Посматривая изредка на гудящий компрессор, закачивающий в баллоны воздух, я инструктировал матроса, выбранного старпомом для водолазных работ.
— Давай пошел… пошел… все норма. Артур, включай, — крикнули мне.
Потянувшись, я встал и врубил оба насоса, начав откачивать воду из буксира.
Зевая и стараясь не уснуть на ходу, помог будущему водолазу натянуть костюм и надеть баллон. После чего проинструктировав его до слез, махнул рукой старпому и потопал спать во вторую спальню.
…И когда красавица уже почти сняла халатик, оголив великолепное бедро и красивые плечи, кто-то затряс меня за плечо.
— Артур! Артур, вставай, «око» сдвинулось! Да вставай, тебе говорят! — громко произнесла красавица голосом старпома, и я проснулся. Причем проснулся в дурном настроении, что выразилось в вопросе:
— Ну и какого хрена надо было меня будить, она уже почти разделась!.. Подождите, мне смутно припоминается, вы что-то про «око» твердили?
— Да, я тебе говорю, «око» пошло вразнос! Как бы не попасть под удар, — сказал стоящий рядом с моей койкой старпом.
— Блин, — вскочив, я стал быстро натягивать на себя одежду.
— Давай быстрее, — поторопил меня от двери Бессонов.
— Сколько у нас времени? — спросил я, зашнуровывая ботинки.
— Кто знает? Может, минута, может, час.
— Тогда отходим от этого недотопленного и попытаемся выжить.
— Хм, недотопленный? Вообще-то мы привели его в порядок, пока ты спал… восемнадцать часов.
— Сколько?
— Восемнадцать.
— Однако. Подождите-подождите… — Я тряхнул головой, чтобы прийти в себя, сгоняя остатки сна. — Вы хотите сказать, что буксир в порядке и им можно пользоваться?
— В полном порядке. Где-то, конечно, вода повредила проводку на нижних уровнях, ими сейчас экстренно занимается наш электрик, но «Седой Генри» может выдержать этот шторм. Таково мое мнение. Так что переходи на буксир, на нем шансов выжить больше, чем на твоей «Ласточке».
— Ну нет, я свою красавицу не брошу, — ответил я категоричным отказом, выходя вслед за старпомом на палубу.
— Сам осмотрись и думай, — сказал тот, махнув рукой в сторону приближающегося ливня.
— Олег Владимирович, оно стало двигаться быстрее, — крикнул стоящий у рубки Геннадий, показывая на приближающийся небольшой водоворот.
— Решай быстрее, у нас мало времени, все мои люди уже на «Седом Генри», остался ты. Ну? — Было видно, что старпом торопится, он отвечал за жизни своих людей, но при этом старался спасти и меня.
— Нет, — твердо сказал я и, толкнув его к лодке, где сидел моряк, жестко сказал: — Я считаю свои шансы более высокими, чем ваши, так как уже проходил через шторм, и знаю, что делать. Уходите, у вас мало времени.
Несколько долгих секунд старпом смотрел на меня, после чего, резко развернувшись, бросился к лодке, он действительно торопился.
Махнув рукой, я крикнул вслед ребятам:
— Спасибо за помощь! — И бросился вниз, нужно было одеться в соответствующую одежду.
Когда я вылез на палубу в сапогах и непромокаемом плаще, то увидел, что ветер заметно поднялся и трепал края плаща.
Подняв штормовые паруса и махая рукой идущему слева буксиру, получил ответный гудок. Чуть повернув руль, понесся по ветру, набирая скорость, прямо на стену урагана.
Молнии били в воду в стороне от меня, но все равно от ослепительных вспышек справа мне было жутковато. Вздрогнув от очередной молнии и последующего раската грома, я втянул голову в плечи, опасаясь удара в яхту. Мачты были желанной добычей для молний, так что, опасливо поглядывая в черное, затянутое тучами небо, я держал взбесившуюся от ураганного ветра и волн «Ласточку» по ветру, стараясь не уклоняться от курса и надеясь, что не встречу на пути какого-нибудь островка, кои во множестве попадались в этой части океана.
Как и в прошлый раз, меня стали нагонять валы. Сперва это была просто большая волна, качнувшая «Ласточку» с кормы на нос несколько раз, но чем дальше, тем они становились больше и больше. Пропустив под собой особенно большой вал, я, чуть добавив парусов, понесся за ним, стараясь не отстать. Но посмотрев на дугой выгибающиеся мачты, оставил это дело, убавив площадь паруса.
«Блин, четыре часа уже бултыхаюсь под этим грозовым небом, а конца и края не видно, мне все это уже начинает надоедать!» — размышлял я и, немного подумав, чуть повернул штурвал, идя немного наискосок по ветру, чтобы уйти с пути движения урагана, и кляня себя, что не сделал этого раньше.
Постоянно крутя головой, чтобы не столкнуться с чем-нибудь или с кем-нибудь, я посмотрел назад и заметил, что меня нагоняет что-то большое, странное. И только когда огромный, вызывающий ужас вал стал отчетливо виден, закричал от ужаса.
— Твою мать, ну что же я, идиот, не остался у таких добрых и милых американцев? — орал я и, довернув штурвал, чтобы встретить вал кормой, немного убавил парусность.
Вал просто гигантским монстром навис надо мной, пугая своими размерами.
— Здравствуй, Гулливер, — пробормотал я, с нервным смешком посмотрев на вал.
Корма «Ласточки» стала подниматься вверх, пока не встала почти вертикально, взбираясь на этого гиганта, размером с двенадцатиэтажный дом.
«Уф, думал, перевернусь», — мысленно вытер я лоб рукой, когда моя красавица все-таки взобралась на вершину вала.
Повинуясь мгновенному озарению, я ударил по кнопке поднятия основного паруса, увеличивая свою скорость, чтобы уровнять ее с этим валом.
— У-хо-хо, я лечу! — орал я в восторге, морщась от уже привычных брызг в лицо. Но, к моему сожалению, все это продолжалось не долго.
Был удар. Просто вал встретился с землей, и камень выдержал, в отличие от воды, которая с рокочущим ударом рекой перехлестнулась через скалы, и мою «Ласточку», как щепку, стало бросать туда-сюда по велению волн и бурунов.
Последнее, что я помню, это то, что успел убрать паруса и приготовиться ко всем неожиданностям. Проще говоря, я уцепился за поручень и орал, так как управлять яхтой уже не было никакой возможности, после был удар обо что-то твердое — и темнота.
Проснулся я от птичьего щебета. Попытавшись открыть глаза и пошевелиться, дернулся от резкой боли, пронзившей плечо.
— А, твою мать! — попробовал простонать я, но ничего кроме хриплого сипения у меня не вышло. Прокашлявшись, я все-таки смог открыть глаза и тупо посмотреть на сидящего на поручне попугая, который с любопытством, сверкая бусинками глаз, смотрел на меня.
— И де я? — снова прохрипел я, спугнув птичку.
Попытка осмотреться привела к тому, что в рот попала морская вода. Оказалось, что рубка до половины заполнена водой, в которой я плавал вверх лицом, чудом при этом не захлебнувшись. Попытка пошевелиться снова отдалась резкой болью в районе правого плеча. Пошевелив остальными конечностями, кроме легкой усталости ничего не почувствовал, они были в порядке.