— В порт пойдем, там определимся! — ответил кэп.
— Ну нет. Там могут «Ласточку» захомутать, а оно мне надо?
— Да, действительно, как-то я не подумал об этом! Тогда спускай лодку — и на ней мы дойдем до берега, а там я уж разберусь, куда и сколько! — сказал кэп, потирая руки.
— Лады! — ответил я и, убрав карту, повернул штурвал. Отчего «Ласточка», с наполненными ветром парусами, заметно накреняясь, понеслась к берегу.
Не дойдя до берега примерно метров триста, где был край мели, мы стали спускать резиновую лодочку, после чего под неторопливое тарахтение маленького мотора подплыли к берегу и вытащили ее на сушу.
— Ну что, юнга, пора тебе становиться капитаном! — произнес кэп после недолгого молчания, как будто у него и у меня кончились слова и нам не о чем говорить. Печально вздохнув, он снял с головы капитанскую фуражку и надел мне на голову.
— Владей, капитан!
Прощание получилось скомканным, мы были чужими друг другу, но за время плавания успели немного сблизиться.
— Ну что, давай прощаться, что ли? — спросил кэп, протягивая руку.
— Может, еще увидимся? Ты, главное, погрудастей себе жену выбирай и помни, что Минздрав предупреждает: не всех девушек можно любить.
— Учи ученого!
Распрощавшись со своим… можно сказать, учителем, я оттолкнул лодку и, запрыгнув в нее, завел мотор. Не оглядываясь, порулил к «Ласточке», все прибавляя и прибавляя газу.
«Ну вот, теперь можно и попутешествовать, вот только с чего начать?»
Закрепив лодку на кронштейнах, где она и висела до этого, я подошел к рубке и, плюхнувшись на сиденье, нажал кнопку стартера.
Двигатель тихо заурчал в трюме. Дождавшись, пока он немного прогреется, нажал на кнопку подъема якоря и терпеливо ждал, пока он не поднимется. После чего принайтовив его, чтобы якорь не болтался, дал газу, страгивая и уводя тримаран от берега.
Дождавшись ветерка, отключил двигатель и, пользуясь тем, что яхта полностью электрифицирована, поднял белоснежные паруса, нажимая на кнопки на пульте. Отойдя от острова километра на два и лавируя среди множества всяких яхт и катеров, направился подальше от суши — пора начинать свое первое морское путешествие.
Поставив автопилот, спустился на кухню и стал готовить обед, когда сигнал радара привлек мое внимание. От Гавайев я уже удалился примерно километров на двадцать, и поэтому был в недоумении, кто тут еще, кроме меня, бороздит эти воды, вечер же.
Выйдя наверх, я заметил неподалеку лодку и знак на ней, что под водой находятся водолазы. Взяв в руки морской бинокль, всмотрелся в него, с интересом изучая небольшую моторную яхту.
К моему удивлению, около нее плавали несколько человек и махали мне руками. Причем активно так махали, как будто звали.
«А это еще что? Акула, что ли?» — Мне показалось, что около одного из купальщиков я заметил спинной плавник определенной формы.
Вдруг один из пловцов всплеснул руками и исчез под водой.
— Ни хрена себе у них там ужастики! — вскрикнул я, отключая автопилот и поворачивая штурвал в сторону встреченной яхты, одновременно вспоминая свою встречу с дельфином: — Брр, не дай бог подобное еще раз пережить!
Махания купальщиков стали более активными, было видно, как они сбились в кучу. К тому же мне стало их плохо видно, так как «Ласточка» шла под парусами полным ходом и мы уже успели изрядно удалиться, отчего корпус встреченной яхты скрыл от меня людей.
При приближении стали слышны крики о помощи.
— Помогите!.. На помощь!.. Сюда! — кричали от души, было видно, что выкладываются полностью.
Аккуратно нажав на кнопки опускания парусов, я под едва слышимое тарахтение двигателя и жужжание электромоторов, которые по блокам с помощью тонких стальных тросов опускали паруса, стал приближаться к чужой яхте. Даже не яхте, просто большому прогулочному прибрежному катеру. Скорость заметно упала, но яхта двигалась всё равно еще быстро, поэтому, чуть довернув штурвал, я впритирку прошелся рядом с бортом чужого катера и, пробежав по правому поплавку с причальным концом, прыгнул на катер и быстро намотал конец каната на один из причальных столбиков. Катер заметно дернуло, но «Ласточку» я остановил, последствий от сближения и касания тоже не было из-за опущенных у меня причальных матов.
«Черт, как же я так опростоволосился со скоростью, вот что значит теоретическое обучение, практика нужна, практика!» — думал я на бегу к другому борту катера.
Внутри, в одной из кают был отчетливо слышен детский плач, похоже даже младенческий.
— Помогите-е-е-е!!! — раздался вопль за бортом.
Подбежав ближе, я бросил в воду спасательный круг и, откинув защелку, сбросил вниз металлическую лестницу.
«Так вот почему они забраться на катер не смогли, попрыгали в воду, а лестницу не опустили!» — понял я, помогая дрожавшей крупным ознобом девушке подняться на борт. Вслед за ней поднялись три парня и еще одна девушка.
Посмотрев на красную муть, расплывшуюся неподалеку от борта, в которой стремительно мелькали хищные силуэты акул, и обернувшись к купальщикам, которые, похоже, были в шоке, и сейчас, сидя у бортов, пустыми глазами смотрели на палубу, я негромко пробормотал с вопросительной интонацией:
— Что-то мне все это напоминает? Где-то все это я уже видел…
Ребенок в каюте снова взвыл, из-за чего я поморщился. Посмотрев на девушек, прикинул, какая из них может быть матерью, и выбрав ту, у которой груди побольше, подошел к ней двумя стремительными шагами, дал ей хорошую затрещину и заорал в ухо:
— Ребенка накорми, коза! Не слышишь, орет?! — До ее морального состояния мне не было никакого дела, я ее не знал, поэтому больно-то и не напрягался успокаивать.
Однако после моего крика поднялась не только пышногрудая, но и вторая девушка, обе они как сомнамбулы двинулись к каюте и исчезли внутри.
— Эй, как вы вообще? — спросил у парней, с интересом следя за битвой за крупные куски в воде.
Ответа не последовало. Мне это очень не понравилось, не люблю, когда меня игнорируют.
— Эй?.. Ты чего?.. Чего дерешься? Отстань!.. Уй, как больно! Да все-все, я нормальный! — воскликнул ближайший ко мне парень после семнадцатой по счету пощечины. Я вообще удивился, как он может говорить после моих ударов.
Посмотрев на его уже начавшее опухать красное лицо и хмыкнув, я сказал:
— Своих дружков в чувство сам приводи, у меня руки не казенные. — И направился в каюту, посмотреть, как там дела, а то мало ли что.
В каюте была тишь да благодать, ребенка кормила вовсе не полногрудая девушка, притом из бутылочки, что вызвало у меня разочарование — воздержание давало о себе знать. «Ну ошибся, подумаешь!» — вздохнул я, с интересом наблюдая за происходящим, но мне это быстро надоело и я слинял к рации. Спасенные могли вызвать помощь и сообщить об их спасателе, то есть обо мне, что мне было категорически не нужно. Поэтому я и направлялся к рации, надеясь немного с ней повозиться.