— Опоздали мы, товарищ капитан.
— Вижу.
Он стоит в дверях, опершись о косяк.
— Да, похоже, что так. Значит, внизу на посту никого нет.
Сразу видно, профессионал. Несмотря на все эмоции, моментально прокачал ситуацию.
— Скорее всего, так оно и есть, товарищ капитан. Лейтенант называл такое количество гостей, да и пленный подтвердил эти сведения. Ладно, товарищ капитан, пойдемте назад. Здесь нам делать уже нечего.
Вернувшись на место, обнаруживаю стоящий на развилке пост, а все остальные уже прошли в помещение с телефонным коммутатором. После краткого вразумления народ разбегается по местам. Двоих отправляю к верхним пулеметам, двоих в подвал и двоих к месту нашего входа. Черт его знает, когда там у немцев подкрепление подойдет. Может, уже сейчас в темпе по лесу топают. Сколько мы здесь будем ковыряться, одному богу ведомо. А прикрыть свою задницу никогда лишним не будет. Пока мы занимались насущными вопросами, пришел в себя и незадачливый стрелок. Несмотря на переполнявшие ребят эмоции, его уже тоже кто-то перевязал. Присаживаюсь на корточки перед лежащим на полу немцем.
— Гауптман Рольф? Вы меня слышите?
Он смотрит на меня мутным взглядом.
— Да. Кто вы такой?
— Человек, от которого зависит ваша жизнь. От того, как вы ответите на мои вопросы, зависит, сколь долго вы задержитесь на этом свете. Я понятно объясняю?
— Вполне. Что вы хотите знать?
— Как скоро подойдет к вам подкрепление?
— А оно уже здесь. В лесу стоят посты, блокирующие район монастыря. Никто не сможет никуда отсюда уйти. Вас никто не выпустит. В самое ближайшее время сюда подойдут еще части. Так что ваше сопротивление лишено всякого смысла. Бункер таким количеством людей не удержать. Наилучшим выходом будет сдача в плен. Тогда есть хоть какие-то шансы.
— Это вот такие шансы вы имеете в виду? — киваю я в сторону коридора.
Рольф морщится:
— Они были безнадежны.
— Врешь! — вклинивается в разговор Демин.
Поскольку наш разговор с Рольфом шел на русском языке, его смысл хорошо понимали все окружающие.
— Я сам заходил в медблок еще позавчера. Трое из них могли ходить, дело шло на поправку!
— Кто дал приказ об убийстве раненых? — спрашиваю гауптмана.
— Обер-лейтенант.
— Это тот тип, что в камуфляже?
— Да, это он.
— Своим прикидывался! — снова влезает в разговор лейтенант. — Вместе с ними рядом лежал, в одной комнате. Один врач их всех лечил! С одного котла со всеми ел. И так вот легко…
— Обер-лейтенант, говорите, приказал? — каким-то нехорошим голосом говорит капитан. — А вы, как старший по званию, этот приказ выполнили? Не стыкуется что-то.
— У меня нет никакого другого объяснения! — говорит Рольф. — Вы можете мне верить или не верить, все равно. Лучше подумайте о своей судьбе. Скоро здесь будут наши солдаты, и у вас останется только два пути: остаться живыми или умереть.
У меня редко когда наступало состояние полного озверения, но вот сейчас я поймал себя на мысли, что очень хочу оторвать гауптману башку. Он совершенно очевидно врал и даже не пытался этого особенно скрывать. То, что он нам сказал о подходе подкреплений, скорее всего, было правдой. А вот относительно приказа о расстреле раненых… На сто процентов я был уверен в том, что это был его приказ. Оглядываюсь на капитана. Похоже, что обуревающие меня чувства нашли аналогичный отклик в его душе.
— Вот что, товарищ лейтенант, — говорю я Демину, — погибшие были вашими бойцами, вам и решать. А что до меня касаемо, то я б прям сейчас своими руками ему шею свернул. Надеюсь, товарищ капитан тоже понимает мои чувства. Извините, но я выйду. Не хочу в одной комнате с этим негодяем находиться. Вы не солдат, Рольф, вы палач!
Поднимаюсь и выхожу в коридор. За спиной звук шагов, меня догоняет Рябинин.
— Покурим в коридоре, Котов?
— Покурите, товарищ капитан. Я-то некурящий, но привык, когда люди курят.
Не успел, однако, капитан докурить свою папиросу, как за дверью глухо бухают выстрелы. Один, второй, третий…
В коридор выходит Демин, убирая в кобуру пистолет.
— Извините меня, товарищ капитан. Не сдержался. Не могу я на него смотреть, он же прямо в лицо нам смеялся, за людей не считал. А я с ним чай вместе пил, за жизнь говорили, совсем другим человеком тогда он был. Раненых наших по плечу хлопал, помощь обещал скорую. Вот и помог…
Рябинин кивает:
— Ничего, лейтенант, бывает. Привыкнете еще, хоть и странно это слышать. Небось впервые вот так настоящего врага увидели, чтоб лицом к лицу?
— Да, товарищ капитан.
— Ничего, лейтенант, ничего.
Он бросает на пол папиросу и поворачивается ко мне:
— Ну что, пойдем дверь открывать?
Искомая дверь внешне выглядела как шкаф электрического освещения. Даже маркировку имела соответствующую — ЩО-5. Все в лучших традициях службы электромеханических сооружений. Нагляделся я в свое время на такие шкафчики в московском метро. Да и в других местах… тоже. Капитан сует внутрь шкафа руку и что-то там поворачивает. Раздается щелчок, и массивный шкаф неожиданно легко поворачивается на петлях, открывая совершенно обыкновенную стальную дверь. Только вот в ней прямо посередине торчат колесики цифрового замка. Над колесиками виднеется уже знакомая амбразура. Естественно, закрытая.
Рябинин подходит к двери и несколько раз набирает на ней цифровой код. После каждого набора внутри двери что-то щелкает.
— Ну вот, товарищи, и всего делов-то. Подождем минуту, дверь откроется.
— А чего так долго-то? — удивленно спрашиваю я. — Вы же код набрали.
— Через минуту новый набор, иначе дверь заблокируется на сутки.
Надо же, как тут все хитро придумано! Я про такие сложные системы замков, да еще и в то время, ничего и не слыхивал.
— Тут все просто, — объясняет капитан. — Когда я кручу колесики часового механизма, то одновременно завожу часы. Последний набор их запускает. И если через минуту их не остановить, набрав новый код, то они заблокируют колесики замка еще на сутки. Одновременно с этим механизм дает сигнал в караульное помещение узла связи.
— А другого входа туда нет?
— Может быть, и есть. Выход-то точно присутствует. Он в лес выводит, довольно далеко от этого места. Но вот чтоб через него внутрь забраться — лучше и не пробовать. Небезопасно это.
В двери что-то щелкает, и капитан снова начинает крутить колесики.
Еще щелчок, и он тянет дверь на себя.
— Ну, что? — поворачивается он к нам. — Внутрь пойдете?