Освобождаю его от всяческого барахла.
Вытаскиваю сейф.
Так… Спица… шомпол? Нет, толстый слишком.
Скоросшиватель! В шкафу их несколько штук. Безжалостно выдираю из него тонкую металлическую полоску. Подойдет? Широкая… а если сложить? Рукояткой пистолета простукиваю получившуюся пластинку. Ну, в принципе, сойдет.
После некоторых усилий полоска проскальзывает-таки под колесико. Двигаю ею из стороны в сторону… нормально, упирается куда надо.
Да не должен взрыватель сработать! Все равно — стремно!
Ладно, с этим разобрались…
Код!
Хватаю мешок и выворачиваю его наизнанку.
Швы… заплатка даже есть… Стоп!
Заплатка?
Но ведь мешок снаружи цел?
Штыком подпарываю шов.
Ничего. В смысле — дырок никаких нет.
А зачем заплатка нужна?
Приподнимаю ее краешек.
Вот он — код!
Крутим колесики. Так… четырнадцать — сорок три.
Есть!
В ящике что-то щелкает, и его половинки сдвигаются одна относительно другой.
Теперь ключи.
Нахожу их в боковом кармашке.
Первым делом осматриваю механизм взрывания. Хм, ничего не скажу… мастера своего дела работали. На капсюле имеется аккуратная вмятина точно посередине. Мол, механизм-то сработал, да вот капсюль дерьмовым оказался. А вот это — уже перебор, дорогие вы мои! Ударник-то я заблокировал! Парни, вы там всерьез нас всех за орангутангов держите?
Папки. Стандартные немецкие. «Совершенно секретно» — надо же! А вот и наши, эти уж ни с чем не перепутать. А гриф какой? Есть тут гриф, и тоже «Совершенно секретно».
Ну что ж, вот и почитаем…
Благо что время есть. Пока есть. Ибо если я притащу всю эту кучу бумаг к ребятам в лес, то в случае чего они приволокут их именно туда, куда они попасть не должны! Во всяком случае — не все. А вот какие куда — это я сейчас и разберусь…
Через полчаса я откладываю в сторону последнюю папку. Слава богу, в свое время нас учили быстрому чтению! В голове царит кавардак. Это каким же надо обладать извращенным умом, чтобы выдумать такой ход! Умно, ничего не скажешь.
И что теперь делать?
По крайней мере, одно решение я уже принял. Открываю дверцу у печки. Огонь еще не весь прогорел, кое-где пробегают отдельные язычки. Ну, ничего, сейчас я вам топлива подбавлю… Получив щедрую подпитку в лице скомканных листов бумаги, огонь в печке весело загудел.
Отлично, этот выстрел у американцев ушел в молоко. Но негоже оставаться в долгу… я ведь человек вредный и злопамятный.
Хорошо, что документы в папках не прошнурованы, это, в моем случае, только на руку.
Так, вот этот лист долой! И вот этот. Опись вложения — тоже на фиг! Теперь общей картины не понять. А вот для пояснения я сюда засуну парочку бумажек…
Где-то тут пишущая машинка была. Насколько я заметил, шрифт на ней русский. То, что нужно. Уж десяток-другой строчек я всегда нащелкать сумею. Пусть и двумя пальцами. Сейчас не до красоты и стилистической выверенности. А других сведений немцам взять негде. И проверить невозможно. Пропустить же такую бомбу мимо глаз, да еще и учитывая все обстоятельства ее получения… Не зря, значит, батальон погиб. Это и будет самым веским подтверждением правоты сведений, изложенных в этих бумагах.
Что там в печке происходит? Кочергу в руки и поворошим, поворошим. Так, чтобы весь пепел в трубу вылетел бы.
Теперь проверим свою стряпню.
Рапорт. Ну тут все, как и положено. Я таких в свое время гору написал. Ничего с тех пор не изменилось.
Справка о проведенной проверке. Похоже?
Печати нет. А она в то время ставилась? Это же внутренний документ. Сейчас ставят штамп. Но это если справку из ГИЦа куда-то отправляют. А здесь — все в пределах одной конторы. Нет, не должно тут печати быть.
Подписка о сотрудничестве.
Ну, тут все в порядке, за последние полста лет только наименование конторы сменилось. Причем не единожды. А текст все тот же. Ну, почти тот же.
Расписываюсь. Даты здесь я указал относительно свежие, так что экспертиза давности чернил ничего не даст.
Ну и что у нас в итоге вышло?
Фальшивка. Частью американская — тут комар носу не подточит. Бабла сюда вбухано… Небось, целый институт сидел. Часть моя, доморощенная. Тут уже не так все красиво и аккуратно, но, в принципе, правдоподобно. Кое-чего тут, конечно, нет. Но это как раз вполне естественно. Пускай сами домысливают, авось хватит кондрашка кое-кого…
Сойдет?
А что еще делать?
Очередного «проваленыша» ждать? Где и когда?
Как там Геббельс говорил?
Чем чудовищнее ложь, тем скорее в нее поверят? В наше время вон прибалты независимые врут и не краснеют. И ведь верят же некоторые! Даже и у нас.
Так, с этим разобрались.
Убираю документы в ящик и запираю это отделение.
Остались немецкие бумаги. Часть я сжег, туда им и дорога. А вот это… пожалуй, что и сойдет. Надо же хоть чего-то своим принести? Тем более что вот эти-то сведения очень даже на правду смахивают. Помню я некоторые тонкие намеки на толстые обстоятельства. Ничем тогда это не кончилось для вышеозначенных товарищей, доказательств не нашли. А вот сейчас, будем надеяться, им так легко не улизнуть. Кому от суда… а кому и от ледоруба… Тем паче что документы-то, похоже, подлинные. Ну, не в смысле, что оригиналы, а вот то, что именно с них копировали, — очень даже может быть. Все выдержали, все тонкости, насколько я сейчас вижу, соблюли. Вполне возможно, что и бумагу соответствующую приготовили.
Ладно, пора заканчивать.
И так уже часа три тут сижу, как только не чухнулись-то?
Ящик щелкнул замками. Все. Теперь обратного пути нет.
Снова прокрадываюсь назад.
Закрываю за спиной дверь и осторожно продвигаюсь к комендантскому кабинету.
Черт!
Доска скрипнула!
Как я раньше-то тихо прошел?
Перевожу дыхание. Нет, похоже, что обошлось.
Вот она, приемная коменданта. Хорошо, что дверь за собой тогда не запер, только прикрыл.
Ставлю мешок назад. А вот нашлепку с кодом я вам не оставлю. Пускай уж немцы всерьез попыхтят, больше достоверности будет.
И только очутившись вновь на половине полиции, ощущаю, как дрожат у меня ноги. Чудовищное напряжение последних часов вымотало меня просто до невозможности. Идти сейчас к дому начальника полиции? Нелогично, здание нельзя оставлять без охраны, это вызовет подозрение.