— У них есть какое-то дело здесь?
— В городе? Вряд ли. А вот в его окрестностях… очень возможно.
— Но здесь нет ничего, кроме леса и болот!
— Видимо, у них есть основания думать иначе. Во всяком случае, нами была получена ориентировка… да, кстати, и в твоем ведомстве она тоже должна быть!
— Генрих, я каждый день получаю чертову тучу разных бумаг! Прости, но я и свои-то распоряжения иногда помню не все…
— Ладно, — абверовец взял свой портфель и достал из него пачку бумаг, — сейчас… Где же это? А — вот, держи!
— Что это?
— Прочитай, там все указано.
— Так… Обращаю ваше внимание… придавая особое значение розыску… словесный портрет прилагается…
Хайнрих наклонился, наливая себе в бокал вина, и от его взгляда ускользнуло то, как вздрогнул комендант.
— Ну, что я тебе скажу, Генрих? Из моего окна видно не так далеко, как из твоего. Но в целом указанные тут сведения очень логично вписываются в имеющиеся события. Этих диверсантов прижали там, и они отошли к нам. Не вижу никаких противоречий.
— Иоганн, ты старый солдат. И думаешь так же. Логика действий диверсанта отличается от простой солдатской логики. Они никуда не отходили.
— То есть?
— Диверсанты вышли со своей базы тут, сделали нужное им дело в Глубоком и вернулись назад. Кстати, твой Немков не описал подробнее, как они были одеты?
— Он не был специалистом по форме одежды. Сказал — военная форма, не новая, но чистая и аккуратная, словно бойцы недавно вышли из казармы. Сытые, не изможденные недоеданием лица. К сожалению, он не видел их командира, но по разговору понял, что тот имеет достаточно высокое звание.
— Какое же?
— Увы, — развел руками комендант, — выше майора, это точно. Более подробно он не расслышал. И вообще, староста все время перескакивал с одного на другое, путался… Да и язык его оставлял желать лучшего…
— Как не вовремя он погиб!
— Ну кто же мог знать, что и тут, в городе, есть их люди?
— Они есть везде, Иоганн. В этой чертовой стране нельзя понять, кто из жителей нам друг, а кто враг.
— Да… это не Франция…
— И даже не Польша. Иоганн, ты очень здорово мне помог, даже и не представляешь, как сильно!
— Всегда рад быть полезным старому другу! Что же ты теперь будешь со всем этим делать?
— База русских диверсантов у нас под носом… это может стоить нам обоим головы… а может и к другому исходу привести… тут уж как подадим все это руководству. Во всяком случае, я повременю об этом докладывать наверх. Да и тебе не советовал бы этого делать.
— Ну, я сообщил сведения тебе, так что и решение за вашим ведомством.
— Спасибо! Надо еще обдумать все хорошенько… я бы просил тебя об одном одолжении, Иоганн.
— О каком же?
— Не высылай своих солдат прочесывать лес. Хорошо?
— Принимается. Что еще?
— Не надо лезть и в эту деревню. Тут уж мы сами, своими силами, тихо и аккуратно все проверим.
— Ради бога! У меня и своих дел хватает.
— И еще… Я бы усилил на твоем месте патрули в городе. Повод для этого есть — убийство старосты.
— Мне придется отозвать часть солдат с внешних постов… Хорошо, я это сделаю. Может быть, ты пояснишь мне — зачем это?
— Мне не нравится, что по городу свободно ходят русские диверсанты. Я не опасаюсь их пистолетов, но вот лишить их свежей информации о наших действиях — это было бы очень кстати. Слишком уж свободно входит и выходит из города местное население. Тут все-таки прифронтовая зона.
— Согласен. Что еще?
— Пока все. Разумеется, я буду держать тебя в курсе всех своих действий.
— Всех?
Абверовец рассмеялся. Покачал головой.
— Во всяком случае, тех, которые будут связаны с этими диверсантами. Обещаю не размахивать топором без оглядки.
Утро началось с того, что мимо моей лежки проследовали грузовики. Шли они налегке, удаляясь от города. И с приличной скоростью. В прикрытии я увидел только пару мотоциклистов. Так, пустые… Идут под погрузку? Это к фронту-то? Не санитарные, крестов нет. Значит, что? Идут за личным составом. Куда? Станция, судя по карте, вообще в другой стороне.
Вскрыв консервную банку, я поставил ее перед осунувшимся гауптманом. Развязал ему руки и всучил ложку.
— Ваш завтрак, герр гауптман!
— Вы обещали меня отпустить!
— Когда это? Я сказал, что мне необходимо выехать из города. Но что-то не помню, чтобы я обещал вас отпустить сразу же после этого.
— И что же вы собираетесь теперь делать?
— Для начала — уехать отсюда подальше. Для этого мне и пригодятся ваш автомобиль и вы в качестве приложения к нему. Дабы постовые не слишком придирались.
— Хорошо, допустим, вам удалось уехать отсюда. Что дальше?
— Вот там и посмотрим. Рекомендую учесть, герр гауптман, что хотя на машине удобнее и комфортнее ехать, но пешее передвижение значительно выигрывает в безопасности. Так что если мне придется преждевременно с вами расстаться… Ну что ж, я потрачу на дорогу чуть больше времени. Зато буду крепче спать… сами должны понимать, что же выгоднее лично для вас…
Краевски обиженно умолк и принялся без энтузиазма жевать консервы. Потом пришлось тащить его к ручью, умывать и брить. Должен же он выглядеть соответствующим образом? Хорошо, что хоть в туалет он ходит самостоятельно…
Пока я ковырялся с гауптманом, прошло уже чуть более часа. Вернувшись к автомашине, я усадил Краевски на заднее сиденье, поближе к окну. С правой стороны, так, чтобы его хорошо было видно с обочины. К рукам ему я привязал его же собственный портфель. Вряд ли у него возникло бы желание побегать с ним хоть куда-нибудь. В портфель, до самого верха, я насыпал булыжников. Так что и сам поднимал его с трудом. Прорезав в задней стенке портфеля отверстия, я пропустил в них веревку, которой и связал гауптману руки. Таким образом, для любого стороннего наблюдателя все выглядело предельно естественно. Офицер, держащий в руках портфель, — чего уж тут необычного? До меня он им не достанет. Далековато, да и силенок у него… не так уж и много.
Ну вот, наши приготовления и закончены. Можно уже и в путь-дорогу. А можно ли? Что-то мне звуки не нравятся, не иначе едет кто-то. И кто это там у нас?
По дороге шли давешние грузовики. На сей раз — груженые. В кузовах сидели солдаты. Хм, немцы собирают в город личный состав? Похоже, что комендант напрягся даже более, чем я рассчитывал. Семь грузовиков. Около полутора сотен солдат — неплохо! А ведь все они были между мною и фронтом. Теперь там на полтораста рыл меньше. Это есть гут!