– По моей просьбе, вернее, по просьбе секретариата рейхсфюрера, вокруг леса развернуто четыре полицейских батальона. Официально – для поиска и уничтожения партизан. По некоторым сведениям, они попытаются вскоре напасть на аэродром.
– Это действительно так?!
– Нет, конечно. Просто из вашего леса никто не должен выйти. Никто! И никаким путем. Как вооружен русский?
– У него один автомат, два пистолета. Около четырехсот патронов. Холодное оружие, вероятно, наш штатный кинжал.
– Продовольствие?
– Неизвестно.
– Так вот, с сегодняшнего дня все передвижения за пределами гарнизона – только группами не менее чем по десять человек. С обязательным наличием в группе автоматического оружия. Без продовольствия. Деревни оцепить, выход в лес местного населения запретить. Для усиления тебе придан взвод проводников со служебными собаками.
– Я же просил только одного.
– Это не для поиска русского. Для охраны объектов, чтобы к ним никто не подобрался незамеченным. Надо лишить Леонова возможности пополнять запасы за наш счет. Есть у него автомат и четыре сотни патронов – и хватит.
– Мои действия?
– Профессор прилетит послезавтра. Привезет с собой двенадцать человек. Это все, что у него есть на сегодня. Ты должен обеспечить им встречу с русским.
– Как?!
– Не знаю. И знать не хочу. Это – твоя епархия, вот и командуй там, как умеешь. В случае же провала операции, сам понимаешь…
– Понимаю.
– Твоей полной, я подчеркиваю, полной реабилитацией может быть только голова русского, оторванная кем-то из «выпускников» профессора! И, ради бога, Генрих, не считай меня идиотом, ладно?
– Не понял…
– Не надо устраивать загон на Леонова – это ясно? Мне не нужна войсковая операция по его поимке. Его должны взять только «выпускники»! Живым или мертвым – все равно. Но живым все-таки предпочтительнее.
Чем я так немцам насолил? В суп им не плевал и в котле с чаем портянки не замачивал. Что-то они как с цепи сорвались. Вокруг леса только что не цепью выстроились. На всех мало-мальски пригодных пригорочках расселись, даже и окопались кое-где. Вот уже сутки иду вдоль их постов – везде облом. Мало того, еще и собак откуда-то привезли. Это уже совсем хреново, мимо них тихонько не проползешь. Похоже, что даже из деревень всех шавок собрали. Подкармливают их, вот они и завиляли хвостиками. И отрабатывают кормежку, облаивая всех встречных-поперечных. Сволочи продажные, продали Родину за кормежку сытную.
Возникла у меня мысль поймать одного фрица и устроить ему блиц-допрос по поводу их чрезмерной активности. Только вот сделать это оказалось очень затруднительно. Немцы шастали довольно-таки здоровенными толпами, не менее чем по десятку зараз. Пострелять их из кустов? Можно. Только зачем? Может, у них здесь учения какие-то идут, а тут вдруг – здрасьте! Реальный противник появился. Вот они на радостях мне и устроят облавную охоту с собачками, как на кабана. На фиг, на фиг! Я уж лучше тут тихонечко отлежусь, пока у немцев в заднице свербеть перестанет. Не будут же они здесь вечно сидеть? По моим прикидкам, их тут сотни четыре, а то и больше. Это я еще не весь лес обошел. Но, думаю, что там все так же устроено.
Значит, если прикинуть, то их тут почти полк сидит. По повадкам судя – не фронтовики. Но народ крепкий, парни рослые. Какая-то тыловая часть? Вполне возможно. И что же они тут делают? Караулят лес? От кого? Да еще такими силами? На аэродроме и своих солдат хватает, да и защищен он неплохо. Что здесь – высадка десанта ожидается? Или налет партизан? Насколько я помню историю, их тут, да еще в достаточном для подобной операции количестве, еще не было в это время. Или вся эта гопа по мою душу приперлась? Ага, как же! Как это в наше время в туалетах писали? «Не льсти себе, подойди ближе?» Заманчиво, конечно, считать, будто я им так нагадил, что ради меня целый полк от дел оторвали. Только вот это вряд ли. Какие-то у них свои задачи есть. Надо только понять – какие? И как надолго? А то я такими темпами, да на подножном корме, долго не протяну.
– Разрешите войти, товарищ генерал-майор?
– Входите, капитан. Что там у вас такого срочного?
– Срочная шифровка от «Глазастого».
– И что там у него?
– Он сообщает, что на объекте «Полянка» начата экстренная подготовка всех, готовых к самостоятельным действиям спецсубъектов.
– Кто инициатор? Маурер?
– Нет. Приказ пришел из Берлина. Профессор был сильно недоволен, но его возражений не послушали.
– Даже так? Интересно. Район действий известен?
– Пока нет. Прибывают они на аэродром «Глубокое». Как обычно, тут все без изменений. Но, как сообщает «Глазастый», заявок на выделение транспорта пока не поступало.
– Когда прилет группы?
– Уже завтра, товарищ генерал.
– Маурер?
– Летит с группой. И с ним все ведущие специалисты. Для них дана заявка на размещение. Предварительно – на четверо суток.
– Странно. Обычно он не покидает институт надолго. Где же они собираются работать на этот раз?
– Пока мы этого не знаем, товарищ генерал-майор.
– У нас что-нибудь в этом районе происходит?
– У нас – нет.
– А у смежников?
– Не знаю.
– Ну, так узнайте! И сегодня же вечером доложите!
– По нашим сведениям, товарищ генерал-майор, – докладывал капитан спустя четыре часа, – никакой особенной активности в районе аэродрома и прилегающей местности нами не планируется.
– То есть если я вас правильно понял, капитан, у немцев просто тренировочный выезд?
– Не совсем так, товарищ генерал-майор. В разговоре между сотрудниками института прозвучала русская фамилия – Леонов.
– Ну и что? Среди сотрудников института и спецсубъектов есть русские? Может быть, это фамилия кого-то из них?
– Среди сотрудников института русских точно нет. А своих подопечных они зовут только по номерам.
– Тогда кто же это?
– Я вспомнил, что эта фамилия мне уже встречалась. Причем совсем недавно. Обратился к Маркову, у него, как вы знаете, исключительная память на имена и фамилии.
– И что Марков?
– Вот, посмотрите. – Капитан положил на стол лист бумаги.
– Что это? Ориентировка? Леонов, Александр Павлович… Ну и что?
– Посмотрите, кто дал первичный запрос.
– Где это? Ого! Чернов? Это который же Чернов? Тот самый?
– Тот самый, товарищ генерал-майор. Полковник Чернов Михаил Николаевич. Из Ставки.
– Ну да, ну да… Знаю, из какой он Ставки. Интересно, а он-то тут каким боком замешан?