«Вот сволочь этот Коновалов, – думал он, стараясь не встречаться с генералом взглядом. – Если бы не его понтовые мигалки, то Липницкий вряд ли бы решился на столь демонстративное убийство. Да и спецназовцы его давно бы взяли!.. Эх, подъехал бы генерал хотя бы на полчаса позже!»
Его размышления прервал недовольный голос Астахова:
– По какому праву ты отдаешь такие приказы? Ты что, охренел?
– Выводи ребят за забор. – Голос у Парамонова дрогнул. – В заложники взят ребенок. Будем вести переговоры.
– Какие переговоры? – возмутился Астахов, но затем махнул рукой: – Ну и хрен с вами. Ребят я уберег, а вы… как хотите! – Резким движением вскинул рацию и нервно скомандовал: – Отбой. Тихо отходим.
Вернув переговорное устройство на ремень, он сунул Парамонову репродуктор и с презрением сплюнул.
– Слышишь, Липницкий?.. – Парамонов громко кашлянул и поднес репродуктор к губам. – Говори свои условия. Что тебе надо? Мешок с зелеными, машина, самолет?
– Мне нужен московский мент! – донеслось в ответ.
– А кто это? – спросил Астахов и вопросительно посмотрел на Парамонова.
– Кто такой «московский мент»? – эхом прозвучало у них за спиной.
Обернувшись, Парамонов увидел генерала.
– Ну, так кто ему нужен? – В голосе Коновалова звучал неподдельный интерес.
– Так называют Корнилова, – нехотя ответил Парамонов. – Наш коллега из Москвы. У Липницкого с ним свои счеты.
– Он не здесь?
– Нет.
– Тогда какого черта ты стоишь тут, как истукан?.. Немедленно привезите его сюда.
– Где я его вам достану? – разозлился Парамонов. – Он небось давно в поезде. Мне что, бежать за вагоном?
– И побежите! – Ноздри Коновалова от гнева заходили ходуном. – Короче, так, майор! Если через полчаса его здесь не будет, прощайся с погонами.
Бросив прощальный взгляд на платформу Московского вокзала, Андрей протянул билет проводнице и, ухватившись за поручни, поднялся в вагон. Все точки над «i» были расставлены, он мог уезжать в Москву с легким сердцем. Как ни странно, но удовлетворения, какое обычно наступает, когда дело завершено, он не чувствовал.
«Я просто чертовски устал, – попытался успокоить он себя. – День и вправду был тяжелым. Но сейчас все позади…»
В вагоне было прохладно – работал кондиционер. Открыв дверь своего купе, Андрей приветливо улыбнулся симпатичной блондинке, сидевшей у окна. Девушка лениво листала журнал мод и поглядывала на Андрея с заметным интересом.
– Вы до Москвы? – спросил он, забрасывая сумку на верхнюю полку.
– Да, – кивнула блондинка и улыбнулась.
– Что ж, будем соседями… Меня Андреем зовут.
– Люба… Извините, у вас не будет сигаретки?
– Такие вас устроят? – Андрей протянул пачку «ЛМ».
– Вполне. – Изящными наманикюренными пальчиками Люба вытащила сигарету и, грациозно одернув короткую юбку, поднялась. – Не составите мне компанию?
«Почему бы и нет?» – подумал Андрей и, пропустив девушку вперед, вышел за ней.
По длинному коридору они направились в конец вагона – к нерабочему тамбуру.
– Провожающие на выход! – донеслось им вслед. – Через три минуты отправляемся.
– Мы не провожающие, – бросил через плечо Андрей.
В тамбуре он поднес Любе огонек зажигалки, прикурил сам и принялся читать выцарапанные на стене надписи. Говорить было не о чем. Уезжать не хотелось, хотя за эти немногие дни Питер не стал для него родным.
– Скоро тронемся, – сказала Люба и, бросив короткий взгляд на часы, уточнила: – Через минуту… Ой, посмотрите, опаздывающие! Спорим, не успеют?
В ее голосе было столько восторга, что Андрей невольно посмотрел в окно. По перрону бежали двое: один – высокий и полный, второй – маленький и худой. Оглядываясь по сторонам, что-то кричали друг другу. Сердце екнуло – Андрей узнал эту странную парочку. То были оперативники Семен Моисеев и Николай Ерохин.
«Наверняка меня ищут! – догадался Андрей. – Неужели кассету обнаружили? Быстро, однако, сработали…»
Он бросил прощальный взгляд в окно и усмехнулся. Ерохин и Моисеев здорово напоминали провинциалов, впервые оказавшихся в большом городе, – размахивая руками, суетливо бегали вдоль состава. На их лицах было написано такое отчаяние, что Андрей заколебался – а вдруг случилось что-то серьезное?
Не обращая внимания на протестующие возгласы Любы, он рванул на себя дверь запасного выхода. Как раз в этот момент поезд тронулся. Дверь, которая никак не хотела открываться, наконец-то поддалась. В тамбур ворвался ветер.
– Эй, ребята! – изо всех сил заорал Андрей. – Вы чего?
Услышав его голос, оперативники принялись судорожно озираться. Первым Андрея заметил Ерохин.
– Прыгай! – не своим голосом закричал он.
– Какого черта?
– Липницкий спятил! Застрелил шестерых, взял в заложники сына Савина и требует тебя!
– Твою мать! – вслух выругался Андрей. Затевая историю с кассетой, он и подумать не мог, что все закончится столь трагично.
Метнулся было в купе за сумкой, но тут же раздумал – поезд набирал ход, еще немного, и перрон скроется из виду…
– Прыгай! – донеслось до Андрея. – Быстрее!
«Я заварил эту кашу, мне и расхлебывать».
Он оттолкнулся от металлических ступенек и шагнул в темноту…
Приземлился Андрей удачно. При падении лишь больно ударился плечом, да лицо обожгло мелким гравием. Он вскочил на ноги и, прихрамывая, поспешил навстречу оперативникам, силуэты которых были отчетливо видны в темноте…
* * *
До особняка Савина они добрались минут за сорок. Еще издали Андрей увидел освещенный прожекторами трехэтажный дом. Затем за поворотом показались машина «Скорой помощи», «шестисотый» «Мерседес», еще парочка машин с номерами мэрии, микроавтобус… В мелькающих то тут то там тенях угадывались парни из спецназа. Царившая вокруг суета указывала на то, что в особняке действительно произошло нечто ужасное.
Грузного человека, топтавшегося рядом с «шестисотым», Андрей узнал сразу. Это был начальник УВД Санкт-Петербурга и области генерал-майор Коновалов. Тот самый Коновалов, который в далеком восемьдесят девятом, уже имея на руках приказ о выводе войск, послал свою бригаду в самое пекло. Зная, что покидает свой просторный кабинет в Кабуле навсегда, он решил напоследок проучить неблагодарных моджахедов. Свое сокровенное желание Коновалов удовлетворил, но ценой бессмысленной гибели нескольких сотен российских солдат. Но ни тогда, в восемьдесят девятом, ни после этот эпизод из его биографии ничуть не смутил кремлевских начальников. По возвращении в Россию Коновалов был произведен в «герои», а его имя водрузила на свои знамена одна из главных политических партий России. А в прошлом году он получил должность начальника УВД Питера и области и теперь числился в списке главных защитников законности и правопорядка.