– Однако этот выскочка фон Маннершток сует нам палки в колеса… Ваш приезд, обставленный с помпой, мог бы способствовать повышению роли наших служб… Ведь мы – из одного отряда. Мы – передовой фронт партии…
– Разве фон Маннершток не член партии?
– О да, разумеется, однако речь идет о нюансах… – Гельмут Кнохен смутился.
– Скажите, – заинтересовался Мейер. – Партийные структуры… Вы представляете немецкую тайную полицию?
– Совершенно верно, – Кнохен улыбнулся.
– Другими словами, гестапо? – уточнил Мейер.
– Так точно! – кивнул, полный достоинства, Гельмут Кнохен.
– В таком случае, объясните мне, – произнес Курт громко, чтобы слышал и Оберг, – почему у вас в Париже вовсю орудуют террористы из так называемого Сопротивления? Я шел по набережной, и вдруг прямо при мне некоего фельдфебеля столкнули в реку!
– Вот как? – Кнохен прищурил глаза. – Кто это сделал?
– Я не наблюдал, – отрезал Курт. – Человек, сделавший это, убежал.
Он слышал этот рассказ, но, разумеется, не хотел говорить, что фельдфебеля столкнула девушка.
– Короче, я решил явиться без предупреждения, господа, так безопаснее, – продолжил Мейер. – Уж не думаете ли вы, что мне нужен был оркестр на железнодорожном вокзале?
– Вы в каком отеле остановились? – обратился к Мейеру бригаденфюрер Оберг.
– В «Георге Пятом», – ответил Курт.
Это был хороший отель, но все же скромный. Действительно, Оберг пришел в ужас:
– Отель, конечно, охраняется, но эти мерзавцы, я имею в виду французов, могут на вас напасть…
– Откуда они знают, что в Париж приехал некий штандартенфюрер Мейер? – ледяным тоном поинтересовался Курт. – Чем я вообще могу их заинтересовать?
– О, господин штандартенфюрер, вы не знаете, с какой скоростью в Париже распространяются сведения! – У Кнохена загорелись глаза. – У этих негодяев повсюду глаза и уши. К тому же сегодня вечерние газеты поместят сообщения о вашем приезде. Завтра то же самое сделают утренние…
– Не слишком ли много демократии вы развели в этой стране? – скривил губы Курт. – Что вы предлагаете?
– Разрешите отвезти вас в прекрасный особняк в четырнадцатом округе, – заискивающим голосом произнес Оберг. – Едем сейчас же, мы давно все подготовили… Ума не приложу – если эти негодяи рискнут…
Из здания комендатуры Курт вышел в сопровождении многочисленной охраны эсэсовцев, которой руководили Кнохен и Оберг. Оба гестаповца имели радостный вид, словно заполучили в свое распоряжение дорогую игрушку.
Оказавшись на автомобильной стоянке, Мейер и гестаповцы сели в бронированный лимузин Оберга. Генерал и штандартенфюрер расположились сзади, оберштурмфюрер Кнохен занял место рядом с водителем. Шофер повернул ключ в замке зажигания, и машина тронулась в путь.
Курт оглянулся. Сзади ехали два автомобиля с охранниками. В принципе, все было обставлено с шиком, и личный посланник Гиммлера должен был быть доволен. Курт Мейер улыбнулся.
Сперва заехали в «Георг Пятый», откуда забрали вещи Курта. Мейеру не пришлось ничего нести. Насилу он забрал собственный портфель из рук Оберга, который, видимо, хотел произвести впечатление на Гиммлера, угождая его подчиненному.
Отдавая ключ от номера, Мейер дал портье щедрые чаевые. Тот бросил удивленный взгляд. Этот мужчина во время проживания в гостинице вел себя подчеркнуто скромно, но из прозвучавших только что реплик портье понял, что у недавнего постояльца весьма высокий гитлеровский чин.
Оберг, Кнохен и Мейер снова сели в машину. Кавалькада направилась на окраину Парижа.
– Рейхсфюрер сказал мне, что доктор Менгеле сейчас здесь, – произнес Мейер, чтобы нарушить затянувшееся молчание. – Не могли бы вы рассказать о нем?
– Вы знакомы с доктором Менгеле? – спросил Оберг.
– Нет… – выдавил Курт. – Мне много рассказывали о нем.
Никаких конкретных мыслей относительно Менгеле у Курта не было, однако Мейер собирал информацию, да и любое новое знакомство было бы сейчас полезным.
И правда, гестаповцы уцепились за предоставленную им возможность поговорить.
– Доктор Менгеле – интереснейший человек! – подхватил разговор Кнохен. – Он здесь, недавно приехал из Аушвица, где у него закончился человеческий материал…
– Да? Что он делает теперь?
– По заказу люфтваффе ставит опыты в одном из наших концлагерей. Вам будет интересно посмотреть… – ответил Оберг. – Он и правда мастер своего дела…
– Кстати, – Кнохен понизил голос, – имейте в виду, Менгеле не в ладах с Маннерштоком…
– Причина? – резко высказался Курт.
– Полагаю, обычная, – вступил в разговор бригаденфюрер Оберг. – Доктор, как человек науки, просил фон Маннерштока выделить ему финансовую помощь для проведения экспериментов.
– Какого рода эксперименты проводит доктор?
– О, это тайна за семью замками! Впрочем, может, сам Менгеле откроет ее вам? Мы знаем, что он изготовил какой-то газ…
– Хорошо! И чем закончилась история с деньгами?
– Как всегда! Менгеле получил отказ…
Посмеявшись над незадачливым доктором, Курт уставился в окно. Мимо проплывали виды французской столицы, это было гораздо интереснее, чем разговаривать о каком-то Менгеле.
Авеню Георга Пятого была полна народом, словно нет никакой войны. По тротуарам прогуливались беззаботные, как казалось Курту, прохожие. Елисейские Поля, напротив, выглядели странно пустыми. Машины направились по Елисейским Полям в сторону площади Согласия. Мейер изредка задавал вежливые вопросы о памятниках архитектуры. Ему отвечали.
– Вы в первый раз в Париже, штандартенфюрер? – поинтересовался Оберг.
– В первый…
Мейер снова подумал, что ему следует вести себя более сдержанно по отношению ко всему, что он видит вокруг себя. Ведь он штандартенфюрер СС, и его не должно интересовать ничего, кроме собственной карьеры. Он приехал для того, чтобы проследить за вывозом ценностей, представлявших интерес для Германии. Все. Точка. Остальное его не касается.
Вдоль сада Тюильри выехали на набережную и доехали по ней до острова Ситэ. Повернули на бульвар Дю Пале.
– Это и есть знаменитый собор Парижской Богоматери? – спросил Курт равнодушно. Одновременно он прищуренными глазами разглядывал очертания величественного сооружения.
– Так точно, господин штандартенфюрер, – отозвался Оберг. Добавил: – Любуетесь архитектурой?
– Думаю о количестве взрывчатки, необходимом для уничтожения этого объекта, – сухо произнес Мейер. – Впрочем, все это лучше меня определят саперы.
Вот уж действительно, любой специалист по теории разведки мог быть теперь доволен Мейером! Его фраза вызвала почтительное молчание.