— А не мал ли ты такие разговоры заводить? — спросил боцман, с сомнением осмотрев меня.
— Убивать не мал, а бабу завалить — так еще не вырос, что за люди? — бурчал я, спускаясь по лестнице на нижнюю палубу.
— Слава, как ты там? Связался? — крикнул я через весь коридор, вызвав новую волну стуков в дверь, где сидели толстушки.
— Норма, я сейчас… — услышал я из радиорубки. И тон мне сразу не понравился, так говорят, когда к горлу приложен нож.
Вытащив пистолет и держа на прицеле дверь, я тихо крался к двери в рубку.
— …твою же мать. Слава, блин, ты когда пьешь, закусывай, а то я тут не знаю что подумал, — сказал я, облегченно убирая «беретту» обратно.
— Да ты меня как раз на выдохе поймал, вот я и…
— Да понял я. Это что, спирт? — спросил я, беря в руки бутыль с прозрачной жидкостью.
— Ага, медицинский. Его прошлый хозяин вместо технического использовал… придурок.
— На батончик, закуси, а то я закушу, тут такой аромат витает.
— Спасибо, — поблагодарил Слава, шурша оберткой.
— Так что там насчет вызова?
— Докричался. Судя по всему, мы где-то на островах Кука. Таити меня легко берет, как будто рядом. Велели сообщить наши координаты, ты знаешь?
— Ща узнаю. Тут в капитанской каюте судовой журнал лежит, там должны быть данные. Таити-Таити, я иду к вам, — пропел я, выскальзывая из радиорубки.
Вернувшись, я бухнул на стол журнал и сказал:
— Нету ни хрена. Запись есть до шторма, а новые он не писал, гад.
— Что же делать? У одного военного эсминца есть сканер, он по нему пытается найти нас, но это, сам понимаешь, долго.
— Американский?
— Что?
— Эсминец американский?
— Да.
— Блин, плохо дело. Не хотелось бы мне с ними встречаться. Слушай, а кто к нам ближе всего? Ну, чью станцию ты лучше слышишь?
— Танкер «Македония» — очень четкий сигнал. Точно где-то рядом, потом яхта «Пенелопа», эти тоже близко. Остальные подальше. Эсминец вообще далеко.
— Я у капитана секстант видел, сейчас определюсь и скажу тебе, где мы, — щелкнул я пальцами от пришедшей мне в голову мысли.
— Хорошо, только давай быстрее, — кивнул Слава.
— Угу.
Схватив секстант, карту, альманах и ручку с бумажкой для записей, я рванул наверх.
— Артур, что там? Связались с помощью?
— Да, только мы координаты не знаем точные. Ща я их дам, солнце еще не село.
Быстро составив таблицу, я высчитал нашу долготу и ширину.
— Славка, готово, держи, — протянул я ему листок с данными.
— Внимание всем, я «Абхазия», повторяю, я «Абхазия», получены наши координаты, у всех, кто меня слышит, прошу медицинской помощи… — сразу же забормотал в микрофон Слава.
Я сидел в стороне и с интересом наблюдал за ним.
— Уф, все. «Македония» ближе всего, через два часа они будут у острова, и главное — там есть судовой врач.
— Отлично, хоть что-то.
— А кстати, где мы? Что-то я не понял.
— Это один из северных островов Кука, до Таити всего триста миль, а там девушки, и у всех четвертый размер, у-у-у, четверочка, — застонал я, представив полуголых «дикарок», танцующих вокруг меня.
— Четвертый? У всех? Да не может быть! — не поверил радист.
— Я тебе хоть раз врал?
— Нет.
— Во-от. Еще не врал. Так что представь, какой рай меня скоро ждет.
— А мы куда? Может, нас тоже туда отправят?
— Не знаю. Но тут наши пути-дорожки расходятся. Хватит, напомогался!
На столе вдруг звякнул телефон.
— Кто это? — удивленно спросил меня радист.
— Да боцман, кто же еще. Наверняка из рубки.
— Радиорубка слушает, — сказал Слава, сняв трубку. — Понял, Кирилл Васильевич, — ответил он, немного послушав, и положил ее обратно.
— Что там?
— Наши подошли, на берегу они.
— Ой, да там же мой закадычный друг Серега, — обрадовался я, вскакивая.
Выбежав на палубу, я крикнул боцману:
— Ну что, где они? Я не вижу.
Но отвечать боцману и вышедшему на палубу Славику не потребовалось. Я сам сперва увидел их в тени заходящего солнца, а потом уж и самих моряков, медленно бредущих по песку к лодке. Увидев показавшуюся первой из-за корпуса яхты фигуру Коломийцева, плотоядно оскалился.
— Давай-давай, иди сюда, — тихо пробормотал я под нос, не сводя взгляда с Сергея, тот как будто чувствовал мой взгляд и постоянно уходил за спины моряков. Наблюдая, как несколько моряков, несущих на носилках раненого, осторожно укладывают его на дно лодки, спросил у Славы:
— Когда, ты говоришь, подойдет «Македония»?
Слава, что-то в это время докладывающий боцману, стараясь при этом дышать в сторону, обернулся ко мне.
— Что? — не расслышал он.
— Когда танкер подойдет?
— Часа полтора подождать придется, — ответил он, мельком глянув на часы.
— Ага, может, успеют, надеюсь, вы перевязали раненого хорошо? Не истечет кровью? Это самое опасное.
— Не должен, его Коломийцев перевязывал, а он в этом хорошо смыслит, — ответил мне Кирилл Васильевич.
Раненого довольно быстро доставили к судну и попытались поднять, однако ничего не получилось. Тогда решили использовать кран-балку у трюма и поднять ею раненого. Двое прибывших моряков разбежались по местам. Вскоре затарахтел двигатель, и не до конца поднятый якорь стал опускаться, разматывая цепь. После чего боцман, сам пользуясь пультом управления, опустил крюк с тросами и поднял раненого на палубу.
Когда все поднялись на траулер и на берегу никого не осталось, я подошел к Сереге, настороженно наблюдающему за мной, и с веселой улыбкой сказал:
— Молодец, я сам пошутить люблю, но твоя… Честное слово, классная.
— Так ты не обиделся? — спросил он меня с подозрением.
— Я?! Да ты что, бог с тобой, посмеялся только, и все. — Хлопнув его по плечу, я добавил: — Ладно, я к боцману отойду, нужно узнать, что он планирует.
— Ага, давай, — кивнул Серега.
Подойдя к боцману и Геннадию, который продолжал баюкать раненую руку, спросил их:
— И что это вы, товарищи хорошие, собираетесь делать?
— Да пока ничего, ждать врача надо, — пожал плечами Геннадий и поморщился от движения.
«Хреновая у него рана, по движениям видно. Похоже, что кость задета!» — на глазок определил я.