – Терентий ударил себя кулаком в грудь. – Да ни в жисть! Падлой буду.
– Что так?
– Чтобы я к лаврушникам в «шестерки» пошел? От них и т-так житья нет. Наверное, всех баб п-перетрахали, лавья [2] моpе, и все им мало.
Один из «ракетчиков» встал из-за стола и преувеличенно небрежной походкой направился к стойке бара. Бросив бармену несколько бумажек, он стал что-то заказывать.
Бармен в ответ отрицательно покачал головой. Стриженый крепыш тут же схватил его за форменную рубашку и через стойку подтянул к себе.
Сквозь шум, стоявший в зале, Жиган хорошо услышал грубый выкрик:
– Ты чего, козел? Mне пузырь с собой нужен.
– Я не могу, – перепуганно промямлил бармен, – у нас только на месте. Порядок такой.
– Да мне насрать на ваш порядок!
Услышав шум, Терентий возбужденно вскочил из-за стола и бросился к стойке.
– Ах ты, щень дешевая! А ну отвали от Афони!
Крепыш отпустил бармена и холодными пустыми глазами посмотрел на Терентия.
– Мужик, дерни отсюда.
– Я тебе не мужик, понял?
Назревала драка. На подмогу коротко стриженному юнцу встали из-за стола двое его друзей – крепких и сильных молодых парней в таких же кожаных куртках.
Если бы Терентий не был пьян, ему бы не составило труда разобраться с этой детворой. Но сейчас он получил удар коленом ниже пояса, даже не успев поднять руку.
Жиган прыгнул из-за стола, преграждая путь «ракетчикам». Блокировав первый размашистый удар, он правым прямым в грудь свалил первого противника. Раздался грохот, звон бьющейся посуды, женский визг.
Второй юнец оказался порезвее. Он прыгнул ножницами, угодив Жигану ногой в грудь. Как видно, подвальные школы карате, несмотря на запреты, продолжали исправно действовать и клепать уличных бойцов.
Жиган не удержал равновесия и рухнул на стойку рядом с Терентием, которого охаживал по плечам другой «ракетчик».
– Ну, держись, щенок!
Жиган не собирался бросаться на более молодого соперника сломя голову. В невыгодном положении лучше обороняться, ожидая удобного момента для атаки.
– Лучше сразу сдавайся, дед, – засмеялся юнец.
Он тоже не собирался нападать, танцуя вокруг Жигана, как Брюс Ли.
– А-а, – пьяно заревел Терентий, сбрасывая насевшего на него противника. – Всех покромсаю, щенки!
Торопливо застегивая на ходу ширинку, в зал ресторана влетел вышибала. Драка началась в тот момент, когда он, похоже, был в туалете.
Первым же ударом Лось уложил обидчика Терентия и ринулся на помощь Жигану. Но тот рукой остановил его.
– Подожди, я сам.
Двое стриженых, едва успев встать с пола, пулей выскочили из зала. Каратист быстро сообразил, что при всех выдающихся спортивных качествах с крепкими, хотя и подвыпившими мужиками, а также здоровенным вышибалой ему не справиться.
Неожиданно он выхватил из-за пазухи пистолет и, передернув затвор, заорал:
– С дороги!
Лось, вскидывая громадные кулачищи, попытался преградить ему путь, и юнец без раздумья выстрелил.
Сухой треск выстрела утонул в женском визге и грохоте падающих стульев и столов. Клиенты ресторана в страхе дружно посыпались под столы. К общему шуму и суматохе добавился звон разбитой посуды.
Пуля просвистела над головой Жигана и вдребезги разнесла зеркало за спиной бармена. Жиган даже не успел испугаться, настолько быстро все произошло.
Воспользовавшись всеобщей неразберихой, юнец выскочил из зала. Лось кинулся за ним, но тщетно. Поймать «ракетчика» ему не удалось.
– Ну, дела, – утирая с лица пот, проговорил Терентий. – Отморозки совсем обшустрились.
Они вернулись за столик, разлили остатки водки из графина по стопарикам и молча выпили.
– Жиган, теперь ты понял, с кем приходится иметь дело?
Работники ресторана собирали разбитую посуду, успокаивали клиентов. Вечер был безнадежно испорчен.
Посидев еще немного, Жиган ушел. Терентий остался за столиком один, и Жиган не сомневался в том, что его друг сегодня надерется до поросячьего визга.
На следующее утро Жиган отправился на свое прежнее место работы, в автокомбинат. Надо было разобраться с документами.
В отделе кадров его встретил лысый обрюзгший тип с физиономией отставника. Прочитав справку об освобождении, он с кривой физиономией вернул Жигану трудовую книжку и нравоучительно сказал:
– Нехорошо, молодой человек, государство вас поило, кормило, учило, воспитывало. А вы?
– Что я? – мрачно спросил Жиган.
– Виноваты перед обществом.
– Я свою вину искупил.
– Ошибаетесь, молодой человек…
– Да пошел ты…
Жиган забрал документы и, развернувшись, хлопнул дверью.
«Паскуда, – с ненавистью думал он, – всю жизнь штаны в интендантском кресле протирал, теперь тут сидит, жить учит».
Он прямиком направился к Терентию. В дверь пришлось звонить минут пять, так что Жиган уже забеспокоился: не случилось ли чего-нибудь с его старым другом?
Наконец за дверью послышались тяжелые шаги, щелкнул замок, показалась заспанная взъерошенная физиономия Терентия.
– А, это ты, – сказал он, потирая припухшую скулу. – Заходи.
– Ты когда домой пришел?
– Не помню, в три или четыре.
– Много выпил?
– Как всегда.
Прошли на кухню. Терентий поставил на огонь чайник.
– Мне бы сейчас стопарик, – сказал он, зевая, – или рассольчика. Да в доме ни хрена не осталось.
Холостяцкое жилище Терентия больше напоминало притон. Старая потертая мебель, пустые бутылки на полу, на подоконнике, грязная посуда на столе и в умывальнике.