– Но все же побольше? Вот и хорошо. В портфеле у вас что?
– Бумаги по Леонову.
– Что-то новое?
– Нет. Я еще раз передопросил всех, кто с ним контактировал, но ничего особенно интересного не узнал. Так, мелочи всякие…
– Ничего. Мелочи мы тоже посмотрим. Пойдемте. – Отступя в сторону, Чернов указал рукою на входную дверь.
Уже внизу, во дворе штаба, полковник обернулся к Лихову:
– Ну-с, товарищ капитан, показывайте, где у вас тут место есть тихое, чтобы и посидеть можно было спокойно, и поговорить по душам без помех.
– Вон там, справа, речка будет. Наш берег крутой и высокий, видно далеко. Красиво там! Да и подход с одной только стороны есть, так что увидим, если кто пойдет в нашу сторону. Чужих там не бывает, если только связистки забегают иногда. – При последних словах Лихов смущенно замолчал.
– Связистки? Одни?
– Бывает, что и нет…
– Надеюсь, что в этот раз о вашем приезде пока еще никто не проведал? Не смущайтесь, капитан, здесь не монастырь, а я не настоятель, чтобы вам мораль читать. Давайте показывайте ваш обрыв.
Минут через пять собеседники вышли на берег. Кусты раздавались здесь в стороны, освобождая небольшую полянку. Она заканчивалась крутым обрывом, который спускался к реке. На его краю, метрах в двадцати от кустов, лежало несколько бревен. К ним вела еле заметная тропинка.
– Хм, действительно место романтическое. Надо отдать должное тому, кто его нашел, – есть у него тяга к прекрасному. Ну, давайте, что ли, на этих бревнышках и присядем.
Полковник выбрал место, смахнул рукой незаметные соринки и сел. Капитан устроился рядышком, поставив портфель около правой ноги.
– Итак, капитан, давайте для начала расставим все точки над «и». Не возражаете?
Лихов согласно кивнул головой.
– Вот, держите – это мои полномочия, – полковник протянул ему документы. – Читайте.
– «Полковник Чернов Михаил Николаевич, является специальным представителем Ставки Верховного главнокомандующего. Его указания обязательны к исполнению всеми военнослужащими РККА, партийными и советскими работниками, независимо от их звания и занимаемой должности». Подпись – Верховный главнокомандующий И.В. Сталин, печать…
– Этого вам документа достаточно, товарищ капитан?
– Вполне. А что, товарищ полковник, есть и… другие документы?
– А вам не откажешь в сообразительности! Есть, как не быть. Просто, как я полагаю, именно вот этот снимает все возможные вопросы и недоразумения.
– Спрашивайте, товарищ полковник. Скажу все, что знаю.
– Ну никаких подписок я у вас отбирать не буду, сами все понимаете, капитан. Все, что будет тут сказано, никто другой услышать не должен.
– Понимаю, товарищ полковник.
– Да не держитесь вы так официально! Я же вас не на допрос вызвал. Мне с вами поговорить нужно. Рапорта ваши и протоколы допросов я прочел и дело в основном знаю. Вы, если не ошибаюсь, с Леоновым этим сами беседовали. Ведь так?
– Так, товарищ полковник.
– При каких обстоятельствах, если не секрет?
– Проводил профилактическую беседу.
– На предмет?
– Возможного привлечения его к сотрудничеству.
– И как успехи?
– Мне он показался… бесперспективным, что ли… не подходящим для этого дела…
– Это вероятный-то агент британской разведки не показался?! Обладающий неизвестными для нас приемами и методами ведения боевых действий? Как же вы так – опытный контрразведчик и не выявили его антисоветскую сущность?
Капитан побледнел.
– Я…
– А ведь вам Виктор Кузьмич говорил, наверное, сначала думать, а потом уж и говорить. Ведь так?
– Так…
– То-то же! Про бритву Оккама слышали?
– Э-э-э… нет.
– Был такой древний мыслитель за границей. Монах, кстати говоря. Вот он и сформулировал такое утверждение: «Не следует умножать число сущностей сверх необходимого». Понятно?
– Не совсем…
– Иными словами – если все, что у вас там Леонов вытворял, можно объяснить нормальными причинами, то нечего сюда приплетать британцев и французов! Ну, скажите мне на милость, где старшина-сверхсрочник мог пройти шпионскую школу? Да еще британскую! И когда?
– Ну он же не все время в армии служил?
– Ага. До 1936 года на гражданке работал, это так. Мог, в принципе, и обучение пройти, мог… Только где это в то время англичане (уж я про французов и не говорю даже) нахватались таких вот исключительных знаний, что и сейчас мы про них ничего не знаем?
– Но ведь в шпионских школах учат многому, чего не знают в строевых частях.
– Да, учат. Только вот дотов шпионы не берут, и знать это им незачем. Да и «кочерга» эта ваша – тот еще инструмент!
– «Вьетнамская».
– Что?
– «Кочерга» эта. Леонов ее называл – «вьетнамская кочерга».
– Угу. Да. Вьетнам – это ведь у нас французская колония, так?
– Не знаю, товарищ полковник.
– И какую такую войну вы можете там припомнить? Чтобы додумались до этой… «кочерги»?
– Не знаю.
– То-то же! Так что ваш Леонов такой же британский шпион, как я – китайский.
– Но ведь кто-то его всему этому научил? Да и два языка он знает – тоже неспроста!
Полковник хмыкнул.
– Я, к вашему сведению, знаю четыре. Немецкий, английский, французский и испанский. И что, меня тоже в шпионы запишете?
– Но… Тут совсем другое дело, товарищ полковник.
– Это почему же? Что, так уж трудно к линии телефонной подключиться? И звонок нужный организовать? Документы подделать? Или вы подпись Верховного так хорошо изучили, что подделку мгновенно распознаете? К вам что, такие вот спецпредставители Ставки каждый день заглядывают – чаю попить? И их документы вам знакомы, как псалтырь?
– Но ведь мой начальник тоже представил вас как представителя Ставки.
– Так и он тоже – британский агент. А может – японский. Или это и его ввели в заблуждение. Могло ведь такое быть? А?
Капитан заерзал на месте и с тоской оглянулся на кусты.
– Да вы, капитан, не дергайтесь. – Полковник поднял руку. Из кустов тут же выдвинулись две фигуры в военной форме. По знаку Чернова один из них подошел ближе.
– Слушаю вас, товарищ полковник!
– Посторонних рядом нет?
– Никак нет, товарищ полковник! Тихо все.
– Продолжайте наблюдение.
– Слушаюсь! – Говоривший козырнул и повернулся назад. Через несколько секунд только качающиеся ветки напоминали о его появлении.