— И еще. Военные не только по мою душу пришли — у них приказ убрать Кострова, мы это на складе от них же и услышали за минуту до того, как вы ввалились. Скажи, Момент?
Геша кивнул.
— Так что, Влада-Бестия, сейчас мы в одной упряжке, и нам надо вместе думать, как выпутываться.
Поверила, не поверила? Во взгляде — подозрение. Взрослая девушка, а когда не надо — наивная, когда же следовало бы прислушаться — упрямая.
— Развяжи! — почти взмолилась она, но Данила покачал головой и выглянул из кювета, который мысленно окрестил окопом: чисто, и мотора уже не слышно.
— Можно идти, — сказал он, пропуская вперед попутчиков. Момент взбежал по склону на четвереньках, Влада два раза поскальзывалась на влажном мху, тогда Геша спустился и вывел ее, обхватив за талию.
Данила взял девушку под руку: мало ли, что у нее на уме. Влада дернулась, пытаясь освободиться, и уронила горестно:
— Как же вы задолбали! На фига вы меня с собой тащите?
— Мне нужно, чтобы ты рассказала все, что знаешь о Ротмистрове.
— Я в глаза его не видела! Это вам отец нужен.
— Пока ты с нами, Фидель будет заинтересован в сотрудничестве.
Точно, бестия: глазища сверкают, брови — стрелами у переносицы, черные волосы — дыбом. Асоциальный элемент нашел себе место в лесах Сектора, теперь же его пытаются вырвать из естественной среды обитания… «Сектор не отпускает», как говорят проводники.
И Данилу Сектор может не отпустить живым.
По дороге только один раз пришлось прятаться от патруля. Из-за пожухлой травы Данила наблюдал, как мимо катит красавец-вездеход «Урал» — бестолково-белый, чужеродный в Секторе. Странно, но Данила уже не ощущал себя тут чужаком. Чужаки там, в вездеходе.
Момент лежал, вжавшись в землю, Влада не шевелилась и вроде даже не дышала.
— Всё, бро, — шепнул Геша, — дальше идем лесом. Видишь, как тебя ищут? Наверное, товарищу, которого ты называл, очень не хочется, чтобы узнали его секрет. И тебя, девушка, это тоже касается. Ну, вперед, что ли?
По пути Влада впала в прострацию, молча смотрела перед собой и волочилась, еле переставляя ноги — приходилось все время подгонять. Похоже, кончился запал.
Когда завоняло сероводородом, глаза девушки округлились и она качнулась к Даниле:
— Вырвиглотки!
— Японский бог! — Момент потянулся за дробовиком. — Блин, и огнемета нет.
Завоняло сильнее, зашуршали, задвигались кусты, донеслись фырканье и попискивание. Данила с Моментом встали спиной к спине, Влада прижалась сбоку и едва не закричала:
— Развяжите, мать вашу! Да развяжите же, блин!
— Заткнись ты! — рыкнул Момент.
Девушка села и втянула голову в плечи. А вот и твари — сплошной серо-желтый поток, узкие мордочки с черными носами, бусины глаз, высунутые языки. Бегут бок о бок, уже давно, клочья пены падают на землю.
Момент витиевато выругался и пальнул из дробовика, Данила выстрелил из «страйкера» — две твари забились в судорогах, остальные же продолжили катиться живой лавиной. «Спасайся, скорее!!!» — вопил инстинкт самосохранения. «Поздно, не успеешь», — выносил приговор здравый смысл.
Мир замедлился. Языки. Пена падает. Иглы зубов. Всех не перебьешь. Но бегущие впереди твари не стали прыгать, обежали людей, как вода огибает препятствие, и устремились в лес.
— Что это было? — пролепетала Влада, поднимаясь, когда вся стая исчезла за деревьями. — Я видела, как они человека обглодали… до костей сожрали за минуты!
— Да-а-а, — протянул Момент. — Всесекторная миграция вырвиглоток. Перенаселение. Побежали топиться — впереди, километрах в десяти, река. А нам, бро, надо придумать, как на ту сторону перебраться. Вот будем идти по мертвой части Твери, а ты думай.
— Ладно, — сказал Данила. — Всё, теперь идем.
Шли осторожно, прислушиваясь к каждому шороху. Шелестел, потрескивал лес, ухал на разные голоса, что-то мельтешило в подлеске.
— Чё-то движуха какая-то, — нахмурился Момент. — Вот чего-чего, а тварей возле Твери всегда меньше. А сейчас гляньте, — он повел рукой, — прям кишат, и всем им с нами по пути. Не нравится мне это.
— Нас не трогают, и на том спасибо, — подала голос Влада.
Едва она договорила, дорогу перебежала стая чупакабр. Помня деревню, где его чуть не сожрали, Данила вскинул «страйкер», но твари не удостоили его вниманием.
— И чё это значит? — Момент почесал в затылке, заодно вынул из дредов ветку.
Влада пожала плечами. Вырвиглотки взбодрили ее, но сейчас она снова впала в прострацию.
Пересекая почти целехонький коттеджный поселок, Данила часто оборачивался, чувствуя спиной взгляд чужака, но позади никого не видел. Он терпеть не мог подобные почти замкнутые пространства: с двух сторон глухие двухметровые ограды, оплетенные вьюном. С них таращились покосившиеся видеокамеры, ослепшие навсегда. Если нагрянет патруль — постреляют путников, спрятаться-то негде, только бежать вперед. Владе тоже было неуютно, она озиралась и вздрагивала; наконец, не выдержав, нарушила молчание:
— Вот уж где можно грабить награбленное. Сколько денег пропало!
— Я здесь лазал за заборы, когда только осваивал Сектор, — признался Момент. — Хозяева всё добро успели вывезти, а что не успели, военные растащили. Нечего тут больше грабить.
Улица закончилась КПП и шлагбаумом, за которым гнила «копейка» со спущенными шинами. Дальше, за изгибом асфальтовой дороги, покачивал зелеными вершинами сосняк.
С дороги пришлось свернуть — она уходила в сторону от их пути, — и снова мох и хватающий за одежду подлесок, буреломы и невидимая опасность. Ноги Данилы ныли, берцы набили кровавые мозоли. Вот бы сейчас в душ, растянуться на кровати и проспать суток несколько! Но — последний рывок… Собрать все силы — и грудью сорвать ленту на финише.
Лес всё не кончался. Момент побежал трусцой, он уже не комментировал искажения, просто предупреждал об опасности и говорил, куда идти. Влада держалась молодцом, не ныла. Путь преградила кривая стена, над которой виднелись крыши и гнулись трубы буржуек.
— Гаражи, — объяснил Момент. — Всё, считай пришли. В городе опасно, я сам схожу все выясню, а вы выбирайте любой и ждите меня там. Одно только меня интересует, бро… Что-то ты мне, помнится, обещал, а?
— В Москве смогу отдать, — сказал Данила, — валютой. Устроит?
Гена молча кивнул и отправился на разведку.
Данила нашел относительно целый двухэтажный гараж с приоткрытыми воротами и, держа Владу под руку, поднялся по лестнице. Наверху обнаружились разложенный диван и старенький стол с двумя табуретками, неработающий электрочайник, упаковка соленых сухариков и пустые бутылки пива под окном. Желудок заурчал — нечеловечески, просто адски хотелось есть. Данила потрогал упаковку — пустая. Влада рухнула на диван, капитан развалился рядом. Девушка заворочалась и сделала вид, что уснула, потом приоткрыла глаза, долго косилась и все-таки спросила: