Я обернулся к минометчику.
— Готов?
— Всегда готов! — засмеялся он, откидывая голову назад.
— Звать тебя как?
— Григорьев я, Виктор.
— Ну вот что, Витя, держи бинокль. Видишь, вон там фрицы строятся?
— Вижу!
— Накрыть сможешь?
— Да не вопрос!
— Давай, засунь им в одно место огурец!
Хлопнул выстрел. Виктор припал к прицелу. Секунда, другая…
Неподалеку от крайнего танка поднялось облако разрыва. Недолет…
— Дальше на полста! — крикнул я, не отрывая глаз от бинокля.
— Готов!
Хлопок!
Накрытие!
— Давай еще парочку!
— Сделаем!
Григорьев выпустил еще несколько мин, сместил прицел и положил еще пяток с разлетом по горизонтали. Немцы забегали, как ошпаренные тараканы. Странное дело, но по нам пока никто не стрелял… Или не верят, что кто-то полез в болото? Скорее всего… Уж больно бредово все это выглядит. Ну какой дурак полезет в топи, отрезая себе все пути к отступлению?
Накаркал…
Один из танков вдруг резко развернулся в нашу сторону и попер. Хреновато… Срисовали нас… Следом за ним в ту же сторону потопало человек тридцать фрицев. Точно, засекли. Я кувыркнулся к пулемету. Теперь уже и моя очередь пришла. Или обождать пока, не раскрывать всех козырей? Пожалуй… Поставив пулемет к стенке окопа, я приготовил СВТ. Самое то, чтобы по одиночным целям стрелять.
— По прежним целям бей! — крикнул я минометчику. — Эти нам не опасны, а танк тебе не подбить! Чем больше там положим, тем меньше их к ребятам придет!
Не отрываясь от стрельбы, он кивнул мне головой.
А танк тем временем все ближе. Когда ж ты, скотина, потопнешь наконец? Ведь почти по болоту идет уже!
Словно услышав мои слова, танк противника вдруг клюнул носом. Еще раз… Заревел двигатель, и из-под гусениц взметнулись фонтаны черной воды. Танк, заваливаясь носом, оседал в болото. А ты не спеши так… карту посмотри, когда не лень… Вот открылся башенный люк, и в нем показалась фигурка танкиста.
Метров триста до него? Было…
Труп немца повис в люке.
С такой дистанции из СВТ, да еще и с оптикой, промахнуться затруднительно…
Чуть погодя труп танкиста шевельнулся, выпал из люка и сполз на корпус танка. Надо полагать, второй член экипажа лезет? Ну-ну, давай, вылезай… Недалеко ты убежишь…
То ли желая прикрыть танкиста, то ли из-за чрезмерной злобности, но немцы открыли ураганный огонь по болоту. С бруствера взлетела пыль, и пришлось прекратить охоту на танкистов.
— Виктор! — стараясь перекричать грохот выстрелов, заорал я. — Бошку береги!
— Будь спок, старшой! Тут дураков немаэ!
Стрельба немного утихла, и я рискнул поднять голову.
Ага, немцы установили пулемет. Это он нас и накрыл. Ну-ну… долг платежом красен… А остальные полезли в болото. За каким хреном? Трофеев захотели? Ну, железных крестов вам не обещаю… я примостил на бруствере СВТ… а за деревянные постараюсь…
Второй пулей я сбил пулеметчика. Его отбросило в сторону, а пулемет развернулся стволом вбок. Второй номер заполошенно вскинулся… и схлопотал пулю в брюхо. Его крик был слышен даже у нас. Бредущие по пояс в болоте немцы открыли беспорядочную стрельбу по нашим позициям.
— Мужики! Ну-ка причешите фрицев! Григорьев!
— Я!
— Прежним делом займись!
— Мин мало! Штук шесть всего осталось!
— Сейчас еще принесут! Не жалей!
Гулко забабахали винтовки. Кашлянул миномет.
Перезарядив СВТ, я взял на мушку одного из болотоходцев.
Бах! Спекся…
Следующий клиент…
До островков эти солдаты так и не дошли.
Основная масса немцев все-таки двинулась вперед. Я услышал ожесточенную стрельбу из пушек, над гребнем холма встал дымный хвост. Потом еще один. Гулко рвались гранаты, захлебываясь, длинными очередями били пулеметы. И все это перемежалось неумолчной трескотней винтовок. Даже и в бинокль я не видел, что же там происходило.
— Старшой!
Кто это? А-а-а… подносчики мин пришли.
— Что притащили?
— Мины принесли, двадцать штук.
— Что там?
— Плохо… танки над окопами стоят, стрельба повсюду…
— Григорьев!
— Я, товарищ старшина!
— Постреляй-ка по тому месту, где техника подбитая стоит. Там еще бронетранспортер на холме, отсюда кусочек видать. Вот чуток правее и положи. С рассеиванием давай.
— На такую дальность мины и сами разлетятся дай боже! И мудрить не надо ничего.
— Ну и валяй!
По моим расчетам, если немцы сейчас не ворвались в окопы, то находятся где-то на ближних подступах. Там, где в свое время остановили немецкие бронетранспортеры наши предшественники на этом участке фронта.
Миномет выплюнул последнюю мину и замолчал. Стрельба вроде бы немного утихла.
— Вот что, мужики… Давайте-ка вы двое к вон тому пулемету, тащите его сюда, — я указал бойцам на бесхозный пулемет, одиноко стоявший недалеко от танка. Тот уже успел прилично погрузиться в болото, и над поверхностью торчала только башня. — Только поаккуратнее, еще заляжет там какой недобиток… А ты, боец, со мной пойдешь. Коробку с лентами возьми.
Закинув винтовку за спину, я привычно подхватил пулемет, и мы оба двинулись в сторону наших окопов.
Поднявшись на пригорок, я увидел всю картину боя. Метрах в трехстах от меня, прямо около разбитого дзота, стоял накренившийся набок танк. Башенный люк был откинут, и из него свисал убитый танкист. На земле около танка лежало вперемешку несколько тел — наши и немцы. На первый взгляд было совершенно непонятно, что же тут произошло? Внешне танк был цел и видимых повреждений не имел. И только обойдя его сбоку, я увидел закрытые плащ-палаткой смотровые щели. Вцепившись руками в поручни, к броне прижался невысокий красноармеец. Он лежал, прижимая своим телом плащ-палатку. Его спина была прострелена в нескольких местах. Свисавший из башенного люка немец сжимал в своих руках пистолет. А в спине танкиста торчала рукоятка финского ножа. Понятно… Танк шел вдоль окопов, сворачивая наш фланг. Дзот, судя по всему, был разбит из танковой пушки. И тогда, чтобы остановить его, боец, лежащий сейчас на броне, закрыл все приборы наблюдения своей плащ-палаткой. До последнего он прижимал ее к смотровым щелям и, даже мертвый, не разжал рук. Ослепленный танк остановился, и танкисты полезли наружу. Тут-то их и встретили разъяренные потерями штрафники… В жестокой схватке с подоспевшей немецкой пехотой полегли все. Но и из фрицев никто не уцелел.